Читаем без скачивания Полудемон. Счастье короля - Галина Гончарова

Я не прощу себя.

Кровь королей убьет меня вернее, чем меч храмовника. Это ведь не просто алая жидкость. Это честь, долг, верность, обязанность… это мой груз навеки. Проклятый венец, мой венец…

Принцесса Мишель победила еще тогда, когда родила меня — первый раз. И сегодня — второй. Она отказалась от самой жизни ради своей страны, ради одной надежды. Сегодня ради того же ее сын отказывается от любви.

И кто знает — что больнее, умереть один раз — или десятки лет исполнять свой долг — и знать, что есть, есть другая жизнь. И смех Иннис, и синеватые блики в черных волосах…

— Отпусти меня?

Она сначала просто не понимает, я вижу это. Удивленно наклоняет голову, распахивает глаза… я с точностью до секунды вижу, как в них проявляется осознание.

— Алекс?!

И все в этом тоне. Обида, недоверие, боль…

Я опускаюсь на ковер у ее ног — и меняю обличье.

— Иней, я ведь не человек.

— Ты хочешь уйти?

— Иней…. ты забыла? Я демон.

— Ты — Алекс.

— Иней…

— Ты хочешь оставить меня? Так?

И я не могу солгать, глядя в эти глаза.

— Я должен.

Иннис сползает с кровати, опускается на колени рядом со мной.

— Но ты вернешься? Правда?

И я опять не могу лгать. Качаю головой.

— Иней… так будет лучше. Мне не место рядом с тобой. Я чудовище, демон, убийца…

— Мне не привыкать, я столько лет жила в одном доме с колдуньей.

И я отчетливо понимаю — я могу остаться. Рядом с ней. Она может полюбить меня. Может. Уже почти… если я сейчас уйду — ей будет больно. Очень больно. Но она забудет и простит.

Если же останусь…

Мы не простим друг друга — оба.

— Иней… отпусти меня. Пожалуйста. Сегодня я убил. Храмовника.

— Алекс!?

Она на миг вздрагивает. Я вытягиваю руки… выпускаю когти.

— Тот самый мальчик, который так трогательно ухаживал за тобой. Его скоро найдут. Я пробил ему горло. Вот этими когтями.

Иннис хватается за горло.

— Ты… ревновал?!

— Нет. Он просто узнал, кто я.

— Алекс!

— Я демон, Иннис. Был им — и останусь. Что бы ты со мной ни делала. И рано или поздно это выйдет наружу. Я могу даже причинить тебе вред.

— Я не верю в это.

— Поверь. И — отпусти.

Иннис долго смотрит на меня.

— Ты мог бы просто уйти.

— Я не могу. Ты призвала меня…

— Алекс, ты и сам понимаешь, что это отговорки.

Я молчу. Мне нечего больше сказать, кроме одного.

— Иннис… ты Андаго. Но и у меня есть дом. И я обязан быть там.

— Я не смогу пойти с тобой?

— Нет.

— Тогда иди. Я отпускаю тебя. Но возвращайся, пожалуйста, возвращайся!

Я качаю головой.

— Инни, я не вернусь. Пойми это. Сейчас мы расстаемся навсегда.

— Алекс!

Почти стон. Ненавижу себя. Ненавижу…

Иннис осторожно берет мое лицо в ладони. Губы касаются моих губ — и я замираю. Даже Карли… с ней было больше страсти. С Иннис — нежности. Как же мне хочется прижать ее к себе — и никогда не отпускать. Никому не отдать… моя, она только моя, вы слышите!?

И на миг я позволяю себе в это поверить.

Мои руки смыкаются на ее плечах — и я целую ее. Целую, позабыв, что я полудемон, не думая ни о чем — и только чувствуя на языке привкус крови — резко отстраняюсь.

Я же…

У меня же клыки. И Иннис…

— Прости меня. И забудь. Прошу тебя.

И выбегаю за дверь.

Уйти отсюда, уйти как можно дальше и быстрее, забыть, ничего не чувствовать, не думать, не жить…

Заберите у меня эти минуты! Вы, мудрые и всесильные почему вы допускаете это?! Зачем вы мучаете нас?!

Я не хочу так!!!

Прихожу в себя я только за городской стеной. Падаю в траву лицом, вжимаюсь в нее, кусаю зубами горьковатые стебли, уже не сдерживая слез. Мужчины не плачут, они мстят, это верно.

Но кому можно отомстить здесь и сейчас? Тому сопляку, которого я убил?

Храму?

О да. Они жестоко поплатятся за все. Это дело не на одну мою жизнь, но видит небо, мои потомки его продолжат. И рано или поздно мы отберем у Храма то, что они ценят более всего на свете. Не веру, нет. Не прихожан — последних разве что как источник благоденствия.

Мы отберем у них земли, деньги, власть и военную силу. В Раденоре власти Храма не будет. И начну я…

Да, именно с этого я и начну.

Больно, как же больно.

Может, потом мне станет чуть легче?

Может быть…

Я вздыхаю поглубже и сосредотачиваюсь. Сейчас надо сделать то, что я сам себе запрещал.

Разделить сознание. Оно словно состоит из двух половин. Одна — слабая, человечная, добрая, сейчас корчится от боли. Вторая же…

Демону все равно, кто и кого бросил. Они не знают любви, они признают только право собственности. Раньше я не давал ему волю, но сейчас…

Лучше так, чем будет болеть.

Вдох — выдох. Вдох — выдох… Медленно, очень медленно, скулящие остатки моего человеческого 'я' словно покрываются ледяной корочкой.

Холод. Спокойствие.

Теперь уже не так больно — и я могу сосредоточиться на своем деле.

Вызвать Ак — Квира несложно. Демону самому хочется прийти на мой призыв, а потому все остальное — простая формальность. Он быстро произносит слова клятвы, соглашается на мои условия — и мы мчимся прочь от столицы. Туда, где я буду на достаточном удалении от Храмов. И смогу поговорить с Мартой.

С мамой…

Марте было уютно и спокойно. Она уже более месяца жила в подземелье дворца, но вовсе не чувствовала себя в чем‑либо обделенной.

У нее была пища, вода, выход к морю, которым она пользовалась по ночам и даже источник пресной воды, возле которого она полюбила сидеть. Короли Раденора были предусмотрительны — тут не испытало бы дискомфорта даже небольшое войско. Мало ли что…

А еще…

Та сущность, для которой был привычен облик змеи, с удовольствием сопровождала ее повсюду. И это не прошло даром.

Марта понимала, что становится сильнее. А еще — если бы она знала раньше! Если бы она была чуть моложе! Лет бы двадцать тому назад!

Когда они были рядом с Мишель, если бы она нашла дорогу сюда!

Она смогла бы так много, и сестре (да, пусть принцесса оставалась выше ее по положению, пусть в их жилах текла разная кровь, но Марта всегда считала ее сестрой) не пришлось бы умирать. Нет, не пришлось бы. Она смогла бы проклясть Рудольфа с Абигейл не просто на бездетность — на полную. Смогла бы убить их, смогла бы навести такую порчу, что они сами молили бы о смерти.

Они бы корчились в муках, мечтали о ней — и даже попросить не смогли бы. Гнили бы заживо.

У каждого мага есть определенный запас сил, которым тот может пользоваться, своего рода резерв. У Марты — тоже. Но он был невелик. А сейчас — медленно, по капельке, растягивался.