Читаем без скачивания И приходит ночь - Эллисон Сафт

Она встала и медленно подошла к нему.

– Для меня это больше похоже на научную литературу.

Хэл поерзал на стуле, тихий и, по-видимому, только что закончивший шутить на весь день. Она нависла над ним, достаточно близко, чтобы различать голубизну его глаз.

– Так как это происходит в ваших историях? Я уже околдовала тебя? – спросила она, опуская ресницы. – Или сначала нужно провести какой-нибудь грязный ритуал?

Кончики его ушей покраснели.

– Боюсь, я не знаю подробностей.

– Жаль.

Он в самом деле смутился? Должно быть, у нее просто разыгралось воображение. Не может быть, чтобы она как-то влияла на него – чтобы он боролся с теми же ужасными побуждениями, что и она. Небрежно прикасаться к ней, разговаривать с ней так, будто они могли быть кем угодно, только не врагами.

«Дело только в узах», – убедила она себя. Впрочем, как только она подумала об этом, это прозвучало пусто, как и эти нелепые стереотипы. Хоть Хэл был гордым и замкнутым, он удивил ее. Она стала наслаждаться его компанией, тем, как он начал открываться, словно против воли. В этом слабом зимнем солнечном свете ей показалось, что она узнала, что он скрывал за этой ломающейся маской. Хэл Кавендиш не просто отчаянно нуждался в ее помощи.

Он был одинок.

– Нужно еще что-нибудь развеять? – тихо спросил он.

– Свою репутацию.

Он прищурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Я повидала достаточное количество смертей, чтобы понять, что люди раскрывают истинную сущность именно в конце. И вот ты здесь, бродишь без дела и читаешь книги по философии. Выглядишь несчастным каждый раз, когда я произношу слово «Жнец». Хотя на самом деле ты выглядишь несчастным все время. Так какой Хэл Кавендиш настоящий? Тот, кого я боялась с детства, или тот, кто сидит здесь?

Плечи Хэла напряглись. Он повернулся к окну, скрыв половину лица в тени.

– Ни один из них. Оба сразу. Мы должны обсуждать это?

– О, брось. О чем ты вообще можешь переживать? – Она ткнула пальцем ему в грудь. – Там не может быть сердца. Ты убил слишком много людей.

Хэл двигался слишком быстро, чтобы она успела среагировать. Одним движением он прижал ее руку к подлокотнику. Его хватка была достаточно крепкой, чтобы заставить ее сердце затрепетать, но она не испугалась.

– Тебе что, нечем заняться?

– Верно. У меня вся ночь впереди. Именно за это мне и платит Лоури. Чтобы я мучила тебя.

Он встретился с ней взглядом – в нем читалось обвинение.

– Все боятся меня. Кроме тебя.

В его голосе была странная смесь надежды и разочарования.

– Ты хочешь, чтобы я боялась?

– Нет. – Он убрал от нее руку. Он говорил тихо, в голосе слышалась боль. – Не хочу.

Ей стоило бояться его. Несмотря на то, как он вел себя с ней, она видела правду. Часть его, пусть и маленькая, была беспощадной. Она была способна на зверства без малейшего видимого сожаления. Никто не мог совершать такие вещи и оставаться безучастным.

И все же Хэл раскрылся ей. Показал уязвимость. Хороший данийский солдат воспользовался бы этим. Но вот она здесь, безнадежно очарована им. Может, тоже немного одинока.

– Если честно, ты не сильно страшный, – сказала Рен. – Ты просто печальный.

Реальность вновь обрушилась на нее. Вскоре она больше не будет одинока – потому что предаст его доверие и сделает пленником. Она не может жалеть его – не может чувствовать к нему что-либо. Всегда ли ее сердце будет выбивать из колеи? Неужели она всегда будет проявлять жалость?

Ей следовало убить в себе сострадание, прежде чем оно станет чем-то гораздо более проблематичным.

– И ты бессилен. Ты ведешь себя так, только потому что нуждаешься во мне. Но я знаю, что видела на войне. Говорят, ты идеальный солдат. Что ты совершенно ничего не чувствуешь. Что ты даже не человек. – Она опустила глаза, чтобы не видеть, как его замешательство перерастает в боль. – Я знаю, что все это правда.

– Ты права. – Его голос снова прозвучал безэмоционально. – Я бы хотел подняться наверх.

Стыд горел на ее щеках, непрошеный и яростный.

– Тогда вставай, Кавендиш.

Он не сказал ей ни слова по пути в свою комнату и, как только она помогла ему лечь в кровать, закрыл глаза. Это было так же хорошо, как если бы дверь захлопнулась у нее перед носом. Как бы ни было больно, лучше всего сохранять дистанцию.

Рен рассматривала книгу по философии на его прикроватной тумбочке. Даже если она разрушила последний шанс снова сделать его уязвимым, любопытство по отношению к нему все еще сильно росло. О чем думал Хэл Кавендиш в одинокие мучительные дни? Она сунула книгу в карман.

В своей комнате Рен положила ноги на стол и открыла книгу там, где Хэл пометил ее лентой. Эссе называлось «О прощении».

Она никогда в жизни не чувствовала себя такой несчастной.

– Ничего!

Рен кинула «Естественную историю Кернского нагорья» через комнату. Книга с глухим стуком упала на пол около кровати. Ханна вздрогнула и с легким беспокойством оглянулась через плечо.

– Не думаю, что бросание книг поможет вам найти ответы, – отметила она и вернулась к работе. В руках, одетых в перчатки, она держала стакан, полный золотистой жидкости – еще одна доза лекарства для обогащения крови Хэла. Ее волосы были высоко собраны на макушке.

Рен запустила руки в волосы. Ей нужно было терпение, стойкость, спокойствие. Но как она могла быть бесстрастной, если у нее не осталось никаких вариантов?

– Я неудачница.

– Вы не неудачница. – С этими словами Ханна вылила лекарство в стеклянную баночку поменьше. Когда свет свечей преломлялся в стекле, оно горело, как жидкий янтарь.

– Неправда. Если я не могу сделать одну простую вещь…

– Это не простая вещь, – серьезно сказала Ханна. – Вам кажется это простым, потому что вы занимались этим всю жизнь. Но это сложно. Мы просто еще не нашли правильного решения.

– Возможно. – Рен прижала ладони к глазам. – Я не знаю, что еще попробовать.

– У вас в сумке тысяча таких маленьких склянок. Вы использовали только половину из них для приготовления лекарств.

В ее словах действительно был смысл. Если никто и ничто не могло дать ответы, которые она искала, возможно, она смогла бы найти их, используя то, что было у нее под рукой. Было бы пустой тратой времени и ресурсов комбинировать вещи случайным образом, но какой у нее был выбор?

Рен открыла аптечку и высыпала содержимое на кровать. Оттуда вывалился кожаный футляр, в котором хранились ее хирургические инструменты,