Читаем без скачивания Капкан для оборотня - Валерий Иванов-Смоленский

— Ты, извини, что я долго, — сказал он Авдееву, — пришлось еще и умыться. Да осмотрелся — вроде ничего страшного, переломов нет. Хорошо, что съежился, да локтями и коленками прикрылся, иначе… Если бы ты не подоспел вовремя — забили бы, малолетки…

— Да откуда у наркашей-то сила…

— Не скажи… Точно, затоптали бы… Век не забуду, как говорится…

Хозяин спохватился и направился к большому бару, встроенному прямо в стену, — во, заговорились… Что пить будешь?

— Да мне все равно… Что ты, то и я…

— Коньяк есть вот качественный, «Камю Гранд»…

— Ну, давай.

Антон налил коньяк в низкие широкие бокалы: себе — почти полный, гостю — на донышке.

— Извини, — произнес он, — закусить совсем нечем, дома не харчуюсь.

— Такой напиток закуски и не требует, — засмеялся Авдеев.

— Твое здоровье, — поднял стакан Антон, — вернее, дай Бог тебе здоровья, вовремя ты появился.

Они чокнулись, выпили. Авдеев смаковал коньяк маленькими глоточками, Антон выпил залпом, как воду.

— Сейчас полегчает, — сказал он и потрогал ссадину на лице, — вот, заразы, развелось шакалья…

— А что тут у вас вообще с этим делом, расскажи, я ведь в городе недавно.

— С каким делом? — не понял Антон.

Он налил еще по порции коньяка.

— Ну, с преступностью. Есть ли кланы какие, ну и прочее.

— Я многое знаю и со многими знаком, — видно, что Антона уже «повело» от выпитого, — но лучше держать язык за зубами.

Во взгляде Авдеева можно было прочесть недоверие.

Антон это заметил.

— Да, да, — закивал он, — поверь, я в курсе всего. Они ж все бывают в моем кабаке… Ручкаются… Всякое рассказывают… Но я — молчу… Я — никому… Потому и ходят ко мне все… Сболтнешь лишнее, и раков кормить отправишься…

— Как это, раков?

— А так — самых натуральных, речных.

Антон поднял свой бокал:

— Ну, давай, вздрогнем. За взаимовыручку. Будет момент, и я тебя выручу. За мной не заржавеет.

Они снова выпили. Антон стал быстро хмелеть.

— Кое-что тебе расскажу… Как другану… Но ни-ни… — он прижал палец ко рту.

Авдеев кивнул головой.

— Давай по третьей, и хорош, — Антон разлил коньяк по бокалам.

На этот раз Антон отпил только половину. Он уже заметно опьянел.

— Верховодит здесь Косарь… — приглушенным пьяным голосом начал Антон…

Знал он, по роду своих занятий, действительно, много…

Таким образом, и узнал Авдеев от владельца бара, что авторитет по кличке Косарь возглавляет вторую по величине организованную криминальную группировку. Но его слово на сходках местных авторитетов является решающим. Узнал, что старый вор умен, осторожен, мстителен. Иногда впадает в гнев, но отходчив и рассудителен. С плеча рубить не любит. В его окружении нет, за исключением, разве Клыча и ведущего общаковскую кассу Счетовода, толковых и авторитетных людей. И, может быть еще, Гаврилы — старого налетчика, наладившего регулярный сбор дани на контролируемой территории. Все остальные, так, — бандиты, быки, отморозки и шестерки.

Поэтому, когда Косарь захотел заполучить единоличную власть в городе, у него ничего не получилось. Действовали его подопечные прямолинейно, грубо и жестоко. Вместо того чтобы в союзе с одним, потихоньку подминать другого, и так далее, по цепочке, он попытался подмять всех сразу. Но здесь его незыблемый авторитет не помог. В городе произошли стычки и перестрелки.

Остальные главари объединились и назначили сходку для разборки с участием Косаря. Был приглашен авторитетный вор в законе из столицы, кавказец по кличке Бегиш, в качестве третейского судьи. На правилове Косарь был признан неправым, пускающим дым не по воровскому закону и его обязали возместить убытки, причиненные остальным начавшейся войной. Косарь был вынужден решению этому подчиниться.

Тогда же город, по предложению Боцмана, был четко поделен на четыре преступные зоны влияния. Косарь и здесь согласился. Но затаил злобу. И сейчас, похоже, копит силы для нового передела. Во всяком случае, к нему прибывают люди из других мест. Одни уезжают обратно, а другие — остаются. И вообще он не потерпит, чтобы было «не по его», он свое возьмет…

— Вот такие у нас, братан, дела, — приглушенно продолжал повествование Антон, наливая по новой.

— А что ты там про раков-то говорил, — напомнил Авдеев.

— О, это жуть — как в кино! Счас расскажу. Давай выпьем.

Они снова выпили.

— Самый центровой у Косаря, — снова нетвердым языком заговорил Антон, — бандит по кличке Клыч… Не из местных… Он то и подкармливает здешних раков…

Хозяин вновь предостерегающе помахал пальцем у своих губ.

— А откуда он?

— Балакают, что покорешился Клыч с Косарем в Пермлаге.

— Что за Пермлаг?

— Долго объяснять… — Антон махнул рукой, — зона, в общем, где сидят… Ты сидел?

— Нет.

— А у меня было, по молодости. За хулиганку.

— Бывает.

— Этот Клыч сидел там за убийство, четыре года дали…

— Что так мало?

— Признали неосторожным… В казино по морде звезданул шулеру при раскладке в покер… А тот рыбкой завалился, да глазом на подсвечник напоролся… Сразу и копыта отбросил… Случайно, в общем…

— Что случайно?

— Сел случайно… Клыч, вообще-то, обменные пункты «бомбил» в небольших городах… Ствол наставит — девка и описалась… Там милиция никакая, он и уходил легко… Но всегда с «гринами» — других денег не брал…

— Понятно.

— А на зоне, говорят, взял на себя «кумовка», порешенного Косарем…

— Кума, что ль, завалил? — восхитился Авдеев.

— Не… Кум — это зам у «хозяина», начальника колонии… По контрразведке он… А кумовок — это стукач, который куму стучит.

— Ну и названьица.

— Фенькин язык… Тебе плеснуть?

— Хватит, ехать же еще…

— Ну, как хочешь, а себе вот немного позволю, — Антон налил, выпил и продолжил, — и Косарю вышка светила — «полосатиком» он был.

— Каким полосатиком.

— Ну, «рябым», Косырь был…

И, видя, по-прежнему, непонимание на лице гостя, попытался пояснить подоходчивее: рецидивистом, короче, особо опасным — так, по-моему, в приговоре пишут… А ходят по зоне в полосатой одежде.

— А-а-а, слышал, — понимающе закивал Авдеев.

— Ну вот. Отсидел Клыч не полностью. Косарь исхитрился досрочку ему организовать. Приехал к нам и стал правой рукой Косаря. Охраной его командует. Косаря Папиком кличет… Но за глаза… А то Косарь злится на новые феньки… Старый вор, из знатных…

— Ты про раков не объяснил, — вновь напомнил Авдеев.

— Счас и про раков… Волосы дыбом встанут!.. Есть у Клыча цементный цех на окраине… Частный сектор там… Дома-развалюхи, живет отчаянный народ. В основном, ранее судимые и прочий люд, чешущий по-косому. Отморозки, словом. Даже менты избегают тех мест и появляются там только при крайней необходимости, хорошо вооруженными группами, кодляком, в общем…

Оказывается, именно Клыч и приводил воровские приговоры в исполнение, изобретя при этом изощренный способ сокрытия трупов. Тела жертв, а, иногда, и живых, упаковывали в большие мешки из-под торфобрикета, который производил местный заводик. Мешок плотно завязывался, в нем проделывали маленькое отверстие, через которое закачивался раствор бетона. Раствор, поступающий из трубки с небольшим металлическим наконечником, состоящий из цемента марки 400 и небольшой примеси песка, плотно обволакивал жертву и быстро застывал.

Небольшая криминальная строительная фирма, примыкавшая к забору, огораживающему дом Косаря, имела для этого все необходимое. В том числе и портативную электрическую бетономешалку, полной загрузки которой как раз хватало для проведения этой устрашающей экзекуции. Ее владельцем числился василий Клычев, по кличке Клыч.

Ночь была почти безлунной, от реки веяло свежестью и прохладой. Небольшой цех с различным оборудованием ярко освещался, и было хорошо видно, как двое коротко остриженных и крупнотелых братков в спортивных костюмах, с двух сторон удерживали на полу длинный извивающийся мешок из плотной желтой бумаги. Оттуда доносилось приглушенное мычание. Третий, худощавый и высокий, придерживал двумя руками металлический наконечник с суживающимся концом в маленьком отверстии, проделанном посередине мешка. Толстая гибкая гофрированная трубка вела от наконечника прямо к вращающейся бетономешалке.

Мешок постепенно наполнялся, приобретая округлые формы. Жертва продолжала свои конвульсивные движения. Наконец, жидкий цемент стал вываливаться из отверстия. Худощавый закрыл клапан и положил наконечник на пол. Рукой он смахнул остатки цемента с мешка. Затем поднял с пола моток широкой клейкой ленты, отодрал кусок и заклеил отверстие в мешке.

Конвульсии стали все слабее. Худощавый с интересом наблюдал за тем, как они в скором времени затихли.