Читаем без скачивания И.о. поместного чародея. Книга 2 (СИ) - Заболотская Мария

Но сколько я не вострила уши, сколько не таилась в незаметных углах – не услышала ни слова о магистре Каспаре. И это встревожило меня куда больше, чем все, что случилось до сих пор. Мой крестный был постоянным героем столичных сплетен, а сейчас о нем словно позабыли, как будто никогда и не слыхали о хитреце и интригане, совсем недавно считавшимся правой рукой главы Лиги Чародеев.

Когда наступило время сбора в столовой, сложно было рассудить, кто выглядит более измочаленным и уставшим: я, Мелихаро или Леопольд. Мы молча сели за тот же стол, что и в первый раз. Демон мрачно и торжественно выложил звякнувший кошель – куда меньше и худее того, что дал мне Искен, но, все же, то были деньги, в которых мы очень нуждались.

– Я выбил из них даже пособие по сиротству и компенсацию за дорожные издержки! – объявил Мелихаро, и я невольно присвистнула, поняв, как недооценивала демона. Победить казначеев Академии на их же территории мог только редкий мастер своего дела, прирожденный казуист и крючкотвор.

– Он бился храбрее, чем король Даран с ордой василисков в скалах Ореи, – подтвердил магистр Леопольд, уже принявшийся за еду и оттого говорящий весьма невнятно.

Мы с демоном переглянулись и дружно хмыкнули.

– Поберегите силы для адептов, мессир, – сказала я. – Давайте-ка перекусим и договоримся, что скажем Аршамбо, когда он спросит, куда мы подевали его таблицы и иллюстративный материал...

Академию мы покинули, когда солнце уже село. У самых ворот я заметила смутно знакомую фигуру – некто собирался выйти в город почти одновременно с нами. Я с любопытством изучала невысокого человечка, кутающегося в плащ, и пыталась вспомнить, откуда мне знакома эта манера поворачивать голову из стороны в сторону птичьим быстрым движением. Наконец меня осенило: "Да это же Озрик, секретарь Стеллы ван Хагевен! Провалиться мне на этом самом месте! И куда же это он собирается на ночь глядя? Госпожа мажордом явно не знает о твоих похождениях, востроносый дружок..."

– Нам нужно проследить за этим типом! – быстро сказала я Мелихаро, не вдаваясь в объяснения. Демон с тоской вздохнул, однако дернул за рукав магистра и шепотом передал тому мои слова.

Озрик, хоть и прятал свой нос в воротник плаща, в остальном не слишком-то таился. Мне показалось, что он идет по привычному для себя пути, не кажущемся ему опасным – он не оглядывался и ловко огибал все лужи и канавы, порой едва различимые в сумерках. Насколько я помнила обычаи Академии, секретарям, как и слугам, покидать ее стены без разрешения запрещалось, но, конечно же, секретарь самой Стеллы мог позволить себе нарушить кое-какие правила, чем он, видимо, и занимался каждый вечер. Это стало понятно, когда мы увидели, куда же держит путь Озрик. То была всего лишь прозаическая таверна неподалеку от Академии, располагавшаяся буквально в паре шагов от дома Аршамбо – так что нам не пришлось плутать по переулкам лишний раз.

– На кой черт вам понадобился этот мелкий пьяница? – буркнул магистр, незамедлительно опознавший в Озрике собрата.

– Еще не знаю, – задумчиво произнесла я, но кое-какие отчаянные мысли мою голову посетили.

У дверей дома Аршамбо меня вновь сковал страх – я была уверена, что Искен уже здесь, это мне подсказывало шестое чувство. Мелихаро, заметивший мое замешательство, ободряюще дотронулся до моей руки и, понизив голос, сказал: "Подумаешь, не слишком-то нам и пригодились его деньги!". Иногда демон проявлял неожиданно глубокое понимание моих бед.

– Магистр, я начинал волноваться! – такими словами встретил нас Аршамбо, все так же сидящий в кресле. Выглядел он все так же болезненно, и я невольно посочувствовала чародею.

Искен сидел в кресле наискосок от своего научного руководителя, и точно так же, как и он, не поднялся из него, приветствуя магистра Леопольда. Но если в случае с Аршамбо подобная невежливость объяснялась болезнью, то аспирант проявлял небрежность к правилам хорошего тона лишь потому, что так ему пожелалось. Самоуверенность чародея из старого рода множилась на самоуверенность молодости и к ней добавлялась особая самоуверенность, свойственная лишь красивым сильным мужчинам, хорошо знающим о своей привлекательности. Все это читалось в его расслабленной, но в то же время изящной позе. Неудивительно, что я при виде Искена невольно отступила назад, словно пытаясь спрятаться. Мелихаро незаметно поддержал меня под локоть, чтобы я не потеряла равновесие, и шепнул мне: "Держитесь же, черт вас дери!". По лицу демона было видно, что знакомство с красавцем-аспирантом стало для него не меньшим ударом, однако Мелихаро отличался упрямством и не собирался отступать, какой бы неравной не выглядела будущая борьба. Этого нельзя было сказать обо мне.

Аспирант не произвел ровно никакого впечатления только на Леопольда, который ответил на приветствие Искена замечательно равнодушным кивком. "Мы, согласно уговору, должны изобразить, что не так давно имели занимательную беседу, – говорил этот кивок, – и это все, что меня волнует, когда я на вас смотрю". Вслух же Леопольд начал путано объяснять, почему мы задержались в Академии, причем делал это так искусно, что Аршамбо потерял нить повествования почти сразу же, в этом не приходилось сомневаться. Чародей оживился лишь тогда, когда Леопольд перешел к той части истории, где говорилось, что Аршамбо вряд ли когда-то еще увидит свои таблицы, рисунки и записи к лекции по теме Железных войн.

– Но как же это?.. – вскричал Аршамбо. – Я так долго готовил эти материалы, большую часть гравюр мне пришлось перерисовывать из старинных манускриптов самолично!..

Леопольд принялся каяться с таким жаром, что вскоре даже Аршамбо понял, что лучше принять эти извинения.

– Обещаю возместить вам этот ущерб! – воскликнул Леопольд в ответ на призывы успокоиться и не корить себя так жестоко. – Я перепишу ваши таблицы, если вы укажете мне источники, из которых вы черпали их содержание, а мой секретарь за одну ночь перерисует все гравюры, которые вы посчитаете необходимыми для проведения лекции! Он прекрасно рисует, поверьте!

– Кто, я?! – в ужасе воскликнул Мелихаро, но, поняв, что сейчас не самое удачное время для споров, покорно признал, что и в самом деле многие считают его художником от бога, хоть он и не может согласиться с этим по причине врожденной скромности. Аршамбо весьма обрадовало предложение Леопольда и он тут же сказал, что секретарь можем пользоваться всеми письменными и рисовательными принадлежностями, которые имеются в доме.

Не приходилось сомневаться, что честь переписывать таблицы достанется мне – почерк у Леопольда был отвратительным. С грустью я наблюдала за тем, как Аршамбо, поднявшись с усилием из кресла, отбирает с полок книги, и делает в них пометки, деловито поясняя Леопольду, что именно следует переписать. Стопка книг в руках Леопольда росла на глазах. Аршамбо остановился лишь тогда, когда верхняя из книг уперлась в нос его аспиранту. Леопольд, не преминув льстиво заметить, как он восхищен ответственным подходом своего научного руководителя к чтению лекций, торопливо сунул книги мне; я охнула и с трудом удержалась на ногах. Мелихаро тут же забрал у меня стопку, пробормотав тихонько: "Вот же пустобрех!".

Искен молча наблюдал за происходящим, его задумчивый взгляд то и дело останавливался на мне и тогда губы молодого чародея трогала едва заметная улыбка. "Твои дела совсем плохи, дорогая, – без труда читала я мысли, обращенные ко мне. – Вряд ли ты справишься без моей помощи, и я с нетерпением жду, когда ты о ней попросишь".

Не успел магистр справиться с одной бедой, и почувствовать себя в безопасности, как тут же угодил в новую переделку.

– Магистр Леопольд, – обратился Аршамбо к нему, явно что-то припомнив. – Раз уж я временно свободен от чтения лекций, то грешно будет не употребить это время с пользой. Я бы хотел ознакомиться более детально с результатами ваших исследований.