Читаем без скачивания Дело не в тебе, дело во мне (ЛП) - Джонсон Джули

Это чудесно и страшно, радостно и душераздирающе одновременно.

Я не могу думать об этом, о нём, поэтому я соскальзываю со стула и поворачиваюсь спиной к красочному холсту.

Подняв руки над головой, я вытягиваю шею и сгибаю спину, посылая мгновенное облегчение своим сведённым судорогой мышцам. Всякий раз, когда я часами занимаюсь живописью, я чувствую себя хрупкой девяностолетней старухой с артритом суставов, как будто затрата такого количества художественной энергии состарила меня на десятилетия, а не на часы.

В животе урчит, я бреду с закрытого крыльца на кухню, надеясь, что в холодильнике есть какая-нибудь еда… и чувствую, как у меня отвисает челюсть.

Потому что мама не сидит взаперти, занимаясь скульптурой в задней комнате.

Она сидит прямо за кухонным столом, потягивая чай, как будто это плевое дело.

А Чейз Властный-это-моё-второе-имя Крофт сидит напротив неё.

* * *

— Привет, — небрежно говорит он.

Мой рот разинут.

— Ты мне тут не приветкайся.

Его брови взлетают вверх.

— Ты не можешь просто взять и сказать "привет", как будто нет ничего такого в том, что ты здесь, в доме моего детства, сидишь за столом напротив моей матери, устраивая долбаное чаепитие.

Его губы изгибаются в бесстыдной усмешке.

— Прости, солнышко, но я так и делаю.

Из моего рта вырывается звук, крик, визг, его нелегко классифицировать, и мой взгляд скользит к маме, которая выглядит слишком довольной собой.

— Мама, скажи мне, что ты не имеешь к этому никакого отношения.

— Джемма, ты же знаешь, я не люблю врать.

Преданная собственной плотью и кровью!

— Бу… что… — звук снова вырывается из моего горла, на этот раз громче. — Это не…

Они оба удивленно смотрят на меня.

— В чём дело? — наконец мне удаётся спросить.

Чейз встает.

— Ты не отвечала на звонки.

— Это не мой телефон, — немедленно отвечаю я.

— Хорошо, — соглашается он, подходя ближе. — Ты не отвечала на звонок телефона, который я тебе дал.

Я отступаю на шаг, сохраняя безопасное расстояние между нами.

— Когда девушка игнорирует твои звонки, это обычно означает, что она не хочет с тобой разговаривать.

— Ты хочешь поговорить со мной.

— Не хочу!

Он ухмыляется, его улыбка добрая, от которой трусики падают сами по себе, и я чувствую, как несколько бабочек, которых я считала давно умершими, возвращаются к жизни в глубине моего живота.

Идеально. Просто идеально.

Чейз выслеживает меня, и теперь во мне роятся долбаные бабочки-зомби.

— Да, — он делает ещё один шаг ближе. — Ты просто пока ещё не знаешь, что хочешь.

— Это даже не имеет смысла, — огрызаюсь я, но мой гнев звучит слабо, даже для моих собственных ушей. — Как и тот факт, что ты здесь.

Его ухмылка становится шире.

— Джемма, — ворчит мама. — Я не так воспитывала тебя, чтобы ты обращалась со своими гостями.

— Я его не приглашала. Он не мой гость.

Она смеётся и смотрит на Чейза.

— Не обращайте на неё внимания. Она ненавидит сюрпризы. Видели бы вы её на вечеринке по случаю её десятого дня рождения. Я пригласила некоторых своих друзей из "Братьев Ринглинг"10 — очень хороших людей, которых я встретила после одного из их шоу в Бостоне, хотя акробаты были немного высокомерными, если честно, и когда Джемма вошла и увидела клоунов, она чуть не обмочила свои…

— Мама! — вмешиваюсь я.

Она продолжает, как будто я ничего не сказала.

— Скажем так, моя малышка Ураган Джемма может вызвать настоящий переполох, когда её застают врасплох. А ещё на выпускном вечере в средней школе, я появилась с мегафоном и большим…

— МАМА!

— В общем, Джемма ненавидит сюрпризы, — мама безмятежно улыбается в свой чай. — И клоунов, — добавляет она, подмигнув Чейзу.

Он тихо посмеивается.

— Я буду иметь это в виду.

— Джемма, почему бы тебе не прогуляться с Чейзом по колонии? Покажи ему галереи, гавань. Лодки ещё не спущены на воду, но всё равно красиво, и светит солнце.

— Я…

Слова пересыхают у меня на языке, когда я перевожу взгляд с матери на мужчину, который, я на 99 % уверена, преследует меня, понимая, что меня полностью превзошли числом и перехитрили. Смиренный вздох срывается с моих губ ещё до того, как я сознательно признаю своё поражение.

Чейз снова посмеивается, чувствуя победу.

— О, и надень что-нибудь красивое, Джем. Ты в полном беспорядке.

— Мама!

— Джемма! — эхом отзывается она.

Я смотрю на себя, чувствуя, как мои глаза расширяются, когда я вижу забрызганные краской джинсы и мятую майку. Румянец крадётся по моим щекам, когда я понимаю, что на мне даже нет лифчика. Под ногтями краска, на руках скипидар. Волосы собраны в беспорядочный пучок на макушке, и я не могу вспомнить, потрудилась ли я расчесать их сегодня утром.

Я снова вздыхаю и поворачиваюсь к двери.

— Пойду, переоденусь.

Смех Чейза следует за мной в соседнюю комнату.

* * *

В пасмурный, свежий весенний вечер скалистый пляж в нескольких шагах от моего дома неудивительно пустынен. Мы идём вдоль кромки воды, и только звуки маленьких волн, ритмично бьющихся о берег, и редкие крики чаек над головой нарушают тишину между нами.

Гладкие камни миллионов разных форм и размеров потрескивают под нашими ногами, пока мы идём по пустому участку береговой линии, почти ничего не касаясь и не говоря. Как будто был брошен безмолвный вызов, и тот, кто разрушит стену пространства между нами, проиграет.

Ну, я не собираюсь проигрывать.

Нет. Ни за что. Этого не произойдёт.

Ещё несколько мгновений проходят в тишине, и я больше не могу этого выносить.

— Знаешь, ты нарушаешь все мои правила.

Слова слетают с моих губ раньше, чем я успеваю их остановить.

ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ! Джемма Саммерс снова проигрывает.

Боже.

С первого дня было совершенно ясно, — моё сердце замирает в груди при слове "отношения", так что давайте назовём это флиртом, это гораздо мягче — здесь есть только один влиятельный игрок, когда дело доходит до переговоров, и его зовут не Джемма. Вероятно, именно поэтому он не потрудился следовать ни одному из моих правил.

Если у вас на руках все карты, вы можете играть в эту игру так, как хотите.

Чейз скептически смотрит на меня.

— Мне понадобится перевод на этот счёт, солнышко.

— Правила, — я не отрываю глаз от пляжа и выдавливаю слова. — Вы должны встречаться с родителями только позже. Гораздо позже. Например, за две недели до свадьбы, за неловким ужином в ресторане с гигантскими кабинками, чтобы никто случайно не соприкоснулся локтями или чем-то ещё.

Он смотрит на меня немного странно, уголки его губ приподнимаются в усмешке.

— И как именно ты это узнала? Из твоего обширного опыта привода мужчин домой, чтобы познакомиться с родителями?

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Ты мне не нравишься.

Он смеётся.

— И, да, так что ты первый парень, который когда-либо встречался с моей матерью — очевидно, я не королева отношений. Но даже я знаю, что есть правила о том, как это должно происходить.

— Откуда ты знаешь правила, если никогда не делала этого раньше? — он усмехается. — Есть ли книга, которую я должен прочитать, со списком этих правил? Может быть, руководство? Какое-нибудь пособие, на которое я мог бы сослаться?

— Нет, умник, — я ещё больше прищуриваю глаза. — Это негласное правило.

— Если это невысказанное, то, как это правило?

Я раздраженно вскидываю руки.

— Это просто запрещено, ясно? На это смотрят неодобрительно.

— Кто?

— Я!

Он качает головой, ухмыляясь.

Я вздыхаю.

— Это как… писать кричащие электронные письма ВСЕМИ ЗАГЛАВНЫМИ БУКВАМИ, или ощупывать каждое яблоко в куче, в то время как сорок других людей ждут, чтобы подойти к долбаному продукту, или не поднимать огромную кучу какашек, которую ваш доберман оставил дымиться на тротуаре. Ты просто не делаешь этого.