Читаем без скачивания Скованные намертво - Илья Рясной

Через несколько дней произошло еще одно убийство — крутого грузинского авторитета тридцатитрехлетнего вора в законе Пипия. Он жил на широкую ногу, имел гараж из четырех иномарок, в их числе и «Порше» стоимостью 700 тысяч долларов. Он снимал квартиру в Москве и вовсю занимался торговлей наркотиками. Тела Пипия и его младшего брата с простреленными головами нашли в «девятке» на Зеленоградской улице, рядом с гаражным кооперативом «Малино». Причина так и осталась непонятной.

20 ноября Аверину позвонил Леха Ледокол и попросил о встрече. Встретились в Останкинском парке.

— На завтра большой разбор затеян, — сказал Ледокол. На нем были мягкий кожаный плащ, фетровая шляпа, и выглядел он, как всегда, элегантно.

— Что за разбор?

— Между таганскими и видновскими. Делят прибыль от обмена трех миллиардов рублей старых денег.

— Ну?

— Что ну? Стрельба будет.

— Где?

— Артековская улица. ТОО «Старт». Через него они и меняли деньги.

— Да, где деньги, там дружба врозь.

Аверин, приехав в Главк, поднял документы на противоборствующие группировки. Наиболее влиятельная из них — таганская.

СПРАВКА

Таганская группировка сформировалась в 1989 году из спортсменов и уголовников, насчитывает более ста участников. В ней большое количество молодежи. Лидер группировки — некто Губа, ближайшие помощники — Третьяк, Чек, Бес, Игнат. Группировку держали под контролем Росписной, мазуткинский вор в законе Петруха. Первоначально зарабатывали деньги на кражах машин и торговле наркотиками. Еще в период становления имели конфликт с Сильвестром — одним из лидеров солнцевских, в результате у него отбили кафе «Радуга», что способствовало росту их авторитета. Постепенно власть ее распространилась на Таганский район, установили контроль над торговыми рядами, коммерческими структурами. Группировка курирует одиннадцатую секцию автомагазина в Южном порту, автосалон в Кунцеве, часть коммерческих структур на Курском, Павелецком и Киевском вокзалах, а также китайских коммерсантов в «Шереметьеве-2» и на Ярославском вокзале. Кроме того, в сферы влияния входят игровые автоматы в Видном и у метро «Алексеевская», магазин «Весна» на Новом Арбате, автосервис у метро «Авиамоторная», коммерческие магазины на Волгоградском проспекте. В последнее время занялись квартирными кражами по наводкам. Наводки на квартиры давали сотрудники Внешэкономбанка, вычислявшие жертвы по их валютным счетам. Группировка имеет связи с Германией и Турцией, туда выезжают ее представители для продажи контрабандных драгоценных металлов и ювелирных изделий. Вооружены автоматическим оружием. У всех участников есть иномарки, которыми они пользуются по доверенностям. Отмечены вооруженные стычки с чеченской общиной — несколько разборок на Таганской площади у ресторана «Закарпатские узоры».

Видновская группировка поддерживала тесные связи с солнцевской и с таганской. Но отношения были подпорчены дележом денег с афер.

Аверин написал рапорт и положил на стол Ремизову. Тот подписал бумагу у заместителя начальника Главка, и Аверин отправился с ней в Московский РУОП.

— Будем работать, — сказал лысоватый, худощавый, с холодным взглядом, чем-то напоминавший Гиммлера начальник РУОПа полковник Рушайло.

На следующий день в назначенное время к месту встречи стали подкатывать иномарки. Нужно прибыть в назначенное время — опоздавшая сторона считается проигравшей. Это кавказцы имеют дурную привычку — забивают «стрелку» славянам, потом прозванивают в милицию, что готовится бандитская разборка, и издалека наблюдают, как спецназовцы колошматят конкурентов, изымают у них оружие. Но подобное нарушение этики обычно обходится дорого.

Обычно «стрелки» заканчиваются мирно, но иногда переходят в открытое столкновение. Поэтому «быки» были готовы к любому развитию событий. Они находились около своих машин и наблюдали за ситуацией — миг, и они выхватят стволы или ринутся к оружейным тачкам (на оружейных тачках перевозится к местам разборок огнестрельное оружие, чтобы боевики не попались случайно со стволом на кармане милиции).

Только главари спорщиков сблизились друг с другом на улице, чтобы обсудить проблему, нагрянул спецназ. Большинство бандитов сразу подняли руки вверх. Но нашлись непонятливые, один из них угомонился, простреленный пулей. Спецназовцы упаковали всех — изъяли гору огнестрельного оружия. Мероприятие прошло успешно, но никаких шансов, что хоть одно дело дойдет до суда. Через несколько часов появятся адвокаты, начнутся жалобы, залоги, подписки. Станут угрожать судьям и прокурорам или подмазывать их. В результате все разойдутся на исходные позиции. Единственный убыток — стоимость изъятого оружия. Самое худшее, что ждет бандюков, — кто-то из них получит год-два условно за незаконное ношение оружия. Это простому человеку, в первый раз попавшемуся с пистолетом в кармане, отвесят на полную катушку. С бандитами так не обращаются. Судьи нередко с бандитами не борются, а сосуществуют во взаимовыгодных сферах. Так что все опять закончится пшиком.

Благодаря Аверину и Ледоколу стрельбу в те дни в Москве удалось предотвратить. Чего не скажешь о других регионах. Через два дня в Рязани разгорелась настоящая война — в баре завода «Сельмаш» боевики из автоматов убили восемь и ранили девять человек из группировки Айрапета. В Краснодаре при разборе погибли двое. Разборки загремели по России с новой силой, и конца-края этому не видно. То, что гибли бандиты, не страшно — туда им и дорога. Хуже, что они снова и снова утверждались в мысли: можно убить — и остаться безнаказанным. Можно убить — и откупиться от судей и следователей. Можно убить — и жить спокойно.

В министерстве царила легкая истерия. Средства массовой информации подняли привычный вой: с одной стороны, о том. что не раскрываются громкие преступления, наемные убийства, а с другой — что милиция жестоко относится к задерживаемым, наделена слишком большими полномочиями и от нее больше вреда, чем пользы. И кому объяснишь: «или-или». Или, господа журналисты и высшие чиновники, вы хотите иметь сильную милицию, нормальное законодательство и как следствие минимум преступлений. Или вам нужны суды присяжных, всевластные адвокаты, неподконтрольные судьи, оправдательный уклон в судебной практике и, соответственно, море крови и безнаказанность отпетых кровопийц.

Так или иначе Аверину приходилось отчитываться, писать справки, ответы. Он такую работу ненавидел, будучи оперативником, для которого главное действие, а не бумажная волокита и не тысяча первый ответ на тысяча первую жалобу.

Холодало. В тот вечер он пришел домой, чувствуя, что где-то его просквозило. Обычно никакая зараза не липла к нему, но усталость, разболтанные нервы снижают иммунную защиту, и к человеку начинают цепляться всякие болячки. Нос хлюпал не слишком сильно, но одолевал кашель. Самое интересное, когда отключали отопление, он пережил это без проблем, а легкий сквознячок по ногам — и пожалуйста.

Аверин поужинал, включил телевизор. Пушинка прыгнула на колени. По телевизору показывали председателя Комиссии по помилованию писателя Приступкина, который долго и нудно вещал, какими гуманными соображениями руководствуется его комиссия, состоящая из лучших людей.

— Ну не зараза? — покачал головой Аверин, слушая, как председатель комиссии объясняет, что они не милуют настоящих бандитов, а милуют оступившихся. — Смотри, Пушинка, врет и не краснеет.

Пушинка, приоткрыв глаз, глянула на экран. Говорят, кошки не видят изображения на телеэкране. К Пушинке это не относилось. Она любила смотреть телевизор, а порой Аверину начинало казаться, она понимает все, что там говорят.

Пушинка вытянулась, замурлыкала, и Аверин погладил ее по мягкому пузу.

— Хорошая кошка.

На него напал новый приступ кашля. Положив Пушинку на кресло, он начал выворачивать все ящики в поисках лекарств, но ничего не нашел. В холодильнике тоже не обнаружилось ничего подходящего от простуды.

Оставалось идти или в ночную аптеку, что далеко. Или к Егорычу. Аверин выбрал второе.

Егорыч был дома, он пропустил позднего посетителя и сказал:

— Заходи. Меня таскали в прокуратуру на допрос.

— В честь чего?

— Я оказался в каких-то списках защитников «Белого дома». Теперь пытаются выяснить, много я оружия украл оттуда.

— И много?

— Слушай, вам что, делать нечего? На улицах мало убивают? А там столько морд сытых — следователи. И занимаются какой-то ерундой.

— Ты, Егорыч, государственный преступник, — хмыкнул Аверин.

— Это ваша контора — государственные преступники…

Ладно, пивка холодненького, как?

— Ты что. Я и так заболел.

— Выглядишь неважно.

— Дай что-нибудь от простуды.

— Лучше всего водочки.