Читаем без скачивания Пираты в Сомали. Повстанец (СИ) - Птица Алексей

В трансе я не властен над своим телом, моё сознание блуждает где-то на границе миров, воспринимая то, чего увидеть невозможно.

— Спасибо, змееголовый, но не стоит так сильно рассчитывать на меня. Я не ищу для тебя жертв, они сами находят меня. Я всего лишь защищаюсь.

— Я знаю, и тем они угоднее для меня, тем весомее. Ты борешься за свою жизнь, а они борются за свою. Нет более сильных эманаций смерти, чем в бою. Ты даришь их мне, и за это я помогаю тебе. На этом всё. Прощай, моё время истекло, и помни мои слова: ещё не всё решено.

— Я помню, змееголовый.

Всё вокруг на миг дёрнулось, возвращая пространство в обычное состояние. Я выпал из мира змееголового, мгновенно избавляясь и от галлюцинаций, вызванных наркотиком. Костёр уже догорал, а отвар остывал. По его цвету видно было, что он готов. Манга стоял рядом со мной и покачивался от усталости, наскакавшись больше обычного. Ну, а как ты хотел общаться с духами? Только так, и никак иначе. После активного транса чувствуешь себя обессиленным, словно выжатый лимон.

Сделав один неуверенный шаг, я опустился на землю и, скрестив ноги, запел нужную мелодию, постепенно приходя в себя после безумного танца и мистического транса. Манга тоже опустился на землю неподалеку от меня и запел вместе со мной. Но я так устал, что даже петь уже не мог, да и не видел больше смысла в этом цирке. Нужно, наконец, вспомнить и о нынешнем Боге, восславить Аллаха, что я и сделал, прочитав на арабском ему молитву.

Постепенно и все остальные, что всё ещё по инерции кружились в ритуальном танце, прекратили скакать. Дури у некоторых — на троих хватит! Была уже глубокая ночь, костёр почти потух, зелье готово, мы устали, и пора идти отдыхать.

Манга это понял, дал условный знак, и все разошлись, оставив нас одних.

— Отец был прав, ты очень сильный колдун. Никогда до этого я не впадал в транс и не видел таких странных видений, как сегодня. Я начинаю тебя бояться.

— Не надо меня бояться. Я не опасен для своих друзей. Поможешь ты, помогу и я. Мне нужны документы и люди. Когда я смогу встать на ноги, я никого не забуду. Я смогу многое, но один в поле не воин. Африка сильна своими кланами, и я хочу помочь вам подняться, как поднялись исса в Джибути. В Сомали всё совсем не так. Но это пока просто мечты.

— Ммм, я чувствую, что ты не врёшь, Башир! Но скажи, как твоё настоящее имя, данное тебе не для общего слуха. Как тебя называют другие колдуны и духи?

— Что же, это совсем не секрет. Меня зовут Мамба. И я действительно хороший колдун. Но обо мне мало кто знает.

— А у тебя есть девушка?

— Нет, — покачал я головой. — Я не встретил ещё ту, ради которой моё сердце забьётся чаще.

— Понятно и объяснимо. Что ж, нам пора отдыхать. Я обдумаю твои слова, и мы сможем всё обсудить сегодня днём.

Кивнув ему, я тяжело поднялся и, скинув с себя ненужные более бусы и перья, устало побрёл к себе. Из темноты выдвинулся молодой мужчина и, почтительно приложив руку к сердцу, пошёл передо мной, указывая правильный путь.

Доведя меня до нужной хижины, он исчез, а я воспользовался одиночеством и, набрав воды, смыл со своего тела все узоры. С утра неохота получать глупые вопросы от случайных людей. Все всё, конечно же, узнают, но пусть это будет не от меня. Я лёг и моментально провалился в крепкий сон без каких-либо сновидений.

Утро вечера мудренее, а позднее утро намного лучше, чем раннее. Хорошо выспавшись, я получил отлично приготовленный завтрак, принесённый пожилой женщиной. А позавтракав, сразу отправился на повторную встречу с Мангой.

Старейшина оказался на месте. Он встал, чтобы поприветствовать меня, и усадил напротив себя в своей хижине, как дорогого гостя. Тут же накрыли стол и подали напитки.

— Сегодня я послал человека к своему сыну. Он придёт обратно через два дня и даст мне ответ насчёт тебя. Ты пока можешь отдохнуть и, если хочешь, то помочь мне с приготовлением лекарств. Наш клан выделит тебе денег и временную жену, пока ты гостишь у нас. Такой сильный колдун, как ты, должен оставить после себя многочисленное потомство. Ты можешь не волноваться, от нас нет и не будет никаких обид или претензий. Благодаря твоей победе над разбойниками клан приобрёл много оружия в качестве трофеев. Но, может быть, ты хочешь продать нам свой автомат? В городе он всё равно тебе не пригодится.

— Я готов. Сколько вы мне за него дадите?

— Ммм, деньгами немного. Но как ты смотришь на то, чтобы получить в уплату паспорт Джибути и визу на въезд в Сомали?

Я на мгновение задумался, главным образом, чтобы изобразить мыслительный процесс и мучительные сомнения, которых на самом деле не испытывал. Ничуть. Ведь у меня лежало два автомата в сумке, а не один.

— За паспорт и визу мне не придётся платить?

— Нет, ни одного сентимо!

— Это хорошо. И я всегда могу попросить о помощи, даже если уеду отсюда очень далеко?

— Можешь, это я тебе гарантирую.

— Тогда я согласен.

— По рукам, — улыбнулся довольный своим приобретением старейшина, и мы скрепили свою нежданную сделку крепким рукопожатием.

Перейти в сам клан мне предлагать не стали, хоть и обозначили своим. Да я и сам не хотел пить чашу со своей и чужой кровью. Достаточно пока и духовного единства. Всё остальное только бы мешало мне, да и, судя по всему, Манге тоже. На том мы с ним и расстались.

Два дня пролетели быстро, потому как я не перетруждался и вовсю пользовался гостеприимством людей клана. Манга всё, что обещал, выполнил. Наконец, прибежал гонец, и я ушёл из селения вместе с проводником и с изрядно полегчавшей сумкой, ведя в поводу своего осла.

В ожидании новых приключений идти было чуть волнительно, но легко. На второй день пути я увидел Холь-Холь. Это оказался маленький и убогий городок, главной достопримечательностью которого были железнодорожная станция да оригинальный виадук через глубокий овраг. Больше в нём ничего интересного не наблюдалось.

Ряд одноэтажных домишек, раскиданных вокруг станции и, собственно, сама станция, вот и весь город. Всего в Холь-Холь проживало вряд ли больше двух тысяч человек.

Вместе с проводником мы дошли до станционного здания. Строение повторяло большинство таких же по всему миру. Никаких архитектурных изысков, простое одноэтажное сооружение, вдоль которого шёл длинный навес, выходящий далеко за пределы самого здания и образовывающий своеобразную крышу над платформой, что спасала пассажиров от солнца. Станция была построена ещё в начале века и давно не видела ремонта. Всё так и осталось практически нетронутым: та же грязь, тот же мусор, носимый горячим ветром, те же негры, бесцельно бродящие по перрону. Всё, как и всегда, всё, как и во все остальные времена.

Вздохнув от этой удручающей картины, я брёл за своим провожатым, попутно разглядывая всё вокруг. Довольно скоро мы подошли к аккуратному домику, сложенному из глиняных кирпичей ручного обжига. Домик даже желтел свежей штукатуркой, что изрядно удивило. Возле него росло несколько фруктовых деревьев, даря тень, прохладу и щедро делясь плодами. Однако этот островок уюта был обнесен высоким глиняным забором.

Мой провожатый остановился и стал горланить перед входом, оповещая не только домочадцев, но и всю округу о нашем прибытии. В окно выглянули, и через десяток секунд дверь распахнулась, и на пороге показалась симпатичная, одетая в длинное платье женщина с хиджабом на голове.

— А Джанко Мвенги дома?

— Он придёт через полчаса, — ответила женщина, с удивлением разглядывая нас обоих.

Я кинул взгляд на свои часы.

— Хорошо, мы подождём.

— Ааа, вы, наверное, тот человек, который пришёл из Сомали и должен зайти к нам?

— Да, именно тот, — подтвердил я.

— Вы можете пока пройти в сад, — и женщина, закрыв перед нами дверь дома, скоро вышла через другую, что вела во внутренний двор и, отворив низкую калитку в заборе, впустила нас в сад. Она тут же ушла, а мы остались сидеть под деревьями в ожидании прихода хозяина дома.