Читаем без скачивания Дитя Ойкумены - Генри Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ограничения, думала Анна-Мария. Странная в частностях, нелепая на первый взгляд, раздражающая и ненавистная, система ограничений заменяет обществу то, что у человека называется «волей к жизни». Банально? Да. Но отними у общества эту волю, убей ее вместе с большинством солдат ее армии – ограничений! – и самая могучая империя встанет на путь гибели. Тирания и утопия в этом смысле близнецы.
Что думал Оливейра-ла-Майор, не знал никто.
III
– …Фома, ты видел? Нет, ты видел?!
– Ага!
Теодор ван Фрассен блистал. На пороге «первого юбилея мужчины» – так адмирал Рейнеке называл пятидесятилетие – капитан был в прекрасной форме. А то, что здесь не турнир, даже лучше. Можно покрутить «экзотику», которой не место на соревнованиях. Например, правую подрезку с полного косого винта…
Два вертикальных поля с разметкой, прозрачные для зрителей. Между ними – два круглых изоморфных батута диаметром девять метров. Сетка – на три метра от пола. Игроки взлетают в воздух, легко меняя угол полета. Каждый удар звучит наособицу – гул, шипение, вкрадчивое «чпок».
Свист мяча.
Подрезка отскоком от поля ушла резко вниз. Мяч «стек» на батут соперника. Теннисист распластался в отчаянном нырке – и не дотянулся. «Переход подачи,» – вспыхнуло вирт-табло.
В спорткомплекс Регину вытащил папа. С утра пораньше. «Подъем, спящая красавица! – бодро возвестил коммуникатор. – На зарядку стано-вись!» И разразился бравурным маршем, от которого Регина вылетела из постели, как ужаленная.
Сна – ни в одном глазу.
Разумеется, она не смогла отказать себе в удовольствии разбудить Линду. «Вставай, соня! Коллапс Вселенной проспишь!» Гофферы-старшие видели десятый сон; маму соблазнить не удалось – она предпочла салон красоты. Красота требует жертв, сказала Анна-Мария. Регина хмыкнула. Она как-то составила матери компанию – и решила, что в салоне и клиентки, и визаж-мейстерши больше похожи на хищниц, чем на жертв.
Спорткомплекс потрясал своими размерами. Плексаноловые купола вздымались на добрую сотню метров и уходили вдаль на пару километров. Гимнастические залы, беговые дорожки, сотни тренажеров, бассейны с трамплинами и без, ринги и борцовские ковры, батутеннис и «утесы» для скалолазов; открытые площадки для гольфа, крикета и «вулканчиков»… Пока ван Фрассен разминался и искал себе партнера, девушки успели накрутить километраж на велотреке и «постучать» в старомодный пинг-понг. А потом, сбегав в душ, отправились «болеть» за доблестного капитана.
И наткнулись на Фому.
«Смотри-ка, не соврал насчет разряда,» – приятно удивилась Регина, наблюдая, как арт-трансер отбивается сразу от троих соперников. Ловко орудуя клинками, по залу кружили рыцари – Красный, Синий, Зеленый и Белый. В белом, ясное дело, был Фома – принц из сказки. Бритвенно заглаженные «стрелки» брюк. Отложной воротник рубашки. Рукава с узкими манжетами и широкими проймами – взмах, и руки уже не руки, а крылья. Дань традиции – перчатки с раструбами. Регина знала, что в старину они были толстые и жесткие. А в глухой древности – железные. Еще всякие там кирасы…
В зале доспехи заменял полевой нейтрализатор. Внедренный в одежду спортсмена, он и удар гасил, и «тяжесть ранения» оценивал. Согласно его решению, гравиструны поля создавали в зоне поражения локальные области повышенной гравитации. Колющий в предплечье: +723 грамма. Секущий по ребрам: +1200 граммов. Рубленая рана плеча: +3612 граммов. Проникающий в бедро: +7000 граммов.
Поди-ка, поскачи!
Голову нейтрализатор защищал с особым тщанием. И «гирьку», если угадать в висок или по уху, не подвешивал. Вместо этого тяжесть объявлялась в коленях – те подгибались, и спортсмен, под хохот товарищей, валился ничком.
Вокруг фехтовальщиков стоял отчаянный звон. Дальше его гасили акуст-поглотители, бдительно следя, чтобы шум не отвлекал теннисистов и гимнастов. Но даже издалека, ничего не слыша, любой видел, что рубится компания лихо, от всей молодой души. Фома один работал за целый зверинец. Змеей стелился над полом, норовя полоснуть Красного по икроножной мышце, птицей взлетал вверх, разя Синего в лицо, изворачивался кошкой, вынуждая троицу мешать друг другу. В правой руке Белого Принца порхала узкая, почти прямая сабля, в левой был зажат кинжал – им он парировал большую часть ударов. Клюв и коготь. Клык и жало. Улучив момент, Фома прыгнул к Зеленому и нанес такой укол в грудь, что Регина уверилась: в настоящем бою клинок вышел бы у Зеленого из спины!
Нейтрализатор бдил: Зеленый рухнул навзничь, словно его веревками притянули к земле.
– Браво! – закричала Линда. – Браво, Фома!
Ее прервал зуммер. Спортсмены замерли, кто где стоял. «Убитый» зашевелился и начал подниматься. Время боя истекло.
– Спасибо!
– Ох, и сплясали…
– Ну ты меня подловил!
Стянув перчатки и сунув клинки под мышки, фехтовальщики пожали друг другу руки. Девушки терпеливо ждали: ритуал есть ритуал. Наконец Фома обернулся к ним.
– Привет!
– Привет! А ты крут, оказывается!
– Издеваетесь, да? – застеснялся Фома. – Вы куда собрались?
– За моего папу болеть! Он по батутеннису чемпион!
– Ух ты! Я тоже хочу.
– Так пошли!
– Мы еще порубиться думали… Ладно, сейчас ребятам скажу.
«Это он из-за нас, а не из-за папы, – уверилась Регина. – Подсмотреть бы, на кого именно Фома запал! Никто ведь не узнает… Нет, нехорошо. Вдруг выяснится, что Фоме больше нравится Линда? А если не Линда? Если я? Совсем стыдно будет. Получится, что я за ним шпионю…»
– Ну что? Двинули?
До кортов было минут семь ходу. Всю дорогу Линда засыпала Фому вопросами, как ведущая из ток-шоу «Перемоем косточки?». Регина даже слова вставить не успевала.
– Давно фехтованием занимаешься?
– Семь лет. Со школы.
– А если по-настоящему? Если на тебя хулиганы нападут?
– Это ж не борьба! – засмеялся Фома. – Я саблю с собой не ношу. Получу по шее, как все, и кошелек отберут…
– А если палкой?
– Палкой? – Фома задумался. – Наверное, отобьюсь. Если не больше троих. Самооборона подручными средствами, спецкурс. Я зачет сдал на «отлично». А ты?
– Что – я?
– Вас, небось, тоже учат?
– Фехтованию?
– Самообороне. Телепатической. Напал на тебя, к примеру, насильник – брык, и без сознания! И без потенции…
Парень смущенно хихикнул.
– Учат! – наконец вклинилась Регина. – И так, и сяк, и крыша набекрень. А потом бегом побежишь в полицию сдаваться.
Врать насчет полиции было легко и приятно.
– Покажи! Только, чур, без вредительства…
– Нельзя, – важно отрезала Линда. – Мы подписку давали.
– Да ладно! Вы же тихонько, еле-еле.
– Дурачок ты, Фома. Попроси патрульного сержанта, чтоб он в тебя из парализатора выстрелил. Как думаешь, далеко он тебя пошлет?
– Если хорошо попросить, выстрелит как миленький!
С этими словами на Регину налетел белый вихрь. Облапил, прижал к телу – узлы мышц, острый, будоражащий запах мужского пота.
– Я насильник! – зарычал Фома голосом злодея из мультика. – Я сексуальный маньяк! Сопротивление бесполезно! А ну, раздевайся! И помедленнее, с танцами…
В первый миг Регина растерялась. У нее дух захватило от объятий Фомы, и все, что выкрикивал парень, пролетало мимо ушей. Но Фома, увлекшись ролью маньяка, стал трясти ее за плечи, а это было уже слишком.
– Ты в моей власти, дитя! Ты… Йё-ё-о-ой!
«Придуривается! – решила Регина. – Ну, коленом. И нечего орать на всю Галактику.»
– Примерно так, – сказала она. – И без потенции.
IV
– Хочу еще раз выразить вам свою глубочайшую признательность, сеньор ван Фрассен. Чиновник из службы миграционного контроля связался со мной утром. С визой всё в порядке. Я – ваш должник!
– Не стоит благодарности, сеньор Оливейра. Для меня дело чести…
Папа, конечно, выиграл. А когда подошел герцог, Регина не заметила. Мужчины раскланивались, расшаркивались, заверяли друг друга в неизменном почтении; наконец капитан, извинившись, удрал в душ. Однако у герцога еще остался запас нерастраченных благодарностей, и он, к изумлению девушек, переключился на Фому.
– Благодарю вас, что представили меня вчера сеньору Монтелье. Правда, мне показалось, он не слишком обрадовался нашему знакомству. Сеньор режиссер был чем-то недоволен…
Беседуя, они направились обратно – в зал, где Фома оставил своих партнеров.
– О, не беспокойтесь! Это обычное состояние Монтелье.
– Неужели?
– Клянусь! Лично я ни разу не видел его довольным!
– Вы меня успокоили. А то я было решил, что дело во мне – или в вас…
Ситуация повторялась. Мужчины увлеклись беседой, оставив дам без внимания.
– А Фома сразу с тремя на саблях рубился! – беззастенчиво врезалась Регина в разговор, как истребитель во вражескую эскадру. – И победил! Жалко, вы не видели.
– В самом деле? – вежливо удивился Оливейра.
– Это, конечно, спорт, – сегодня Фоме самой судьбой было предназначено смущаться. – Нейтрализатор, защитное поле. Настоящий бой – другое дело…
