Читаем без скачивания Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан

— Говори, — велела Каннон.

— Великая Бодхи Гуру, странный и подозрительный человек объявился в наших землях, — велеречиво начал советник. — Он не разговаривает на вадайском, использует только несколько слов и говорит на неизвестном языке. Он ракта и берет силу из источников без инициации и без помощи Видящих.

Каннон нахмурила идеальные черные брови:

— Что же, Рахас, это за человек? Откуда он взялся?

— Его нашел фермер из Республики Сай-чи, что живет в долине. Фермер поведал, что человек был ранен и обессилен и, похоже, он бежал из Империи через Меру. На его правой руке рабское клеймо клана Гиргит.

— Рабское клеймо у ракта? — Каннон недоверчиво глядела на советника. — Как так вышло?

— Мы пока не выяснили, милосердная.

Каннон задумалась.

— Ты прав, Рахас, — сказала она. — Этот человек и вправду странный. Что еще удалось о нем выяснить? Где он сейчас?

— В госпитале Ашру-Брахма, в нашем госпитале. Я вчера сам лично перевез его из Сай-чи.

— Хорошо. Что-то еще? Родовая метка, клановый герб?

— Нет, только рабское клеймо. И его кровь… Я пытался выяснить, принадлежит ли он к какой-нибудь знатной семье Хемы, и выяснил нечто еще более странное. Он не имеет родственников, Бодхи.

— Я не совсем понимаю тебя, Рахас. Что значит не имеет родственников?

— Ни одного совпадения по базе ДНК Хемы. Только общая с южными народами гаплогруппы и общие дальние предки. Очень дальние, Бодхи Гуру. Те, которых находили при археологических раскопках. И еще — в его крови нет вируса тамас.

Каннон от удивления округлила глаза. Она многое видела за свою долгую жизнь Бессмертной, но это ее не могло не удивить.

— Очень любопытно. Что известно о его прежнем месте пребывания? Клан, чья рабская метка у него стоит?

— Да, Бодхи, я уже отправил человека в Империю, в клан Гиргит разузнать об этом человеке. Наш представитель обратился с официальным запросом к главе клана. Они подтвердили, что у них за последние три месяца на рудниках пропало больше восьми рабов. Но также они заявили, что у них никогда не было рабов ракта. Сказали, что это невозможно.

— Наш человек побывал на рудниках?

— Нет, Бодхи. Глава клана Гиргит запретил нам проводить расследование на их территориях. А также они требуют вернуть беглого раба.

— Что ж, ничего удивительного, Рахас. Ничего удивительного. Кланы как всегда верны своим варварским принципам. Но никого мы им не вернем. Этот человек бежал не от хорошей жизни. К тому же они сами сказали, что у них пропадали рабы тамас, а этот — ракта. Но на рудники все равно нужно наведаться. И если запрещают официально, отправьте шпиона.

— Хорошо, а что прикажете делать с ним?

Каннон некоторое время задумчиво разглядывала помощника.

— Тщательно охраняйте его, не спускайте глаз. И да, я хочу на него взглянуть. Он в сознании?

— Да, Бодхи. Он быстро пришел в себя, хоть и был в тяжелом состоянии. С ним работает целитель.

— Хорошо, приготовь сурират, Рахас. Отправляемся через час, как только я закончу с докладами.

Рахас поклонился и покинул комнату.

Каннон, оставшись одна, озадаченно уставилась на закрывшуюся дверь.

Что это за человек и откуда у него способности первородного? Самые разные догадки крутились в ее голове. Может, Амар Самрат снова играет в бога и клонирует тех, кого клонировать ни в коем случае нельзя? Нет, Амар кто угодно, но не дурак. Он бы этого не сделал.

Каннон чувствовала другое, чувствовала причастность Чидьеты и ее проклятья. Пожиратель был уничтожен, но деформация никак себя не проявила. Шакти из источника Капи исчезла бесследно. Но Бодхи Гуру ощущала, что этот человек как-то связан с деформацией. Небесная чакра, отвечающая за предвидения, пульсировала и сворачивалась, предупреждая сознание Бессмертной о надвигающейся опасности.

Глава четырнадцатая, или Сердце клана

В Сундару мы отправились на двух вертолетах. Мужская половина на вертолете Зунара, женская с охраной на вертолете Мэй. Как сказал Зунар, лететь не меньше трех часов. Поэтому, чтобы не видеть рожу Санджея, сидящего напротив, я всю дорогу дремал, лишь изредка поглядывая на него и Зунара из-под прикрытых век.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я все еще оставался в замешательстве после того инцидента за завтраком. И так и не понял, была ли моя вина в том, что Санджей начал задыхаться, или все-таки в этом был виноват Зунар. Хотя, судя по тому, какие настороженные взгляды он бросал в мою сторону, что-то было не так. Я решил, что разберусь с этим позже. Спрошу, например, у Сэдэо, он, кстати, тоже летел с нами. И насколько я понял, он теперь везде и повсюду будет рядом, потому что я должен заниматься каждый день. Я надеялся, что урджа-мастер наверняка сможет объяснить, как так вышло. И если у меня и появилась новая способность, то наверняка она проявит себя еще не раз.

Странно, но за весь путь никто не проронил ни слова. Ладно, Сэдэо, он сидел рядом с пилотом, прикрыв глаза, и, кажется, спал или медитировал. Но вот отец с сыновьями… Что у них за семья такая? Этого я решительно не понимал. У меня с отцом были совсем другие отношения. И если бы он сейчас был здесь, я бы без устали рассказывал ему обо всем. А эти — что Ари, что Санджей — уткнулись в окна и молчат. Да и сам Зунар не похоже, чтобы горел желанием общаться с сыновьями. Странная семейка.

Я заметил, что Ари оживился, с интересом вглядываясь в окно, словно там что-то очень интересное. Я открыл глаза и, подавшись вперед, взглянул через его плечо.

За окном был мегаполис. Самый настоящий, разительно отличающийся от тех маленьких уютных городков, что я уже успел посмотреть. Этот с множеством автомагистралей, загруженных автомобильным потоком, зеленых парков, магазинов, торговых центров, спальных многоэтажных районов. Весь город прочерчивала широкая река, с одного берега на другой перекинулся помпезный висячий мост. Вдалеке виднелись несколько зеркальных небоскрёбов. Я сразу подумал о том, что неплохо бы разместить на одном из них ретранслятор. Один из небоскрёбов выделялся на фоне остальных. Он горел на солнце золотой стеклянной свечой, упираясь острым шпилем в облака. Мы подлетели ближе, я смог разглядеть то, что вдалеке казалось красным пятном. На крыше высился флагшток, а на нем развевался красно-золотой флаг со львом, разинувшим пасть.

— Башня Сорахашер, — раздался в наушниках возбужденный детский голосок Ари. Он повернулся ко мне, взглянуть, настолько ли я восхищен, насколько он. Я улыбнулся.

Конечно, я видел в жизни немало архитектурных чудес, и этот небоскрёб не мог меня слишком восхитить, но Ари я понимал. Когда-то я так же восхищенно глядел на небоскреб Бурдж-Халифа в Дубае, на Лотос в Чанжоу Китая или Храм-Лотос Нью-Дели, оперный театр Сиднея. Когда-то и меня многое восхищало. Но теперь я смотрел на Сундару, и, казалось, она ничем не отличалась от мегаполисов Земли.

Когда Ари сказал про башню Сорахашер, я решил, что мы уже прилетели, но вертолёт полетел дальше. Мы миновали город, и тогда я увидел, куда мы летим.

Вдалеке среди полей раскинулся дворец. Великолепный белоснежный восточный дворец с тремя широкими куполообразными крышами, с высокими сводчатыми окнами, с пальмами вдоль аллей и с аккуратным, идеально круглым прудом.

Ари снова припал к окну, от восхищения приоткрыв рот, похоже, мальчик впервые в этих местах, так же как и я. На вертолётной площадке нас встречали. В сопровождении мордоворотов, на которых я уже и внимания не обращал, находились женщины, три брюнетки: женщина и девушки-близняшки, а также седая старушка, стоящая впереди всех. Только я ступил на землю, как старушка бросилась ко мне с криками:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Азиз! Мальчик мой!

Я слегка опешил, но старушка заключила меня в объятия и, уткнувшись лицом в грудь, зарыдала:

— Ма-а-а-альчик мо-о-о-ой! Живой!

Она сжимала меня все сильнее, тряслась от рыданий. Я же чувствовал себя ну очень неловко и, растерянно улыбаясь, глядел на близняшек и женщину. Они тоже улыбались, а точнее они умилялись, видимо считая, что это очень трогательный момент воссоединения семьи.