Читаем без скачивания Дендрофобия - Наталья Горская

Традиционно «вором в законе» может считаться лишь человек, имеющий судимости, достаточный авторитет в преступной среде, в отношении которого выполнена формальная процедура так называемого «коронования». Однако в последнее время стали известны случаи покупки этого титула людьми, никогда не отбывавшими наказания и даже не судимыми, хотя бы условно. В отличие от многих других криминальных сообществ, эта организация не имеет чёткого ядра и «постоянно функционирующих отделений». Именно эта неустойчивость и усложняет борьбу с ней, так как отсутствуют чёткие определения подобных преступных сообществ, их отличительные признаки. Эпитеты «устойчивая» и «сплоченная» преступность слишком абстрактны для однозначной юридической трактовки. А любая расплывчатая формулировка в законодательстве очень опасна: она позволяет передергивать факты, чем часто пользуются как адвокаты, так и обвинители.

Сообщество «воров в законе» действует на основе полного равенства участников, объединённых жесткими рамками блатных традиций. В число функций данного сообщества входят сплочение отдельных преступников и их групп, контроль над некоторыми сферами преступной деятельности, разрешение конфликтов в преступной среде, организация и контроль использования общих преступных касс, внешние контакты с преступными организациями зарубежных стран. В то же время среди «воров в законе» идёт постоянная борьба за власть, выделяются отдельные противостоящие друг другу группировки: «чёрные» и «красные», «славяне» и «кавказцы», «бубновые» и «пиковые». Особую опасность представляют те «воры в законе», которые контролируют экономическую преступность, имеют доступ к бюджетным деньгам и пользуются влиянием на политические процессы. Говорят, что таких в современной России – 10–15 человек. Хотя, кто там знает? Перепись им проводили, что ли? Но если называют конкретные цифры, стало быть, люди эти не по норам ныкаются, а совершенно открыто «делают дела».

В головах инфантильной публики созрела идея блатной «романтики», окутанной неким манящим ореолом. Бандитские «понятия» иным видятся чуть ли не рыцарством! Мало кто сейчас не понимает, что общество наше криминализировано до крайности. И мало кто об этом теперь не говорит. Но никто не знает, что с этим делать. Эксперты и политики горячо спорят друг с другом до хрипоты, но сходятся в одном: произошло огосударствление и легализация организованной преступности. С улиц «мафия» проникла во власть и теперь угрожает экономической безопасности страны. Неспособность (или нежелание) властей эффективно противостоять ОПГ вызывает серьёзную обеспокоенность у всех, кто в полной мере осознаёт их повышенную общественную опасность. Высказываются самые радикальные способы решить эту проблему: от жесточайшей конфискации до уничтожения всех бандитов по одному, как это сделали в той же Туркмении, как это делают в Китае. Ещё вспоминают знаменитый «подарок» Фиделя Кастро для США, куда он выслал с Кубы вместе с политзаключёнными, не согласными с его режимом, всех наркоманов и преступников.

В России всё спотыкается о вопрос: а сколько их у нас? Кого ими считать? Что греха таить, если у многих известных политиков и бизнесменов, как бы сказать помягче… очень и очень непростое юридическое прошлое. Сколько у нас проворовавшихся чиновников, создающих «питательную среду» для криминала? Сколько коррумпированных сотрудников правоохранительных органов, покрывающих и даже использующих криминальных королей «в своих интересах»? И речь идёт не о каких-то рядовых сотрудниках, которые оступились от унизительного чувства бедности, а о крупных милицейских чиновниках, которые сознательно и, надо заметить, очень грамотно, идут на выгодные сделки с преступным миром. Попробуй, схвати их за руку – вывернутся. Да ещё и пытающегося их схватить на обе лопатки положат. Так приложат, что потом и не встанет.

Ужас в том, что в стране настолько много людей, которые имели в своё время проблемы с законом, что и не знаешь: кого больше. Тех, которые сумели его обойти без каких-либо последствий для себя, или тех, кто всё же запутался в его хитросплетениях. Если взять любой небольшой городок, где после Перестройки были ликвидированы практически все рабочие места, там больше половины мужской части населения уже сидели. Некоторые парни, которые родились в начале 80-ых годов, теперь говорят: «Я как белая ворона остался, потому что мои ровесники уже ВСЕ сидели! Даже как-то неудобно становится, что я ТУДА ещё не загремел». И это ни какие-то кровожадные убийцы, хотя, на почве массовой алкоголизации и показа по всем каналам телевидения сцен насилия и таких немало.

Простой пример: работал молодой человек на фабрике комбикормов. От фабрики имел квартирку двадцать «квадратов» (не хоромы царские, конечно же, но хоть какой-то угол был), зарплату (иногда даже одним комбикормом) и что называют соцпакетом (поликлиника за десять километров от дома). Но вот фабрика закрылась, и даже таких «благ» не стало! Что делать, куда податься сотне-другой таких человек, которые за день потеряли ВСЁ, что у них было? В менеджеры, которые в телевизионной рекламе кофе рекламируют на фоне ослепительного офиса? Двести менеджеров на селе – это, конечно, круто! На программиста или веб-дизайнера быстренько переучиться? Ага, в деревне, где компьютера нет даже у завскладом!.. Он не бездельник, он в трактористы хотел податься в ближайший совхоз, ему даже сказали, что трактористы пока ещё вроде как нужны. Одна беда – тракторов нет. Десять трактористов делят одну машину! Зарплату выплачивают, что называется, по настроению: «А вы её не заработали!».

Многие креативные соотечественники могут презрительно хмыкнуть: «Сами виноваты – надо быть предприимчивей, занялись бы каким-нибудь бизнесом». Но у нас весь двадцатый век над населением для того и бились, чтобы получить абсолютно безынициативного и исполнительного работника, который не будет тратить время на обдумывание приказов сверху. Никто ж из советских идеологов и мысли не допускал, что строительство коммунизма в СССР накроется медным тазом. Вот и выдрессировали народ ходить строем, чтобы строем и загнать в «светлое будущее». А в бизнес и предпринимательство не ходят строем.

После таких «великих реформ в промышленности», после закрытия всех предприятий в округе через пару лет в тюрьме сидит уже половина тех, кто на этих предприятиях работал. Что-то где-то украли, попались, получили срок. Воруют неумело – не профессионалы же, – на суде что-то вяло и беспомощно бормочут:

– Наш директор эти комбикорма посреди бела дня машинами вывозил, и ничего. А я только полмешка взял на самое необходимое… А начальник МТС два трактора куда-то дел, и ему ничего! Мы же только одно колесо взяли, ну, и две покрышки в придачу, чтобы хоть как-то перезимовать…

Да кто там их будет слушать? Никому это не интересно: каждый сам за себя. Судья сидит, подперев щеку рукой, и превозмогает желание рявкнуть:

– Да ты научись сначала, сявка безмозглая, вот ТАК воровать: машинами, тракторами, вагонами, поездами! Тогда тебе никто слова не скажет. А то перечислением этой мелочёвки с полмешка турнепса и коробки шурупов только в сон вгоняете, сволочи!

Не хочешь сидеть – не попадайся. Не умеешь воровать – учись. Он и научится. В тюрьме. Это, в самом деле, такой институт, где многому научат. Сколько туда попало после неудачных проб в роли бизнесмена на наш русский манер: тому не заплатил, там «не подмазал», с налогами напутал, документы какие-то неправильно оформил, партнёры «кинули», дорогу кому-то перешёл. Ещё каких-то 10–15 лет тому назад в России не было такой профессии – бизнесмен. Ей негде было учиться, азы предпринимательства осваивали, что называется, «на ходу».

Безработица – это страшно. Нищета – тоже очень страшно. Нищета людей, которые работают – это вообще война против своего народа. И эта нищета тоже иногда приводит людей в тюрьму. Милая старушка, у которой закончилась пенсия, очень захотела кушать. Пошла в магазин, украла булку, бабушку схватили, отправили в СИЗО. У старушки был такой, как сейчас говорят, комплекс, как совесть: она не умела врать. Поэтому на суде так честно и сказала: «Я не ела два дня. Да, я украла эти булки». За «чистосердечное признание и сотрудничество со следствием» ей дали условно, но она до этого три месяца в камере просидела. Тоже познакомилась с зоной на старости лет.

Жить в городе, где не осталось работы, где население беднеет день ото дня – ужасно. Каждый день там какой-то шухер-махер, кого-то режут, кого-то вяжут, с наступлением сумерек – «гоп-стоп» на каждом углу. Люди людей трясут, убивают, грабят, хотя и брать-то особенно нечего. Человек вынужден или бежать оттуда, или деградировать вместе со всеми. Его пугают по телевизору войной из Сектора Газа и не понимают, что своё население оккупировано и затерроризировано криминальными войнами. Повсюду мелкие хищения, поголовное пьянство, всеобщее озверение. На почве того же пьянства совершается масса всевозможных нарушений – драки, поножовщина, какие-то совершенно бессмысленные кражи, на которые человек в трезвом состоянии никогда не пошёл бы! Сколько каждый год народу попадает в тюрьму по причине этих бессмысленных поступков – даже статистики такой нигде нет. Потерял работу, ушёл в запой, подрался, забрался в какую-то кладовку, зачем-то взял там сточенную, изъеденную ржавчиной тормозную колодку, на улице разбил ею первое попавшееся окно. За окном оказались люди, кому-то колодкой по голове попало, кого-то осколками стекла травмировало – сколько сейчас такого дуроломства, которое в конце концов заканчивается отправкой на зону? Любой деревенский участковый, любой провинциальный следователь знает сотни таких историй. Спрашивать совершившего преступление бесполезно: «Зачем ты туда полез? Зачем ты это дерьмо украл? Зачем тебе вот этот истёртый кусок чугуна?! Зачем в окно им запустил?.. Зачем ты вообще живёшь?!». Сам не знает. Так получилось. Вся жизнь проходит под этим исполненным мудрости девизом «так получилось». И этих случаев так много, что совсем отказываешься понимать, почему у нас все делают вид, что вроде как ничего страшного не происходит. Молодёжь до тридцати лет получает опыт тюремного заключения, и это становится чуть ли не массовым явлением! Молодёжи нужен пример достойного поведения, но взрослые… сами «гнут пальцы веером», изображая из себя блатных, крутых, деловых и ещё, бог знает, каких идиотов.