Читаем без скачивания «Панчатантра»: индийская стратегия успеха. «Хитопадеша»: парадоксы взаимности (сборник) - Мария Николаева

Некоему бандиту с большой дороги отрубили нос в ночной схватке, и он решил удалиться в лес, чтобы не показываться людям на глаза в столь неприглядном виде. В лесной чаще он уселся на тигровую шкуру и принялся «медитировать», хотя и не верил в подобные глупости, а что еще оставалось делать? Спустя годы люди прослышали о его подвигах, и к нему потянулись искатели истины с просьбами о наставлениях, как «узреть бога живого». Наконец, один пылкий юноша возжелал принять от него посвящение. И вот, темной ночью бандит отвел несчастного в уединенное место, выхватил нож и одним ударом отсек ему нос, торжественно заявив: «Теперь ты посвящен в тайный орден и наделен властью передавать посвящение другим…» Скоро секта «безносых святых» распространилась по всей стране!

Несмотря на злоупотребления верой, в индийской традиции с древнейших времен и до наших дней именно духовные связи по преимуществу признаются реальными, а мирские – нереальными. Даже в нити-шастре, самой приземленной из всех наук, воздается должное святым и подвижникам, не обремененным суетой в погоне за мирскими достижениями.

«Мир» в материалистическом смысле представляется глубокой бездной, падение в которую влечет за собой полную потерю сознания, и подобный исход событий представляется худшим из зол, которого всякий индиец стремится избегнуть любой ценой. Даже последний рикша (носильщик) замирает хотя бы на миг, проходя мимо храма, чтобы упрочить свою связь с надмирным бытием. Однако настоящая взаимность и все подлинные отношения балансируют на краю этого бездонного мирского «колодца», и только «единство в духе» спасает подвижников от падения. «Круговая поддержка» между людьми, вышедшими из состояния общечеловеческого заблуждения, есть наивысшая форма взаимности. Конечно, люди, согласные с богами, не должны бояться несогласия с людьми, но ведь нам уже известно, что граница между богами и людьми весьма сомнительна. Нити-шастра нисколько не помогает в установлении взаимности с богами, и здесь мы подбираемся к пределам житейской мудрости, за которыми усвоенные нами правила поведения больше не работают.

На краю мирского «колодца»

Искушенный в деланье духовномВряд ли соблазнится пустословьем…Не внимайте чьим угодно назиданьямБез разбора, словно божиим вещаньям!

Выбравшись из житейской суеты, человек все время остается на грани того, чтобы снова в ней запутаться. Чем дольше ему удается находиться во взаимодействии с миром, не превращаясь в мирянина, тем более многоопытным он становится в том, как заставлять других людей признавать его инаковый статус. Это другая форма взаимности, нежели в случае разлуки, когда доминирует мнение «мы не вместе», или же войны, когда преобладает утверждение «мы друг против друга». Согласие в том, что мы «инаковые» создает совсем особые возможности для положительного взаимодействия, хотя подспудно каждый старается перетянуть другого на свою сторону. Мирянин и монах большую часть времени проводят с себе подобными, нарабатывая вполне определенные структуры соотношения с ближними. Когда же они вступают в контакт друг с другом, они подчас не в состоянии моментально перестроиться, включить альтернативные парадигмы поведения. Практически все парадоксы взаимности между монахами и мирянами происходят не из-за того, что они не понимают друг друга, а из-за того, что они забываются, принимая друг друга за вполне таких же людей. Конечно, для этого есть все основания: монах в прошлом – мирянин, а мирянин – потенциальный монах. Более того, монах снова может превратиться в мирянина.

На горе стоял монастырь, а в долине раскинулся город. Как-то раз старец решил послать молодого послушника вниз, чтобы пополнить запасы продуктов в монастырской кладовой. Послушник пошел в город, где ему пришлось заночевать, а поутру он увидел дивную процессию, возглавляемую богами – Ситой и Рамой. Возрадовавшись, он поделился с продавцом своей заслугой, что ему явились боги, отчего его земное воплощение достигло конечной цели. Но в ответ торговец обозвал его олухом и объяснил, что это всего лишь свадебная церемония. Удивленный послушник выведал у торговца все подробности мирской жизни, страстно возжелал жениться и поспешил к старцу за благословением. Но добрался он уже затемно и не решился никого будить, а заночевал прямо на краю монастырского колодца. Ночью ему приснился дивный сон, как он наслаждается с молодой женой в городском доме, отчего он принялся ворочаться и свалился в колодец. Поутру монахи подняли его наверх и повели к старцу, и он поделился своим намерением оставить монастырь. Тогда старец строго посмотрел на него и сказал: «Коли простой сон о женитьбе привел к падению в колодец, только вообрази себе, в какой бездонный колодец отчаяния столкнет тебя мирская жизнь наяву!» Опомнившись, послушник испросил у старца прощение и вернулся к духовному деланию.

Каково же структурное отличие взаимности по-мирски и при сподвижничестве? Мирские отношения между людьми с «приземленным» мышлением характеризует преимущественно их опосредованность вещественными интересами, тогда как подвижники общаются непосредственно в духе. Миряне вообще редко допускают предельную близость, не оставляя никаких секретов и препятствий между собой. Нити-шастра, как назидание в преуспеянии среди себе подобных, есть «искусство опосредования» при общении с ближними, даже когда речь идет о прямых деловых контактах или интимных связях. «Подвижником» можно считать того, кто каждый поступок совершает как перед богом, не опасаясь огласки, хотя бы все его действия стали всеобщим достоянием. Человек мирского склада – закрытая система, и в основном закрытость создается озабоченностью конкретными вещами. Вот почему монахам вменяется непопечительство, ибо забота о чем угодно сужает границы внимания, наращивает «стены», которые и определяют человека как личность в обществе. Можно сказать, что общество – не столько бездна, сколько трясина, ибо оно «затягивает», пока над вашей головой не сомкнется тина «принятых устоев», задающая потолок вашим устремлениям. Стоит подвижнику вступить в малейший контакт с мирянами, опустившись на тот же уровень беспокойства о житейских нуждах, и скоро даже закоренелый отшельник превращается в «полезного члена общества». Так, из-за заботы о куске ткани, обмотанном вокруг бедер, почитаемый всеми подвижник превратился в обыкновенного мирянина.

В великой нищете совершал некий подвижник богослужения, посвящая все время повторению имени бога. Ничего на нем не было, кроме набедренной повязки, да и ту начала поедать мышь, пока он сидел в глубокой медитации. Он попросил односельчан сделать что-нибудь, чтобы отвадить мышей от хижины, и вскоре в доме появился кот. Однако трудно было удержать кота в доме, тогда соседи посоветовали ему завести корову, чтобы поить кота молоком. Но корову нужно было пасти, поэтому они выделили ему часть пастбища за околицей. Подвижник не мог оставить богослужение и следить за коровой на выпасе, тогда ему выделили слугу, чтобы ухаживать за коровой. Как-то раз подвижник заметил, что слуга собирается домой, и спросил, почему тот вынужден отлучиться. Узнав, что у слуги есть семья, по которой он скучает, подвижник велел ему переселиться в пристройку вместе с семьей. На другой день он с удивлением заметил, что слуга весь светится от счастья, и захотел знать, каким путем он достиг таких высот блаженства. Слуга поделился с ним, какое наслаждение доставляет семейная жизнь, и тогда подвижника осенило: «Я должен жениться!» Вскоре на порог вступила молодая жена, а спустя несколько лет дом подвижника наполнился детьми и вещами.

Другое проявление опосредования, кроме неумеренного интереса к «круговороту вещей», в отношениях между мирскими людьми составляет ложь. В человеческом обществе всегда имеет смысл лгать, иначе достижение поставленных вами целей становится крайне затруднительным. Как ни парадоксально, но с духовной позиции (которую не следует путать с душевностью) нити-шастра – это наука о хитрости, помогающая обрести навык «праведной лжи» во спасение от ближних. Заведомо предполагается, что вокруг мирянина полно хищников и негодяев, за исключением редких «настоящих друзей», поэтому он должен уметь изворачиваться. Ничто иное не определяет принадлежность любого человека к миру, как его способность и стремление представлять вещи и события не так, как они существуют на самом деле, а в наиболее выгодном для самого себя свете. Ни богатство, ни разврат, ни чревоугодие не удовлетворяет людей в такой мере, как умение обвести вокруг пальца ближнего, а по возможности и дальнего. Причем, снова подчеркнем: речь не идет исключительно о низменной лжи, а под эту статью подпадают так называемые честные люди, которые «обманываться рады», то есть обманывают прежде всего самих себя. Для духовного человека весь мир – майя, пучина заблуждения, гиблое смешение реального с нереальным, в которой каждый «выплывает сам».