Читаем без скачивания Дикие лошади - Дик Френсис

Многие обитатели Хантингдона уже натянули футболки с надписью «НЕСПОКОЙНЫЕ во все ВРЕМЕНА». Доброе веселье сделало всех вокруг друзьями. Выстроившаяся было очередь охотников за автографами рассыпалась на веселую толпу. О'Хара подписывал книги и программки, которые протягивали ему люди, знавшие продюсера в лицо, досталось такой славы и на мою долю. Говард застенчиво расписывался на экземплярах своей книги.

Вокруг бурлила веселая толпа. Телохранители Нэша улыбались. «Львица» пыталась заставить их уклониться от поцелуев. Мой «черный пояс» стоял слева от меня, так, чтобы я мог расписываться правой рукой.

Я почувствовал удар, как будто кто-то врезался в меня, достаточно сильный, чтобы заставить меня упасть на одно колено, а потом, потеряв равновесие, свалиться на землю. Я упал на правый бок и почувствовал первую боль, острую и тревожную. С обжигающей ясностью я понял, что в моем теле торчит нож и что я упал на его рукоять, вогнав его еще глубже.

ГЛАВА 12

О'Хара, смеясь, протянул руку, чтобы помочь мне встать.

Я ухватился за его ладонь правой рукой, рефлекторно принимая его помощь. Он увидел, как я сморщился от боли, и перестал смеяться.

— Ты не ушибся?

— Нет. — С его помощью я поднялся на колени и сказал: — Дай мне свою куртку.

Он был одет в старомодную широкую куртку армейской расцветки, «молния» впереди была расстегнута.

— Куртку, — повторил я.

— Что? — Он наклонился ко мне с высоты своего роста.

— Дай мне свою куртку. — Я сглотнул, заставляя себя успокоиться. — Дай мне куртку и сообщи моему водителю, чтобы подъехал сюда, к весовой.

— Томас! — О'Хара насторожился. — Что случилось?

Соображая яснее, чем это бывает в нормальном состоянии, я внятно сказал:

— У меня в боку нож. Накинь свою куртку на мое правое плечо, чтобы скрыть его. Не поднимай шума. Не пугай боссов. Ни слова прессе и полиции. Я не умер, и съемки будут продолжаться.

Он слушал и понимал, но едва мог поверить.

— Где нож? — спросил он, словно это ставило его в тупик. — Ты выглядишь отлично.

— Где-то под рукой, возле локтя. Дай мне свою куртку.

— Я позову нашего врача.

— Нет, О'Хара. Нет! Только куртку!

Я полагаю, что вложил всю власть, которой он наделил меня, в эти слова, бывшие наполовину мольбой, наполовину приказом. В любом случае он без дальнейших пререканий скинул свою водонепроницаемую куртку и набросил на мое плечо. Под курткой на нем был крупной вязки свитер цвета хаки.

В нашу сторону уже устремились любопытные взгляды. Я схватился левой рукой за плечо О'Хары, стоявшего лицом ко мне, и преодолел бесконечные дюймы, требовавшиеся, чтобы подняться на ноги. Я полностью сконцентрировался на глазах О'Хары — они должны быть на одном уровне с моими глазами.

— Этот ублюдок, — негромко произнес я, не скрывая гнева, — не добьется успеха.

— Верно, — отозвался О'Хара.

Я на бесконечно малую долю расслабил тиски воли, но фактически помыслы об отмщении — лучший из существующих анастетиков, а слишком большая доля сочувствия свалила бы меня быстрее, чем боль в поврежденных ребрах.

О'Хара послал одного из помощников Эда за моей машиной и уверенным тоном сообщил нескольким любопытствующим, что я упал и вывихнул плечо, но беспокоиться не о чем.

Я разглядывал беспорядочную панораму знакомых лиц и не мог припомнить, чтобы кто-то из них стоял достаточно близко ко мне, чтобы напасть. Но толпа двигалась безостановочно. Любой, кого я знал в Англии, или любой, кого они наняли, — а профессиональные наемные убийцы были везде, — мог стоять среди охотников за автографами и ждать удобного момента. Я сосредоточился главным образом на том, чтобы держаться прямо, в то же время лихорадочно соображая, какие жизненно важные органы могут находиться внутри возле правого локтя, и осознал, что, хотя кожа моя кажется липкой и влажной от шока, сотрясающего мой возмущенный болью организм, я, по всей видимости, не истекаю кровью.

— У тебя пот на лбу, — заметил О'Хара.

— Неважно.

— Позволь мне привести доктора.

— Если ты попытаешься это сделать, то приведешь Грега Компасса и всю телевизионную свору.

Он молчал.

— Я знаю другого доктора, — заверил я. — Где там машина?

Эд управился с этим чрезвычайно быстро, хотя мне это время показалось столетием. Я попросил его поблагодарить всех, проследить за общей безопасностью и сказал, что мы закончим крупные планы на следующий день.

Он просто кивнул и ушел, а я осторожно присел на заднее сиденье автомобиля.

О'Хара влез в машину с другой стороны.

— Тебе не надо, — сказал я.

— Надо.

Я был в некоторой степени рад его обществу; я сообщил, по какому номеру надо позвонить, а когда он набрал его на своем мобильном телефоне, я забрал у него аппарат.

— Робби? — сказал я, радуясь, что не попал на автоответчик. — Это Томас Лайон. Вы где?

— В Ньюмаркете.

— Хм… вы можете прийти в отель через час? Чрезвычайно срочно.

— Какого рода срочность?

— Не могу сказать сейчас.

О'Хара смотрел на меня удивленно, но я кивнул на нашего водителя, который, может, и был скуп на слова, но отнюдь не глух.

О'Хара, казалось, понял, но встревожился.

— Один из боссов прибыл из Лос-Анджелеса в отель и ждет нас там.

— О'кей.

Я подумал, затем сказал:

— Робби, вы можете вместо отеля приехать в дом Доротеи? Это примерно тот же вид работ, что и для Доротеи, хотя и не такой радикальный.

— Вас слушает кто-то, кто не должен знать, о чем вы говорите? Ножевая рана?

— Верно, — сказал я, благодарный ему за сообразительность.

— Кто пациент?

— Я.

— Господи Боже!.. У вас есть ключ от дома Доротеи?

— Я уверен, что у ее подруги Бетти он должен быть. Она живет напротив.

— Я ее знаю, — коротко сказал Робби. — Через час в доме Доротеи. Насколько тяжелая рана?

— Я не очень хорошо знаю внутреннюю географию, но думаю, не особо.

— В живот? — встревоженно спросил он.

— Нет. Выше и сбоку.

— Посмотрим, — заключил он. — Не кашляйте.

Я вернул телефон О'Харе, который с трудом и с тревогой удерживался от вопросов. Я сел боком, пытаясь, насколько это возможно, сопротивляться тряске во время движения автомобиля, но все же дорога от Хантингдона до Ньюмаркета была долгой — целых тридцать восемь миль.

Я объяснил водителю, как проехать к дому Доротеи. Машина Робби Джилла уже была там, а сам Робби открыл переднюю дверь дома изнутри, когда мы подъехали, и направился навстречу нам по дорожке. О'Хара условился с водителем о том, чтобы тот вернулся через полчаса, а я тем временем выбрался из машины и заставил себя выпрямиться, незаметно опираясь на руку Робби.

Я сказал:

— Нам не очень-то хочется рекламировать это происшествие.

— Я так и понял. Я никому не сказал.

Он взглянул на О'Хару, вышедшего из машины и давшего водителю знак отъезжать, а я коротко произнес: «О'Хара… Робби Джилл», — и кажется, этого было достаточно для обоих.

Мы медленно прошли по дорожке и вошли в пустой, по-прежнему разоренный дом. Робби сказал, что Доротея говорила ему о моем предложении начать здесь уборку. Мы прошли в кухню, где я сел на стул.

— Вы видели нож? — спросил Робби. — Какой длины было лезвие?

— Он все еще во мне.

Вид у него был потрясенный. О'Хара сказал:

— Этот парень — сумасшедший.

— О'Хара — продюсер фильма, — пояснил я. — Он хотел бы, чтобы меня зашили и я вернулся на съемочную площадку завтра утром.

Робби снял куртку О'Хары с моего плеча и опустился на колени на пол, чтобы поближе взглянуть на рану.

— Этот нож не похож ни на один из тех, которые я видел когда-либо, — произнес он.

— Похож на тот, с Хита? — спросил я.

— Другой.

— Выньте его, — попросил я. — Больно.

Вместо этого он встал и сказал О'Харе что-то про обезболивающее.

— Ради Бога, — нетерпеливо потребовал я, — просто… выньте… его…

Робби пожал плечами.

— Тогда нам надо посмотреть, какие могут быть внутренние повреждения.

Он расстегнул мою темно-синюю штормовку, разрезал кухонными ножницами Доротеи мой свитер и дошел до надетых под свитер защитных жилетов.

— Что это?

— Мне угрожали смертью, — объяснил я, — поэтому я подумал… — Я на миг закрыл глаза и тут же открыл их. — Я натянул два жокейских защитных жилета. На случай ударов.

— Угрожали смертью?

О'Хара разъяснил ситуацию и спросил меня:

— Что заставило вас подумать об этих жилетах?

— Страх, — сознался я.

Они едва не рассмеялись.

— Посмотрите, — сказал я рассудительно, — этот нож должен был пройти через мою штормовку, толстый свитер, два защитных жилета, предназначенных для смягчения ударов, и еще через рубашку, чтобы достичь моей кожи. Он все равно вошел в меня, но я не кашляю кровью и не чувствую себя намного хуже, чем час назад, так что… Робби… я же знаю, вы упрямы… пожалуйста…