Читаем без скачивания История первого дракона - Дарья Кузнецова

— Эй! — поднявшись на ноги и оглянувшись, крикнула я. На поляне продолжалась ставшая уже привычной тренировка, к которой для разнообразия присоединился и Прах. Зойр кашеварил (он, кажется, вообще любил готовить), а Михаэль в позе "полулёжа" лениво наблюдал за всеми сразу, включая меня, и игрался с очередным своим ножом. — Там какой-то корабль. Это свои или чужие?

Все дела были тут же заброшены (один маг продолжал невозмутимо помешивать содержимое котелка), и мужчины выстроились рядом.

— Свои, — довольно улыбаясь и слегка щурясь, кивнул Стерх.

— Ох, ничего себе! — восхищённо выдохнул Михаэль. Прах был более многословен и менее цензурен, и над восхищением у него преобладало удивление.

— Вот это мутант, — хмыкнул Серж. — А что вы так оживились?

— Да это же эльфийская айтананаэо! — восхищённо сообщил великий и ужасный убийца богов.

— Эльфийский ай-ты-кто? — почти хором поинтересовались мы с гаргульей.

— Айтананаэо, — повторил парень. — Тип судна такой. Самый совершенный из всех существующих кораблей. Может ходить при любом ветре, под любым углом к ветру, даже почти совсем без ветра и развивает огромную скорость. При этом невероятно манёвренный и неплохо вооружён. Никогда не думал, что мне доведётся на таком прокатиться; эльфы редко пускают посторонних на свои корабли.

— Переводится как "вольный ветер жизни", — нашёл нужным пояснить Стерх и тут же потерял к кораблю всякий интерес. — Раз мы собрались обедать, давайте подождём здесь; они сами придут.

— Мы увидим живых эльфов! — я восхищённо уставилась на друга детства. — Интересно, а насколько они отличаются от "каноничных", толкиеновских?

— Почему они должны отличаться? — удивился Серж. — Дракон вот очень похож.

Я насмешливо фыркнула; про дракона рассказывать никому не хотелось, так что товарищи до сих пор пребывали в неведении.

— Что-то корабль уж больно не похож. Он, конечно, красивый и грациозный, но отнюдь не возвышенно-утончённый. Даже наоборот; вон какие практичные ребята, маскируются.

— Это они и у Толкиена умели, — хмыкнул Серж и ушёл к костру. За ним потянулись и мы все.

Права оказалась я.

Мы уже успели закончить трапезу и, собравшись (мыть посуду было одинаково лень всем, поэтому решили заняться этим потом), сонно растекались по земле вокруг вялого костра. Сначала на поляну из-за деревьев молчаливой тенью выскочил огромный лохматый пёс серо-бурой расцветки, напоминающий очень крупную кавказскую овчарку; у него даже уши были обрезаны точно так же, до самого основания. Я заметалась между желанием почесать за ухом этого красавца и порывом забраться на ближайшее дерево повыше. Потому что пёс был очень красивый и лохматый, с умными карими глазами, но я догадывалась, какие у него клыки и насколько хорошо он умеет ими пользоваться.

Прах, явно не испытывавший к зверю симпатии (какая типичная кошачья реакция), медленно потянулся к молоту, но тут на поляне возник, видимо, хозяин собаки. Пёс тут же невозмутимо и расслабленно сел, шумно пыхтя и вывалив длинный розовый язык, поглядывая то на хозяина, то на нас, то вообще куда-то в сторону, и явно не собираясь действовать без приказа.

Хозяин, не обратив сначала на нас внимания, обернулся, протягивая кому-то руку (тропа была достаточно крутая; в общем-то, тропой это можно было назвать весьма условно), и из-за нагромождения камней показалась босая женщина. Очень знакомая женщина…

— Пусть будет солнце над вашим домом, друзья мои, — мягко поклонившись, поприветствовала нас богиня. Её спутник поклонился молча.

— И ты здравствуй, светлая, — ответил Стерх, поднимаясь на ноги. Они пару секунд постояли неподвижно, сохраняя спокойно-вежливые выражения на лицах, а потом синхронно рассмеялись, двинувшись друг другу навстречу. Сероглазый воин прижал женщину к себе, а она трогательно потёрлась щекой о его плечо.

— Бедный мой, бедный, — пробормотала она, слегка отстраняясь и обхватывая руками его лицо. — Что с тобой стало!

— Знаешь, мне неожиданно стало гораздо легче, — хмыкнул Стерх. — Вы очень быстро добрались.

Они ворковали, будто были здесь одни. Силе той собственнической злости и ревности, которая во мне полыхнула при виде этой идиллии, я поначалу и сама поразилась, даже немного испугалась.

— Мир этому огню, — оторвал меня от кровожадных мыслей о расправе над прекрасной богиней подошедший к нам мужчина, видимо, сообразивший, что знакомить никто никого не собирается.

Логика подсказывала, что именно это был эльф. Но только логика, потому что "привычными" в нём были только уши — удлинённые, с заострёнными кончиками. А вот в остальном… Короткие, не больше чем в палец длиной, золотистые, местами выгоревшие до почти белого цвета волосы были прижаты плетёным кожаным шнурком. В чертах смуглого обветренного лица было что-то от Синдбада-морехода — чёрные пронзительные глаза, высокие южные скулы. Окончательно добила меня длинная изумрудно-зелёная рубаха чисто старославянского кроя с неброской вышивкой бурого цвета вокруг ворота, рукавов и подола. Особенно в сочетании с узкими коричневыми штанами из замши и высокими сапогами (в похожих щеголяли все мои спутники кроме Сержа, да и вообще подавляющее большинство встреченных мужчин). Впрочем, нет, ещё одно сходство с легендами было; эльф был действительно очень красив, хотя возвышенностью и одухотворённостью тут и не пахло. Наоборот, он был возмутительно земной, живой и настоящий, и весьма органично смотрелся вот так, по-простому, возле костра в лесу.

— И тебе мир, путник, — отозвался Михаэль, дружелюбно улыбаясь. Будто только этого и ждавший, эльф устроился с куда большим комфортом, вытянув ноги.

— Рематанальелу, — видимо, представился он. — Но лучше просто Рем.

Мы все по очереди представились. Пока происходил ритуал знакомства, сменил место дислокации и пёс; подошёл и улёгся рядом с хозяином, опустив морду на лапы.

— А как собаку зовут? — не удержалась я.

— Лурисимара всегда зовут так же, как и его хозяина, — охотно откликнулся он. — Только, чтобы не путать, сокращают по-другому. Это Тан.

— А лурисимар…

— Так называется эта порода. Он тебе нравится?

— Как такой красавец может не нравиться? — искренне восхитилась я. — Очень! Его можно погладить, или он не любит?

— Не любит он, как же, — Рем хмыкнул. — Гладь. Только он потом не отвяжется, будет требовать продолжения. Я с удовольствием переползла на четвереньках поближе и закопалась пальцами в густую шерсть. Пёс разомлел почти тут же; завалился набок, подставляя грудь и бока, рефлекторно дёргая лапой в ответ на почёсывания.