Читаем без скачивания В глубь времен - Рене Баржавель

Когда голова змеи достигла Облака, солнце за горой потускнело: голова змеи вошла в Облако в сумерках. Ночь упала за несколько минут. Прожекторы, установленные во всем городе, освещали Стрелу и толпу, которая по ней двигалась. Ритм музыки и пения ускорился. Стрела начала двигаться, или это двигалось Облако. Было видно, как Стрела вошла в Облако, или Облако вошло в Стрелу, вышло из нее, снова вошло, все быстрее и быстрее, как огромное совокупление Земли и Неба.

Прерывистое дыхание музыки ускорилось, мощный звук ударил по кораблям, висящим в небе, и разбила их стройную линию. На земле все рабочие прервали свою работу. Во дворцах, в домах, на улицах, на площадях мужчины приближались к женщинам и женщины к мужчинам, наугад, просто потому, что они находились ближе других, не зная, были ли они красивыми или уродливыми, молодыми или старыми. Они хватали друг друга, вытягивались на площади в том же месте, где они стояли и входили в общий ритм, который тряс гору и город. Стрела полностью вошла в Облако, до самого своего основания. Гора хрустнула, город приподнялся, освобожденный от своего веса и готовый вонзиться в небо до бесконечности. Облако загорелось, взорвалось сотней молний, потухло и удалилось. Город снова вернулся на гору.

Стрела была пуста. Ни единого человека больше не было на большой каменной лестнице. Все лежащие пары разъединились. Мужчины и женщины вставали и тупо отдалялись друг от друга. Другие засыпали тут же, на месте. В течение нескольких коротких мгновений они все вместе участвовали в космическом удовольствии. Каждый из них стал всей Землей. Каждая из них стала Небом. И таким образом один раз в год это происходило во всех городах Енисора. В течение всех остальных дней и ночей енисорские мужчины не приближались к женщинам.

Ученые МПЭ спросили Элеа, что случилось с толпой на лестнице.

— Стрела отдала их Облаку, — пояснила Элеа. — Облако отдало их всемирной энергии. Они добровольцы. Их выбрали с самого детства. Все они имели какой-то недостаток ума или тела, даже минимальный, или же напротив, были слишком умны, слишком сильны, слишком красивы по сравнению со средними енисорами. Воспитанные в духе жертвоприношения, они желали его всем телом и душой. Они имели право не пойти на это. Но только небольшое их число воспользовались этим правом. Так енисорская раса пыталась сохраниться в одном качестве и регулировать рождаемость. Однако во время праздника Облака зачиналось в двадцать раз больше енисоров, чем их погибало на всех Стрелах континента.

— Но, — возразил Гувер, — все эти женщины должны были рожать в один и тот же день!

— Нет, — ответила Элеа, — продолжительность беременности в Енисоре составляла от трех до девяти месяцев, в зависимости от желания матери и ее возраста. Как вы сами видели, здесь нет Назначения, то есть нет ни пар, ни семей. Мужчины и женщины живут смешано, в состоянии абсолютного равенства в правах и обязанностях, в общих дворцах или личных домах, как они того пожелают. Дети воспитываются государством. Они не знают своих родителей.

Хотя ракета Элеа находилась далеко от толпы, но через ее иллюминаторы ученые могли рассмотреть в деталях лица енисоров: черные гладкие волосы, узкие глаза, выпуклые скулы и приплюснутый нос. Без сомнения — предки майя, ацтеков и других индейцев Америки, а также, вполне возможно, японцев, китайцев и остальной монголоидной расы.

— Вот вам и империалисты, — сказал Гувер Леоновой. Он вздохнул и добавил: — Надеюсь, теперь вы на нас будете меньше сердиться.

— Нет, не ЖИЗНЬ вы хотите спасти, — сказала Элеа, — а ВАШУ жизнь. Вы искали пятерых самых красивых женщин континента, чтобы выбрать ту, которая будет вас сопровождать!

— Взгляните, — предложил Кобан с печальной серьезностью, — вот та, которую я выбрал бы, чтобы спасти, если бы у меня было на это право…

Он нажал кнопку, над столом появилось изображение девочки — копия Кобана. Стоя на коленях на песчаном пляже около озера на Девятом Уровне, она ласкала павлина с тусклыми глазами. Длинные мальчишечьи волосы падали на голые плечи. Грациозные руки обвились вокруг шеи птицы, которая покусывала ей уши.

— Это Доа, моя дочь, — объяснил Кобан. — Ей двенадцать лет, и она одинока… Все девочки ее возраста уже давно имеют друга. Но она одинока… Потому что она, как и я, неназначенная… Компьютер не нашел мне подругу, которая могла бы меня выдерживать и не раздражала меня медлительностью своего мышления. Некоторая живость природных способностей приговаривает к одиночеству. Я несколько раз жил с вдовами, неназначенными. Мать Доа была одной из неназначенных. У нее оказался высокий уровень мышления, но совершенно ужасный характер. Компьютер не захотел раздражать им ни одного мужчину. Из-за ее ума и красоты я попросил ее родить мне ребенка. Она согласилась с одним условием — жить рядом со мной, чтобы воспитывать его. Я думал, что это возможно. Мы сняли наши Ключи. Буквально через несколько дней нам пришлось расстаться. Она была достаточно умна, чтобы понять, что не сможет найти счастья рядом с таким человеком, ни даже с его ребенком. И когда ребенок родился, она отослала его мне. Это была Доа… Доа, в свою очередь, получила от компьютера отрицательный ответ. У нее очень мягкий характер, ко ее разум еще мощнее, чем мой. Она нигде не найдет себе равного. Если она останется жива… — Кобан смолк, убрал изображение: — Не думаете же вы, что я люблю Доа меньше, чем вы любите Пайкана? Если бы я подчинялся своим эгоистическим желаниям, то именно ее я поместил бы рядом со мной в Убежище. Или остался бы около нее, с радостью отдав свое место номеру второму. Но я его знаю. Я знаю, чего стоят его знания и чего стоят мои. Компьютер был прав, назначив меня. Здесь речь идет не о любви, не о чувствах, не о нас конкретно. Это наш долг, это выше нас. Мы, вы и я, обязаны сохранить вселенскую жизнь и снова сотворить мир.

— Послушайте меня, Кобан, — ответила Элеа. — Мне безразлично человечество, мне безразлична жизнь — жизнь людей и жизнь человечества. Без Пайкана нет человечества, нет жизни. Дайте мне Пайкана в Убежище, и я буду благословлять вас Вечность!

— Я не могу!

— Дайте мне Пайкана! Останьтесь со своей дочерью! Не дайте ей умереть в одиночестве, покинутой вами!

— Я не могу, — вполголоса повторил Кобан.

Его лицо выражало одновременно твердую решимость и безграничную печаль. Этот человек уже выиграл битву, которая оставила его разбитым. Решение было принято и не подлежало обсуждению. Он не мог построить Убежище больших размеров. Правительство, выжатое Гонда-1 и колоссальным монстром, который там находился, абсолютно не интересовалось проектом Кобана и поэтому дало ему возможность работать, но отказало в помощи. Убежище создали силами самого Университета. Рождение Убежища мобилизовало всю энергетическую мощность, все машинные ресурсы, все лаборатории и все кредиты. И там будут храниться только два семени. Третье приговорит к гибели весь проект. Даже маленькое. Даже Доа. Проект не сможет спасти никого, кроме одного мужчины и одной женщины.