Читаем без скачивания Повседневная жизнь паломников в Мекке - Зегидур Слиман

Щуплый, но громогласный полицейский сурово обращается к хозяину закусочной: «Эй, настало время молитвы, заканчивай обслуживать клиентов!» И тут же разворачивается, отправляясь наводить порядок в соседнем магазинчике. «Ну, не будем заниматься политикой, — говорит Аталла, которому знание законов ислама придало авторитет в глазах его франко-алжирских спутников, — лучше заглянем в ту маленькую книжку, которую нам дали». Это руководство для паломника небольшого формата, на красной обложке которого изображена Кааба. Подарок религиозного толка, «дар во имя Аллаха, бесплатный экземпляр, не подлежащий продаже», как написано на форзаце. Автор этого труда — слепой шейх Абдель-Азиз ибн Абдаллах Ибн Базз, уже успевший прославиться своими яростными выступлениями в защиту геоцентрической модели вселенной. Он начинает с приветствия своих «достойных братьев-паломников» и сообщает им, что имеет честь представить «краткое руководство, знакомящее паломника с необходимыми ритуалами хаджа и умры».

Сначала знаменитый улем приводит цитаты из Корана, призывая верующих к сосредоточенному вниманию и к покаянной набожности, говорит о необходимости раскрыться навстречу религиозной мудрости во время хаджа, а затем без предупреждения выдает: «Чтобы прояснить этот момент, остановимся на нем подробнее: мужчина-мусульманин не должен молиться рядом с женщиной или позади нее и должен, если это возможно, избегать подобной ситуации».

В главе «Нарушения предписаний ислама» перечислены тяжелые грехи, прокомментированные учеными муллами. Ничего оригинального нет в запрете не признавать других богов, кроме Аллаха. Нарушивший его «не получит доступа в рай, и обителью его станет ад». Молитвы к усопшим, культ святых и иных посредников сбивает паломника с пути и порождает существо «безбожное, по единогласному мнению теологов и экзегетов». Намек ясен. Это камень в огород шиитов, «падающих ниц перед могилой Фатимы, дочери пророка, супруги Али». Это также намек на «языческую» вспыльчивость африканцев и уроженцев Магриба, заведомо почитающих предков и прочих знахарей, рассеянных по всей мусульманской Африке. Соколиный сын Ибн Базз нападает на всякого рода «неверных», «полагающих, что законы, придуманные человеком, лучше законов (шариат) ислама». За этой категорией нарушителей следуют те, кто считает, что «исламское государство для двадцатого века — анахронизм или что религия является причиной отставания уммы».

Кроме того, брат инквизитор обвиняет тех, кто строит недовольные гримасы перед тем, как выполнять божественные правила или насмехается над «предписаниями религии посланника». Колдовство, всякого рода талисманы и зелья, ясновидение жестоко наказываются. «Альянс с политеистами противен мусульманам» — эта сентенция однозначно исключает из уммы перебежчиков. Порицается отступничество, и даже если виновный сумет скрыться от наказания с помощью родственников, то рая ему все равно не видать. Не забудем также и о тех, кому выпало родиться «правоверными», то есть в лоне истинной религии, но кто от нее отвернулся. Несчастные! «Кто же несправедливее того, кому возвещены были аяты его Господа, а он не принял их? Воистину, Мы воздадим возмездием грешникам!» (Коран, 32:22).

«Соколенок» заключает: «Нет никакой разницы между всеми этими отступлениями, кто бы ни совершил их — ради шутки, из серьезных намерений или из-за страха. Единственное исключение — это если человека заставили совершить грех». Последняя оговорка относится к мусульманам, живущим в странах с антирелигиозным режимом и в коммунистических странах.

Объяснив условия пребывания в Святой земле, руководство переходит к объяснению ритуалов. Из семидесяти шести страниц тоненькой красной книжки восемнадцать посвящены предостережениям ваххабистской уммы. Согласно этим правилам полагается остерегаться соседа и семь раз коснуться языком нёба, чтоб спокойно обойти семь раз вокруг Каабы. В каком-то смысле — тайком совершать паломничество. Однако в другой брошюрке «С гостями Господа», также переведенной на французский язык, написано во введении, что хадж содержит «множество преимуществ» для уммы. И одно из них «состоит в том, чтобы предлагать мусульманам возможность обмениваться мнениями, лучше узнавать друг друга и укреплять свое единство». Милое набожное обещание.

Несмотря на устрашения, проклятия и прочие посулы распять и четвертовать провинившихся, необходимо все же признать, что в настоящее время хадж под эгидой Саудовской Аравии — настоящий круиз, если сравнивать его с прошедшими веками, и шансы вернуться из него домой целым и невредимым гораздо выше, чем то было раньше.

Давайте вспомним, каковы были условия хаджа в золотом веке ислама, а поможет нам в этом андалусский путешественник и писатель XIX века Ибн Джубайр, отправившийся в Мекку в 1183 году и написавшим рихлю, которая на протяжении семи веков остается одним из самых замечательных рассказов о паломничестве — рассказом искренним, полным веры и возмущения. Мы узнаем, что в Египте те паломники, которые не смогли оплатить дорожные пошлины, падали на землю под ударами солдат и таможенников, избивавших людей со звериной жестокостью. «Тогда изобретали такие виды казни, как, например, подвешивание людей за половые органы, и творились прочие ужасные вещи».

«Аллах Акбар… Господь всемогущий… Свидетельствую, что нет бога кроме Аллаха и Мухаммед — пророк Его… Услышь мою молитву…» — поет муэдзин в полный голос — и это настолько отличается от больших мусульманских метрополий, где верующих призывает к молитве магнитофонная запись, часто не лучшего качества. Воцаряется порядок и спокойствие, улица замирает.

На молитвенных ковриках, на газетах или на кусках гудрона умма выстраивается по стойке «смирно», словно составляя одно тело. Магазины пустеют. Автобусы и машины останавливаются, пассажиры выходят, чтобы приветствовать создателя. Полицейские, следившие за тем, чтобы торговцы сделали паузу, присоединяются к своим собратьям по вере. Проспект, ведущий к Заповедной мечети, улицы, выходящие на него, полны людей в белых одеяниях. Все замирает, никто не двигается. Абсолютная тишина, прозрачная, чистая. Сотни тысяч ртов «подвешены за губы имама», которых не видно, но которые каждый ясно себе представляет.

«Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного…» — начинает имам. Он читает первую суру Корана. «Аминь», — тянет он нараспев. «Аминь», — отзываются паломники. Затем — другая сура Книги, которую руководитель церемонии произносит с трогательными интонациями и мужественной грустью. «Клянусь смоковницей и оливой, клянусь горою Синаем, и этим надежным городом! Мы сотворили человека в прекраснейшем облике. А потом Мы обратим его в нижайшее из низших [состояние]…» (Коран, 95:1–5). «Аллах Акбар!» — кричит имам. «Аллах Акбар!» — раскатывается громовое эхо. Крик сотрясает город. «Аллах Акбар!» Верующие стоят молча, сложив руки и прижав ладони к сердцу. У них одно тело и один рот на всех. И слова его принадлежат Богу. Вновь они смиренно падают ниц, поднимаются на колени, кланяются и встают на ноги. Тишина. Неслышная молитва и явные слезы. Старик вытирает платком мокрые щеки. «Ас-салям алейкум» («мир вам») — в один голос произносят верующие, поворачивая голову сначала направо, затем налево.