Читаем без скачивания Кровавое наследие - Ричард Кнаак

Он вошёл в дом по собственной воле, и это лишь укрепило надежду Норрека. Несмотря на ранний час, жизнь в таверне кипела. Большинство посетителей были моряками, но попадались и торговцы, и паломники, и военные, принимающие участие в общем застолье. Не желая привлекать к себе внимания, Норрек занял место в углу и тихо сел.

Девочка, слишком юная, чтобы работать в подобных заведениях, скользнула к нему, чтобы принять заказ. Ноздри Норрека уже трепетали от запаха еды, готовящейся в кухне, так что он не задумываясь попросил это ароматное кушанье и в придачу кружку эля — промочить горло. Девочка присела в реверансе и заспешила прочь, давая солдату возможность осмотреться.

Немалую часть своей жизни Норрек провёл в тавернах и гостиницах, и эта, по крайней мере, не была похожа на место, где повара приготовят всё, что попадётся в расставленные по дому мышеловки. Столы и пол содержались в относительной чистоте, и никто из посетителей не давился ни едой, ни выпивкой. В делом «У Атмы» подтверждала мнение солдата о Лат Голейне как о государстве, находящемся на самом пике расцвета, где прибыль получают все, даже низшие классы.

Прибежала девчушка с едой, которая выглядела и пахла достаточно аппетитно. Улыбнувшись, девочка назвала вполне приемлемую цену. Норрек выжидающе смотрел на свою руку в перчатке.

Ничего не происходило. Перчатка не шлёпнула по столу, оставляя монеты; Норрек пытался не выказывать внезапной тревоги. Неужто латы позволили ему забрести в ловушку? Если он не заплатит, его, по меньшей мере, выкинут за дверь, у которой стоят двое мускулистых молодцев, до сих пор не интересовавшихся им, но теперь более чем внимательно следящих за разговором посетителя и девочки-служанки.

Она повторила, сколько с него, на этот раз не так дружелюбно. Норрек с яростью уставился на перчатку: Ну давай же, проклятие! Я просто хочу вкусно поесть! Ты же можешь это, не так ли?

По-прежнему ничего.

— Что-то не так? — осведомилась девочка, и выражение её лица ясно говорило, что она уже знает ответ.

Норрек не отозвался, сжимая и разжимая ладонь с ускользающей надеждой обнаружить там появившиеся по волшебству монеты.

Кинув взгляд на двух вышибал, служанка начала пятиться.

— Простите, сэр, я… у меня ещё другие столы…

Солдат глядел мимо неё на парочку крепышей, уже направившихся к нему. Действия девочки явно послужили для них сигналом приступать к своей работе. Он поднялся, опершись руками о стол.

— Подожди! Это не то, что ты…

Под ладонью тихонько звякнули упавшие на стол монеты.

Девчонка тоже услышала звон, и улыбка мгновенно вернулась на её личико. Норрек снова сел и показал на небольшую горку перед собой:

— Прошу прощения за заминку. Я никогда ещё не был в Лат Голейне и задумался, есть ли у меня нужная сумма. Этого достаточно?

Улыбка девочки сказала ему всё, что он хотел знать.

— Да, сэр! Более чем!

Через её плечо Норрек увидел, что крепкие парни стоят в нерешительности. Тот, кто повыше, хлопнул товарища по спине, и громилы вернулись на свой пост.

— Возьми сколько надо за еду и питьё, — сказал боец девочке, испытывая огромное облегчение. Она так и сделала, и тогда Норрек добавил: — А эту монетку оставь себе.

— Спасибо, сэр, спасибо!

И она, осчастливленная, полетела к стойке, получив, судя по всему, самые щедрые чаевые в жизни. Это зрелище порадовало Норрека. По крайней мере, хоть какое-то доброе дело от этих треклятых доспехов.

Он посмотрел на латные перчатки, размышляя над тем, что только что случилось. Доспехи без слов дали ему понять, что они, а не он, контролируют ситуацию. Норрек живёт своей жизнью, но только с их согласия. Думать иначе — означало бы быть круглым дураком.

Несмотря на поистине затруднительное положение, Норрек всё же насладился едой. В сравнении с похлёбкой капитана Каско эта была просто небесным нектаром. Кстати, о небесах. Поглощая жаркое, солдат размышлял. Доспехи прижали его к ногтю, но наверняка есть способ обойти их бдительность. В столь процветающем королевстве, как Лат Голейн, наверняка в изобилии не только колдуны, но и жрецы. Даже если маги ничего не сумеют сделать для Норрека, то у служителя Небес может получиться. Ведь жрец Связан с куда более могущественными силами, чем заколдованные железки.

Но как заговорить со жрецом? Норрек сомневался, что доспехи согласятся ступить на святую землю. Получится ли, проходя мимо церкви, метнуться внутрь? Сумеет ли он сделать хотя бы это?

Почти отчаявшемуся человеку все ещё казалось, что попробовать стоит. Доспехам он нужен живым и относительно здоровым; одно это уже может дать ему возможность. В конце концов, Норрек попытается — не ради жизни, но ради спасения своей души.

Он доел, а потом быстро расправился с остатками эля. За это время маленькая служанка не раз подбегала, спрашивая, не надо ли чего, — вот какого уважения можно добиться чаевыми. Норрек дал ей ещё одну из оставшихся мелких монет — отчего девочка заулыбалась шире прежнего, — а потом небрежно спросил о городских достопримечательностях.

— Ну, есть, конечно, арена, — быстро ответила девчушка Мирам, которую, несомненно, только что прибывшие гости не раз спрашивали о том же. — И дворец! Вы должны увидеть дворец! — Глаза её стали мечтательными. — Там живёт Джерайн, султан…

Судя по восхищению Мирам, Джерайн был красив и молод. И хотя дворец султана наверняка являл собой замечательное зрелище, Норрек искал совсем не его.

— А ещё?

— Ещё театр Арагоса рядом с площадью и собор Раскаявшегося Томаса напротив, но жрецы Захарума пускают посетителей только в полдень, а театр сейчас ремонтируют. Ой! Ещё на севере города проводят бега, лошадиные, собачьи…

Норрек уже не слушал — необходимую информацию «и получил. Если святая земля или Небеса имеют власть над демоническим наследством Бартука, то собор — вот его надежда. Церковь Захарума — самый могущественный орден по обе стороны Морей-Близнецов.

— …а старики и школьники любят развалины храма Вижири по ту сторону городских стен, хотя после Великой Песчаной Бури смотреть там больше не на что…

— Спасибо, Мирам. Достаточно.

Он приготовился уходить, размышляя, как можно окольными путями приблизиться к окрестностям храма Захарума.

В таверну вошли четверо в уже знакомых солдату одеждах Стражи Лат Голейна, но их интерес к заведению не имел ничего общего с выпивкой. Нет, они смотрели прямо на Норрека, и лица их темнели. Он мог бы поклясться, что они точно знают, кто он такой.

С воинской точностью, которую в другое время Норрек одобрил бы, четвёрка рассредоточилась, пресекая любую возможность прошмыгнуть мимо них к выходу. И хотя длинные изогнутые мечи ещё не были извлечены из ножен, рука каждого Стража лежала на рукояти. Одно неверное движение — и все четыре клинка взлетят над Норреком, готовые рубить.