Читаем без скачивания Обычные командировки. Повести об уголовном розыске - Игорь Дмитриевич Скорин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина заулыбалась ребенку и, забыв об Афанасьеве, покатила коляску вдоль дорожки.
Афанасьев подошел к даче, примыкавшей к участку, где находился тот самый дом, с другой стороны и остановился в раздумье. В этот момент из дачи вышла какая-то вся уютная старушка и заспешила к Афанасьеву.
— Александр Филиппович, проходите, ваш помощник здесь, у нас.
Афанасьева не так-то просто было сбить с толку, но осведомленность старушки явно его обескуражила. «Узнала одна, через пятнадцать минут будет известно всему поселку, — подумал он раздраженно, — а вот это уж ни к чему». Ругнув про себя Звягина, он изобразил на лице улыбку и направился в дом.
Старушка провела майора в большую светлую комнату и указала на лестницу, ведущую на второй этаж.
— Ваш молодой человек там.
Размышляя, как бы это получше всыпать Звягину при первой же возможности, Афанасьев поднялся в мансарду. Довольный собою «оборванец» сидел у окна и смотрел на унылый дом, который отсюда был виден как на ладони.
— Вы как сюда попали? — как можно спокойнее, сдерживая ярость, спросил майор.
— Познакомился с Никитой Тихомировичем, он адмирал в отставке, и с Зинаидой Христофоровной — его женой. Адмирал спросил прямо: вы жулик? Я говорю: нет, я офицер. Удостоверение показал. Тогда, говорит, если нужно, помогу. Вы ведь, товарищ майор, сами говорили, что следует доверять людям... Адмирал сказал, что дача пустует, там только ребятня со всего Серебряного бора играет. Сейчас он пошел на разведку — посмотреть, что там и как. Я его отговаривал, но адмирал сказал, что и раньше там бывал.
В окно Афанасьев увидел появившегося из-за угла дома старика, лысого, но с довольно густой бородой, с лопатой в руках. Он нагибался к заросшим грядкам, видимо пытаясь что-то там рассмотреть. Потом снова вернулся к дому, заглянул в закрытые окна и снова покопался в грядках. «Что это он там ищет?» — удивился Афанасьев.
Через несколько минут адмирал вернулся. Афанасьев спустился ему навстречу, так и не решив, стоит ли наказывать Звягина. Отставной моряк усмехнулся:
— Под старость и я в детективы записался... Ну, что вам сказать? В дом никто не входил. Двери-то явно не открывались. Позавчера дождь был, под окнами песок прибило, так он и сейчас целехонький. А вот в заборе за домом оторвана доска и свеженькие следочки видны. Вы не сомневайтесь, я охотник и в следах разбираюсь. Думаю, те, кого вы ищете, на даче не задержались, а прошли на соседний участок. Там малинник густой, дачники могли их и не заметить. Объясните по-человечески, в чем хоть дело? А то я вашего переодетого помощника спрашиваю, а он одно твердит: секрет, служебная тайна.
Афанасьев рассмеялся. Ему ничего не оставалось, как рассказать старику вкратце все, что произошло.
— Ну, правильно! — воскликнул адмирал. — Возле забора трава примята! Несомненно, там что-то лежало. Наверное, те самые вещи. Но куда же их смогли унести? Пойдемте посмотрим!
Они еще издали заметили доску забора, она была оторвана и прислонена к перекладине. Не останавливаясь, оба прошли дальше, на перекресток.
— Товарищ адмирал! А если на часок-другой я попрошу приютить и второго моего помощника, а? — спросил Афанасьев. — Уж больно здорово из ваших окон просматривается все вокруг. Лучшего наблюдательного пункта не найти.
— Да, моя рубка что надо! Для пользы дела — пожалуйста. Могу предложить и отличный бинокль.
— Ну что же, не откажусь, спасибо.
Афанасьев быстро зашагал к машине. Ильин, прислонившись к двери, дремал на переднем сиденье, а Николай Митрофанович улегся на заднем да еще газетой прикрылся.
— Недурно устроились, помощнички! — усмехнулся Александр Филиппович.
— А мы замаскировались, — открыв газету, заулыбался шофер.
Афанасьев объяснил Ильину, как найти адмиральскую дачу, и взял ключи от машины. Усаживаясь за руль, он заметил проходящего мимо парня в синем тренировочном костюме. Его тянула за поводок огромная овчарка.
— Скажите, пожалуйста, где здесь милиция? — обратился майор к парню.
— А вам, собственно, какая нужна? Речная поближе, вот там налево, в конце улицы. А местное отделение примерно в километре, у троллейбусного круга.
— Ну, поехали, Николай Митрофанович. — Афанасьев плавно тронул машину.
Вскоре в узкой, заросшей сиренью аллее сквозь кусты блеснула Москва-река, показались уткнувшиеся в причал милицейские катера. Вывеска сообщала, что здесь размещается линейное отделение Московской речной милиции.
— Жарко. Почему бы вам не искупаться? — посоветовал Афанасьев водителю. — Или хотя бы пополощите ноги у бережка. Думаю, проторчим здесь минут сорок, а то и час, не меньше.
В отделении Афанасьев по телефону связался с дежурным по Московскому уголовному розыску.
— Виктор Иванович! Это опять я, Афанасьев. Знаешь, где в Серебряном бору речная милиция? Пришли сюда Ладу с проводником. Только пусть в штатское переоденется. Да не Лада, а проводник. Не остри, пожалуйста. Здесь собак полно. Она за местную дачницу сойдет. Таксист этих голубчиков высадил с вещами у «сквозняка». Думаю, далеко они не ушли.
Николай Митрофанович плавал недалеко от причала, нырял, отфыркивался и снова погружался в воду. По его лицу было видно, что он доволен всей этой историей, которая неожиданно выбила его из привычной колеи... Афанасьев разделся, отдал кобуру с пистолетом дежурному, который вышел вслед за майором, и, разбежавшись по пирсу, без плеска ушел под воду.
Через несколько минут оба одновременно выбрались на берег. Шофер начал было одеваться, Афанасьев его остановил:
— Сходим на пляж, в буфет, как все люди.
После того как они проглотили по паре пирожков, Афанасьев предложил:
— А теперь, Николай Митрофанович, самое время пройтись: себя покажем, людей посмотрим. Может, и ваши пассажиры здесь прохлаждаются. В такую жару где еще и быть, как не на пляже.
Они брели у воды по самой кромке, вышли на тропинку, петлявшую среди цветастых тентов и шезлонгов. Шофер внимательно рассматривал молодых людей, а Афанасьев вообще приглядывался к публике. Его внимание привлекла компания парней, которые разлеглись на песке и играли в карты, по очереди потягивая прозрачную жидкость из большой бутылки. Парень с длинными, выгоревшими на солнце волосами чаще других складывал выигрыш в карман джинсов, разложенных на песке. Ему, наверное, было лет восемнадцать-двадцать. Двое других — тоже длинные и худые, тоже гривастые. Разговаривали громко, вели себя развязно, не обращая внимания на окружающих.
Беловолосый, отбросив карты, достал из джинсов яркую коробку, ловко выдернул зубами сигарету и небрежно перекинул пачку соседу.
