Читаем без скачивания Полуночные тайны - Мэрилайл Роджерс

Когда всадник сердито обернулся на посторонний звук, Ева прижала ко рту обе ладони, чтобы не закричать в голос. Она оставалась неподвижной, словно превратилась в камень, даже когда к ней наклонился Хью, чтобы посмотреть сквозь ту же щель в фальшивом дерне. Он как опытный воин спал чутко, а потому проснулся в первую секунду, когда пошевелилась Ева.

– Почему мы едем таким окольным путем на место, которое ты посещаешь, по твоим словам, почти каждое утро? – недовольно поинтересовался спутник Джервейса, пока невидимая Ева дрожала от страха.

– Ты же сам заявил о своем желании приехать первым, чтобы получше спрятаться, – ответил Джервейс. – А это и есть самый прямой путь для достижения твоей цели.

– Точно так же, как обыкновенная кража будет самым простым способом для достижения твоей цели. – С этими словами он повернулся и послал своему рыжему соратнику злобную улыбку.

Сидя в тайнике, Хью прищурился при виде неприятной картины и бесшумно произнес одними губами:

– Беллем.

Только когда всадники отъехали на значительное расстояние, напряжение Евы спало и она устало прислонилась к сильному плечу.

– Ты знаешь, кто это был, милая? – тихо спросил Хью.

Он-то сам сразу узнал злодея, который был самым большим землевладельцем и самым влиятельным лицом некоролевской крови как в Англии, к и в Нормандии. То, что Беллем безжалостно пользовался своей властью только для собственной выгоды и жестоких удовольствий, делало его еще более достойным презрения.

Неестественная бледность на строгом лице подчеркнула цвет зеленых глаз Евы, когда она ответила:

– Это был дьявол, чье проклятие на моем лице. – Она подняла подбородок, чтобы был виден шрам, который она всегда прятала.

Хью нахмурился. Он нисколько не сомневался, что Беллем настоящий дьявол. Но зачем этот человек появился здесь сегодня и благодаря какой злой причуде судьбы он перешел дорогу Еве много лет тому назад?

Увидев, как хмурится любимый, Ева решила, будто и Хью настроен против нее, поскольку она призналась, что имела дело с дьяволом в человеческом облике. Горестно опустив плечи, девушка уронила лицо на руки.

Поняв, что чувствительная девушка неправильно истолковала причину его отвращения, Хью мягко привлек Еву в свои объятия.

– Милая моя, – пробормотал он, уткнувшись в гладкую макушку девушки. – Мой гнев направлен на нечестивого дьявола, который совершил над тобой свое злодейство. И хотя я не понимаю, каким образом внимание Беллема привлек невинный ребенок, это нисколько не уменьшает моего возмущения его вопиющим поступком.

– Моя мать была красавицей, – глядя в глаза своему защитнику, произнесла Ева. Поняв по виду Хью, что этого объяснения недостаточно, она быстро добавила: – Как-то раз, гостя в Келби-Кип, этот дьявол увидел мать и задумал попользоваться ею ради своего удовольствия.

Хью поморщился от деловитости Евы. Для большинства аристократов вассал был наподобие животного, и даже простые рыцари не считали зазорным получить физическое удовольствие от тела любой приглянувшейся им рабыни, хотела она того или нет.

– Мой отец воспротивился, – бесстрастно поведала Ева о том, что, как она знала, послужило причиной всех бед, которые затем последовали.

Дальнейших объяснений не потребовалось. Хью уже понял, что случилось. Строптивость любого раба заканчивалась хозяйским возмездием. А такой гордый и злобный хозяин, как Беллем, безусловно, выбирал жесточайшие наказания для своих жертв.

– Нашу ферму сожгли, а отца убили. – В голосе Евы слышалась мука. – Даже умирая мать выкрикивала мое имя, прося, чтобы я бежала в лес… бежала без оглядки. – Она беззвучно заплакала. – Я хотела послушаться, но этот дьявол поймал меня. Он сказал, что так как я ношу имя первой грешницы, мне следует разделить ее стыд. – Ева прижала ладошку к шраму, словно рана была свежей. – Он хохотал, когда резал мне щеку.

Хью осторожно отвел пальцы Евы и нежно коснулся губами поруганной плоти.

Зная жестокую натуру Беллема, Хью не удивился, что тому показалось мало, когда он убил мужа и жену и уничтожил их дом. Несомненно, этому демону во плоти доставляла извращенное удовольствие мысль оставить девочку в живых, но отметить ее страшной дьявольской печатью и таким образом навсегда уготовить ей участь изгоя.

По крайней мере сегодня Джервейс не придерется к ее наряду, говорила себе Элизия. На ней было зеленое платье, надетое поверх простой деревенской сорочки, которое сливалось с окружением, когда она шла сквозь позолоченный рассветом туман в густом лесу.

Рассеянно поворачивая лук, чтобы он не зацепился за кусты и низкорастущие ветки, Элизия вся была поглощена двойственным чувством. Идя на свидание с холодным мужчиной, которого ей когда-то было приятно называть своим нареченным, Элизия не могла избавиться от мыслей о другом – смуглом и страстном. И как бы ей ни было прискорбно в этом признаться, она не могла отрицать своего искреннего сожаления о том, что не приняла предложения Черного Волка, потакая своей гордости. Но неужели гордость стоит того, чтобы прожить жизнь без Марка?

Миновав последние деревья и оказавшись на поляне, служившей ей стрельбищем, она призналась самой себе, что ей не хватает смелости честно ответить на этот вопрос.

– Ты опоздала.

Элизия нахмурилась. Упрек Джервейса был, по меньшей мере, неуместен, ведь они договорились, что она явится на свидание, только если путь будет совершенно безопасен. До сих пор они встречались не каждое утро, и сейчас Элизия пожалела, что не осталась дома.

Джервейс понял свой промах по отношению к вспыльчивой девице. Досадливо морщась, оттого что за ними следит из укрытия наблюдатель, он тут же попытался успокоить ее.

– Мне показалось, я услышал крик, и испугался, не случилось ли с тобой какой беды. – Джервейс забрал у Элизии лук, бросил его на землю и взял ее маленькие ручки в свои ладони.

Элизия, прищурившись, внимательно изучала мужчину, стоявшего перед ней, и ясно сознавала и его возраст, и полное отсутствие человеческого тепла. И как она могла поверить, что Джервейс с его малопонятной сдержанностью стоит ее любви? Теперь, когда она узнала пылкость Марка, в прикосновении этого мужчины ей почудился ледяной холод.

Пораженный тем, что в карих глазах внезапно вспыхнуло презрение, Джервейс начал было подумывать, что, возможно, Беллем прав и нужно просто схватить строптивицу.

Элизии стало не по себе, когда Джервейс внезапно посуровел, и она принялась разглядывать кустарник, покрытый мелкими цветочками.

– В Рокстонском замке ничего нового не произошло. – Желая покончить с неприятным свиданием как можно скорее, Элизия выдумала предлог: – Я должна немедленно вернуться, чтобы встретить старейшин из деревни.