Читаем без скачивания Повседневная жизнь вермахта и РККА накануне войны - Юрий Веремеев

А немецкие дивизии к началу войны были полностью укомплектованы (в среднем 17 901 чел.) имперскими немцами, т. е. были мононациональны, полностью обучены, натренированы, оснащены, подняты, как принято говорить, «на ноги». И вдобавок имели неплохой боевой опыт (Польша, Франция).

От автора. За всю свою многолетнюю службу автор так и не осознал идеи отмобилизования дивизий с началом войны. И так дивизия мирного времени с подъемом по тревоге некоторое время находится в состоянии некоторой неразберихи и тихой паники, поскольку состояние повседневной деятельности уж слишком отличается от того, что предстоит дивизии в ближайшие дни.

Так нет же, вместо того, чтобы быстро и целенаправленно готовиться к боевым действиям, дивизия должна вырвать из своих рядов определенное количество офицеров и сержантов для разворачивания несуществовавших в мирное время одной-трех дивизий. И при этом в дивизию в это же самое время прибывают массы новых, ничего и никого не знающих запасников и техники из народного хозяйства.

Наступает момент, когда в дивизии уже никто и ничего не понимает — сколько кого и где принять, кому он подчиняется и кто ему подчиняется, где получать материальные средства, какие и когда; кого, куда и как отправлять. Проходит по меньшей мере неделя-полторы, прежде чем из этого муравейника начинает вырисовываться нечто похожее на воинское формирование. Дивизией это скопище военных станет не раньше, чем месяца через два, дивизией способной воевать (плохо) через полгода.

Но это все возможно в мирное время, когда военкоматы и штаб округа озабочены лишь одной задачей — отмобилизовать одну — две дивизии, скажем, для вторжения в Афганистан.

И сильно сомневаюсь, что это возможно выполнить под вражескими бомбами в тот момент, когда с границы на тебя прут вражеские танки.

Скорее всего, так и происходило в первые дни войны — в бой шли осколки, обрывки дивизий, т. е. те, кого командирам удалось собрать вокруг себя в пределах прямой видимости. И вот эти-то люди решали задачи каждый за десятерых. Им памятники надо ставить, а не цыкать презрительно, сидя на мягком диване в теплой уютной комнате.

Возможно ли было поступать иначе, т. е. иметь небольшое количество полностью укомплектованных, обученных дивизий, и ими вступить в первые бои, пока в тылу отмобилизовываются и готовятся без спешки и нервотрепки новые дивизии.

Можно.

Но если готовиться к агрессии, а не к обороне. Собственно, так немцы и поступили. Для короткой наступательной войны это годится. Для длительной нет.

А как же лучше всего готовиться к войне? Какие дивизии иметь?

Не знаю. И никто не знает. Не знали тогда, не знают и сегодня.

Внимательный читатель, не мог не обратить внимания на то, что рассматривая расположение сил противоборствующих сторон, начиная с полуострова Рыбачий на берегу Баренцева моря и заканчивая Саноком в Карпатах, автор старательно обходит вопрос о соотношении сил в танковых войсках, хотя сегодня уже достаточно ясно — каким способом ни считай, как ни натягивай, но на всех фронтах по состоянию на 22 июня 1941 года Красная Армия имела гораздо больше танков, чем вермахт. Даже если к немецким танкам приплюсовать штурмовые орудия (самоходки), трофейные английские, французские, польские и чешские танки, а также танки союзников (венгерские, финские, итальянские, румынские и даже словацкие), а из числа советских танков исключить все неисправные, явно устаревшие, находящиеся в учебных частях и далеко на востоке, то все равно сократить соотношение в численности танков до уровня меньше чем 1:2,5 в пользу РККА никак не получается.

Почему же советское преимущество в численности танков никак не помогло Красной Армии сдержать врага и отбросить его назад?

Ответ прост — этого преимущества не было.

Лукавство арифметического подсчета танков состоит в том, что танк это не есть стальное изделие на гусеницах, снабженное вращающейся башней с пушкой и пулеметами. Это только часть танка, хотя и самая важная. Полагать эту железную коробку танком не больше, чем считать, что дом электрифицирован только на основании того, что к потолку привешена электрическая лампочка.

Кроме самого изделия под названием «танк» к нему требуется иметь:

1. Снаряды к пушкам и патроны к пулеметам. Как с этим делом обстояло у нас, достаточно ясно говорит такой пример — к 152-мм гаубицам танков КВ-2, которые все были сосредоточены в Киевском округе, снарядов не было совсем. Их вообще не существовало в природе. Снарядами, которые использовались в прицепных 152-мм гаубицах, стрелять из КВ-2 запрещалось, поскольку никто не знал, возможно ли это.

2. Подвижные средства (автомобили), позволяющие оперативно перемещать боекомплекты следом за танками. Автомобильный парк в танковых соединениях практически отсутствовал.

3. Автотопливозаправщики, позволяющие немедленно заправлять танки. Такие автомобили у нас вообще относились к области фантастики.

4. Гусеничные тягачи позволяющие эвакуировать поврежденные и застрявшие танки. Их просто не существовало.

5. Подвижные ремонтные мастерские, обеспечивающие быстрое восстановление и ввод в строй отказавших танков. Их в дивизиях не было.

6. Обученные и натренированные экипажи, командиры танков, танковых подразделений и частей. Командиров танков имелось не более 20 % от потребного, офицеров танкистов от 10 до 35 %. Экипажи танков современных образцов имели навод по 5–6 часов.

7. Стройная, однозначно разработанная, опробованная и внедренная тактика использования танковых частей и соединений. Отсутствовала.

Ну и еще с десяток позиций, по которым положение не лучше. У немцев же все, что сегодня называется инфрастуктурой танковых соединений, имелось. Плюс стройная идея (как потом оказалось, на тот момент единственно правильная и эффективная) применения танковых армий, которой не имелось больше ни в одной из европейских армий к тому времени.

Свидетельствует ли это о бездарности и глупости советского высшего командования? Определенные серьезные просчеты, которые, впрочем, оказалось возможным выявить лишь в ходе войны, а то и после нее, имелись.

Но есть и основание полагать, что Сталин, понимая, что в деле создания и развития танковых войск у нас нет ни времени, ни достаточной материальной базы, ни танковых кадров, ни нужной образованности населения (а это все создается десятилетиями и столетиями), попытался блефовать, надеясь, что численно огромная советская танковая армада устрашит Гитлера и заставит отказаться его от нападения.

Вот что пишет немецкий генерал Г. Гудериан, рассказывая о совещании в штабе группы армий «Центр» в Борисове в июле 1941 года:

«У Гитлера тогда вырвалась фраза: „Если бы я знал, что у русских действительно имеется такое количество танков, которое приводилось в вашей книге, я бы, пожалуй, не начинал эту войну“».

Гитлер имел в виду книгу Гудериана «Внимание, танки!», изданную в 1937 году. Там Гудериан заявлял, что руские имеют 10–17 тыс. танков. То, что Гитлер выразился именно так, как в приведенной циате, подтверждают еще несколько присутствовавших на том совещании генералов.

Похоже, что сталинский блеф не удался только потому, что Гитлер не поверил ни своей разведке, ни Гудериану.

А если бы поверил?

Так, стоило ли Сталину блефовать с танками или нет?

Думаю, что стоило. Небольшое количество танков, к которым возможно иметь требуемую инфрастуктуру, едва ли остановит решение Гитлера, хотя и причинит его войскам определенные, может быть даже крупные потери. А вот танковая громада, возможно, и заставит того призадуматься и отказаться от нападения. Не вышло.

Так что не стоит презрительно цыкать по этому поводу в сторону наших танкистов, и захлебываться от восторга по поводу того, как немцы тысячами жгли наши танки летом 41-го года. Это пусть немцы такими рассказами зализывают свои душевные раны.

Война все равно закончилась тем, что советский ИС-2 заглушил свой дизель у Бранденбургских ворот, а не немецкий «тигр» прогрохотал по брусчатке Красной площади. Все остальное от лукавого. Война-то она как драка. Важно не то, кто и как больно ударил первым, а за кем осталось место драки. А что горько и тяжело нам пришлось на первых порах, так это говорит об одном — противник у нас был серьезный, сильный и опасный. Словом — достойный, перед которым не выстояла ни одна европейская армия. Только Красная Армия сумела сломить хребет этому зверю.

Возможно ли было выиграть войну «малой кровью и на вражеской земле»? Едва ли, хотя и грозились. Слишком враг был силен. И не от нас одних это объективно зависело. Но вселять в военных уверенность в своих силах Ворошилов был обязан, что он и делал.