Читаем без скачивания Юся и Эльф - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И тогда м-меня ударило, – он осторожно отвел мою руку. – Это… семенной стручок. Он зреет. А когда созреет, то семена попадут в мою кровь. Ледяник раньше называли деревом живой крови. Семена способны прорасти только в ней.
Надо же, и заикаться перестал.
– Они используют силу живого для вызревания. А тело – для роста… п-поэтому встречается ледяник редко.
Значит, нам в очередной раз повезло.
– И скоро уже? – Дрянь надо вытаскивать, и как можно скорее.
– У м-меня мало сил. П-поэтому они зреют медленно, но тебе стоит уйти. Тем п-путем, которым ты пришла… п-переждать ночь. Вот, – он стянул перстень с пальца. – В-возьми. Р-родовое кольцо… защитит.
– Себе оставь.
Если прихватить дрянь щипцами у самого основания и потянуть, будет больно, но с болью мой муженек как-нибудь да справится.
– Ты не п-понимаешь, – Эль покачал головой и вложил перстень мне в руку. – Его невозможно вытащить. Он слишком хрупкий… д-думаешь, раньше не п-пытались? П-пробовали… железом и серебром, лунным серебром, мифрилом…
– А руками?
– Тоже п-пробовали. Но он чувствует тепло и лопается.
Ага… то есть охренеть, какая радость. И что делать?
– Я д-давно п-полагал, что мой п-путь должен был закончиться еще там, на границе.
– Заткнись, – ласково попросила я мужа.
Тепло.
Тепло – это плохо… то есть заморозить руки у меня не выйдет, а металл эта пакость чувствует. Что остается? Вырезать кусок из эльфа? Вместе с плотью? Сомневаюсь, что получится, поскольку резать надо будет очень быстро, а опыта соответствующего у меня нет. Да и эльф не железный, кровью истечет.
Должны быть варианты.
А его печальный взгляд – это просто… просто бесит, и все тут!
Заказчика я эльфячьей матери сдам, чтоб ему… Потом, если Эль живым останется. А если не останется, то лучше мне рядом с ним лечь.
Нет, не те мысли…
Взгляд мой остановился на маншуле. А если… живого тепла в нем ни на грош.
– Иди-ка сюда, – попросила я, и кошак соскользнул с постамента, прыгнул аккурат на лилии, которые, впрочем, даже не помялись. А и вправду, что им, вечным, сделается-то? – Видишь эту штуку? Надо ее ухватить и… а ты сиди смирно. Маншул ведь не железный? И не живой, зато силы в него вбухано изрядно.
Если твари она нужна, то пожалуйста.
– И главное, он сам ее поглощает.
Полагаю, куда как активней, нежели эта хрустальная заразина.
Эль закрыл глаза.
Кажется, он приготовился умереть, причем, судя по выражению его лица, смертью на редкость мучительной. Я погладила его по руке.
Не умею я утешать.
Вот не умею, и все тут… и вообще… сам виноват, сидел бы тихонько. Дома вон целая гора посуды набралась, а еще подштанники в саду.
– Стоп, – я шлепнула по морде маншула, который приноравливался, как бы половчее зацепить льдистый полупрозрачный шарик. Внутри шарика мельтешила мошкара, то есть выглядело это именно мошкарой, но подозреваю, что видела я именно те семена, готовые проникнуть в кровь.
Почти созрели, стало быть. И игла стала еще более хрупкой.
Второго шанса у нас не будет, и я старалась не думать о том, что маншул – все-таки умертвие, пусть и подконтрольное, но для точных хирургических операций не предназначенное. Что одно неловкое движение – и игла треснет, что…
Оранжевые подштанники я вытащила из глубин сумки, встряхнула и подняла перед лицом. Плотненькие, несмотря на кажущуюся несерьезность. Эльфийский шелк, он такой, он, если подумать, очень прочный материал. И тепло почти не пропускает, умудряясь в жару оставаться прохладным. Мне так говорили, норовя втюхать легонький сарафанчик по цене куртки из шкуры виверны.
А еще наставник как-то обмолвился, что если этот шелк смочить, к примеру, слюной, потому что вода с него просто-напросто скатывается, то он прилипает к коже. Прочно так прилипает, надежно, а уж если с тем зельем, которое намешала Грета, пытаясь создать новое кровоостанавливающее средство… Что сказать, из заклеенных ран кровь и вправду не шла. Да и подошва, посыпанная зеленой трухой, прилипла к ботинку намертво, как и та надоевшая половица, которую и гвозди удержать на месте способны не были. Теперь вот уж третий год как лежит, не шелохнется.
Спору нет, средство отличное, у меня с прошлого раза еще полбанки осталось, вторая ушла на надгробие почтенного господина Аверса, нечаянно разрушенное при попытке упокоить одно крайне сволочное умертвие. Проблема лишь в том, что треклятый порошок тоже наносится только на влажную поверхность.
А вода с эльфийского шелка скатывается.
В общем, слюны нужно много. Или крови.
Вот и посмотрим. Кровь использовать я не рискну, а вот слюны мне не жаль. Я сложила подштанники вдвое и, помянув всех богов сразу и отнюдь не с благодарственной молитвой, сунула кусок в рот.
– Что ты…
– Ни-че-го… молчи…
Говорить, слюнявя эльфийские подштанники, еще то удовольствие. Надеюсь, это хотя бы не зря и вообще… Я старалась не думать, что со стороны выгляжу малость ненормально, что все эти байки могут оказаться байками, а я…
Я просто пережевывала плотную ткань, которая на редкость туго пропитывалась слюной. Однако я была упряма, а слюна… стоило представить пропущенный ужин, и слюны становилось достаточно.
– Они не очень питательны, – счел нужным уточнить Эль. – А булочки я съел.
Это он, конечно, зря, но ничего, будет день, будут и булочки.
Я помяла подштанники, отметив, что они и вправду норовят прилипнуть к коже. Что ж, из всех имевшихся в наличии вариантов нынешний представлялся самым безумным, а потому определенно имел некоторые шансы на успех.
Сыпанув на шелк зеленой пылью, которая медленно расползлась по ткани, я набросила подштанники на иглу. Вот так… и дыру в боку тоже посыпала щедро.
А потом поманила кота.
– Треснет – чучело сделаю, – пообещала я, но это так, скорее для самоуспокоения. Все равно не поймет. В темноте глаз маншула нехорошо блеснул, и даже подумалось, что чучело вполне могут сделать и из меня. Маншул аккуратно ухватил иглу.
Потянул. Медленно так. Очень и очень медленно.
Умница моя лохматая… я придерживала ее, выползающую, пальцами, облепливая тканью.
Еще немного. И еще. Самую малость.
Эль и дышать-то перестал, что было весьма разумно с его стороны. Я вот тоже старалась через раз, да еще и руки подло норовили дрогнуть, а пальцы вовсе утратили чувствительность то ли от страха, то ли от зеленой жижицы, что облепляла шип.
Ничего. Справимся.
Как-нибудь… мы вообще везучие… нас почти божество не сожрало и… и главное, думать о чем-то отвлеченном, например, о том, как матушке эльфячьей нажалуюсь, что
