Читаем без скачивания Савитри - Шри Ауробиндо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его успехи мелкие влекут к ошибкам его души,
А маленькие радости его лишь только оттеняют частые напасти:
Лишения и тяжкий труд – высокая цена, которую он платит
475. За право жить, и смерть – последняя оплата за это всё.
Инерция, что погружает человека в несознание,
И сон, который смерть копирует, – вот, его отдых.
Сверканье силы творческой, пока еле заметное,
Дает ему толчок к трудам недолговечным,
480. Которые, однако, длятся не дольше краткого дыхания творца.
Он иногда мечтает о празднествах богов
И видит дефиле телодвижений Дионисия -
То львиное величие могло бы его душу растерзать,
Если б его слабеющие члены и сердце робкое мгновенно охватило
485. Сладчайшее и радость приносящее могучее безумство:
Банальные народные забавы стимулируют и тратят попусту
Энергию, которая дается человеку, чтобы расти и быть.
Так на ничтожные дела он тратит часы короткие свои.
Товарищество краткое с большими ссорами,
490. Любовь недолгая и ненависть, и ревность,
Прикосновение дружбы в толпах безразличных
Рисуют способ действий сердца на слабой карте его жизни.
Ведь, если что-то в нём великое и просыпается, то это всё -
Тон слишком слабый, чтобы проявить зенит блаженства
495. И чтоб увековечить его мысли мимолетное парение:
Искусства луч сверкающий – лишь развлечение для глаз,
А обаяние музыки – лишь трепет, что терзает нервы.
Средь изнуренного труда и хаоса его забот,
Придавленный работой своих толпой бегущих мыслей,
500. Прикладывает он иногда ко лбу больному своему могучие
И молчаливые Природы руки, чтоб умиротворить боль жизни.
Её безмолвие его спасает от пытки его собственного «я»;
В Её спокойной красоте – его чистейшее блаженство.
Жизнь новая восходит, пред ним широкие возможности открыты;
505. Дыхание Духа движет им, но вскоре оно уходит:
Могущественного гостя не может его сила удержать.
Всё блекнет, сводится до принятых обычаев, рутинных дел
Или приводит к возбуждению, которое приносит радостный восторг:
Тогда все дни его окрашены багряными оттенками борьбы,
510. Пятном позорным красным вожделения и ярким блеском страсти;
Убийство и сражение – его игра родная.
Он не находит времени, чтоб взор вовнутрь устремить,
Чтобы найти своё потерянное «я» и свою душу неживую.
Он кружится накоротке вокруг своей оси;
515. Парить не может он, его удел – ползти своей дорогой длинной,
А если в нетерпении на трудном утомительном пути во Времени
Проявит он великую поспешность на медленной дороге своей Судьбы,
Его трепещущее сердце сразу сильно ослабеет, устанет и замолчит;
Или он будет вечно идти, идти, но цели не достигнет никогда.
520. Совсем немногие подняться могут к высшей жизни.
Всё на земле настроено на низкий уровень и низкий тон сознания.
В доме Неведенья здесь пребывает знание человека;
Ни разу его сила здесь даже и не подходила к Всемогущему,
Экстаз небесный редко посещает род людской.
525. Блаженство, которое спит в мире сущем, стараясь пробудиться,
В нём вспыхивает в небольшом восторге жизни:
Скупая милость божья – его опора стойкая;
Она снижает тяжесть его многих бед
И примиряет его с миром этим низшим.
530. Он удовлетворен своим обычным средним состоянием;
Надежды будущие, прошлые свои круговороты мысли
И интересы, и желания привычные и старые
Он превратил в густой разграничительный забор,
Который защищает его маленькую жизнь от некого Незримого;
535. Родство же собственного существа с великим Бесконечьем
Он запер от себя в «я» собственном, сокрытом глубоко внутри,
Отгородившись от величия сокрытого неведомого Бога.
Его людское существо сформировали, чтобы играть обыденную роль
В некой короткой драме на маловажной сцене;
540. На узком ограниченном клочке земли поставил он свою палатку жизни
Под взором пристальным Простора звездного.
Он – тот венец того, что было сделано доселе:
Поэтому тяжелый труд творения является оправданным;
Таков итог этого мира, Природы баланс последний!
545. Если бы это было всё, и больше ничего ему не предназначено бы было,
И то, что представляется сейчас, было бы тем целым, которым быть должно,
И это была б не часть дороги, которая лежит пред нами, – дороги
По которой мы идем из вещества Материи к «Я» вечному,
К Причине мира сущего и к Свету, сотворившему миры, -
550. То можно было бы уму несовершенному людскому легко истолковать
Существование наше лишь случайностью во Времени,
Иллюзией, феноменом, какой-то аномалией,
Каким-то парадоксом Мысли созидательной,
Которая вращается меж нереальных противоположностей,
555. Причудой Силы неодушевленной, стремящейся познать и ощущать,
Материи, рискующей истолковать себя Умом,
И Несознания, совсем невероятно порождающего душу.
Порой всё выглядит каким-то нереальным, отдаленным:
Мы, кажется, живем в фантазии своих же мыслей, составленной
560. Из ощущений от рассказа путешественника странного
Или же выхваченной из картины воспоминаний мозга -
Домысла обстоятельства во сне космическом.
Как некая сомнамбула, гуляющая в лунном свете,
Шагает образ эго сквозь невежественный сон,
565. Отсчитывая призрачного Времени мгновенья.
В ракурсе ложном созерцая следствия и их причины
И доверяя правдоподобной перспективе пространства мирового,
Дрейфует непрестанно он от сцены к сцене,
Куда, в какой неведомый, невероятный край идти не зная.
570. Всё видится как сон здесь или лишь в сомненьях существует,
Но кто сновидец тот, и из какого места он рассматривает это,
Пока что неизвестно или определяется лишь только смутно.
Или же весь мир реален, но сами мы ничтожно малы в нём -
Нам явно не достает могущества на нашей сцене.
575. Кривая трепетная жизни пересекает водоворот гигантский
Орбиты космоса, лишенного души, и в чреве этой массы тел,
Рассеянных в пространстве и кружащихся без остановки,
На маленьком случайном небесном шаре проглядывает разум
И задает себе вопрос, что он есть сам и что есть сущее вокруг.
580. И с некой изолированной там и субъективной точки зрения,
Которая сформировалась странным образом в куске слепой Материи,
Мгновенье точечное маленького «я»
Как раз и принимает образ сознательной основы мирского бытия.
Вся наша сцена такой является в том низшем полусвете.
585. Таков знак бесконечности Материи,
И такова причудливая суть картины, показанной
Науке-великанше – мерилу своего владения, – ибо она
Рассматривает пристально обзоров своих тайных запись,
Математически анализируя свой колоссальный внешний мир,
590. Показанной и Разуму, повязанному кругом ощущений
И размышляющему об иллюзорных несущественных идеях
На трудной для понимания и обширной Бирже Мысли.
Абстракции на месте на пустом – валюта Науки этой,
Но мы не знаем, какие ценности реальные основа этому всему.
595. Только религия при этом банкротстве научных знаний
Сердцам нашим дарует свои туманные богатства
Или подписывает ничем не обеспеченные чеки
