Читаем без скачивания Взгляд василиска - Макс Мах

– Давай! – Крикнул в открытое окно Давид, и Вадим бросился обратно в ресторан.

– Полина! – Он остановился на пороге, тщательно фиксируя все пространство разгромленного ресторана. – Быстро! Генерал!

Из-за опрокинутого стола возникла растрепанная голова Полины с глазами на пол-лица, но тут же раздался мат, и огромная ладонь, как молоток гвоздь, отправила ее обратно под защиту столешницы.

– Господин полковник! – Крикнул Вадим. – Время! Быстро в машину! Оба!

– Раскомандовался! – Генерал поднялся из-за столешницы, стремительно оглядел "поле брани", хмыкнул, и одним движением вырвав Полину из-за импровизированной баррикады, буквально швырнул в сторону Реутова. – Держи, казак!

Вадим подхватил девушку и, придержав, выглянул наружу, но там все было в порядке, если таковым можно, конечно, считать бедлам, возникший на набережной в ходе скоротечного уличного боя.

– Беги в машину! – Приказал он и толкнул Полину в сторону Нево.

– Теперь вы!

На этот раз, Шуг спорить не стал, а довольно бодро для своего возраста побежал за дочерью. Реутов задержался еще на мгновение, готовый прикрыть их огнем, но никто в данный момент атаковать их, похоже, не собирался. И, бросив последний взгляд на все еще бьющуюся в истерике "улицу" и увидев там между прочим распростертого на тротуаре казака, так и не успевшего помочь своему генералу, но зато выручившего Вадима, связав противника перестрелкой, побежал вслед за Полиной и генералом к машине.

– Что произошло между нами весной пятьдесят девятого? – Неожиданно спросил Шуг, когда их Нево, покружив по городу, выскочил на окружное шоссе.

– Между нами? – Вопрос генерала застал Вадима врасплох.

"Он что, не верит, что я это я?"

– Не помню. – Зло ответил Реутов и отвернулся к окну.

"Вот же сука! Да пошел он со своими проверками на… О!"

– Я вас на хер послал, – сказал он, не оборачиваясь.

– Не на хер, а на хуй, – поправил его генерал. – А за что?

– За высоту.

– За высоту, – согласился Шуг совершенно другим тоном.

– За высоту… – Повторил он задумчиво. – Я тебя обматерил и пообещал…

– Отдать под трибунал.

– Точно, а ты мне посоветовал…

– Повеситься.

– Так точно, – уже совершенно обычным тоном подтвердил Шуг. – Ну, и на закуску. Что я тебе сказал, когда ты меня послал.

– Дословно не помню, – ответил, оборачиваясь, Вадим. – Но по смыслу, что мое счастье, что мы наедине. И если еще раз себе позволю, да еще, не дай бог, при подчиненных, сами на месте расстреляете.

– Примерно так, – кивнул Шуг, буквально буравя взглядом лоб Реутова.

– Нету там ничего, – сказал Вадим. – Нету.

– Нету, – согласился Шуг и тронул Давида за плечо. – Вы город знаете?

– Не очень.

– Тогда, на следующем съезде направо и до первого светофора.

Минут десять сидели молча, только генерал время от времени командовал, куда нужно свернуть.

– Здесь, притормози, – сказал он, наконец, когда они оказались около неприметного серо-кирпичного здания, окруженного глухим забором, и снова повернулся к Вадиму.

– Дело гавно, – сказал он, глядя Реутову прямо в глаза. – Поля тебе потом все расскажет, а сейчас жалко время на повторы тратить. Дорогу на Старую Руссу знаете? Ну, найдете. Ждите меня на заправке у поворота на Успалань, это уже недалеко от Старой Русы будет. Там есть кабак придорожный, называется "Сосны". Он открыт всю ночь, в нем и ждите от полуночи до часа. Если не смогу приехать сам, пришлю смышленого человека. Пароль – "Это вы Константиновскую мызу покупать хотите?", отзыв – "Собирались, но передумали". Ну, а если нет, сами не дети, думайте, а лучше всего вот с этим, – он кивнул на Давида. – За океан сматывайтесь до выяснения. Дерьмовые дела здесь завариваются, если в столице на генерала Генерального Штаба вот так вот… Суки! Ну, я до них доберусь!

– Ладно, – сказал он через секунду, снова беря себя в руки. – Проехали. Я пойду, а вы… Вот, что, полковник, я так понимаю, у вас тут любовь… Сбереги девку, Христом богом тебя прошу, – неожиданно закончил он и, крякнув по-стариковски, вылез из машины.

До девяти вечера сидели в пивной в районе станции Новгород-Сортировочная. Место было неприметное, посетители в основном работяги, шоферы-дальнобойщики да железнодорожники. Просторный зал под низким сводчатым потолком, опиравшимся на краснокирпичные колонны, был затянут табачным дымом, а меню не блистало изысками и разнообразием, но зато на них здесь никто не обращал внимания. Сидят себе люди в нише за колонной, едят, пьют, тихо разговаривают, и пусть себе. А им троим только это, и было нужно. После пережитого стресса и мужчинам, и в особенности Полине нужен был отдых, да и Лили где-то надо было дождаться, не мозоля при этом глаз на улицах города и уж, тем более, не шляясь по его центру.

Честно сказать, чувствовал себя Реутов отвратительно, и психологически, и физически. Нервы разыгрались не на шутку, и во всем теле ощущалась страшная усталость и ломота. Казалось, ноют и "жалуются" на непомерную нагрузку все до единой мышцы, какие ни наесть в его несчастном старом уже, если признать очевидное, теле. Но в присутствии Полины ни жаловаться, ни кряхтеть по-стариковски было не удобно. Да и Казареев, посматривавший время от времени на Реутова с не прикрытым интересом, к откровенной демонстрации своей мужской несостоятельности не располагал. Однако, как бы то ни было, поначалу Вадим даже есть, не мог. Буквально кусок в горло не лез. Только ужасно хотелось пить, так что пол-литровую кружку пива он выпил едва ли не залпом, но этого даже не заметил. Впрочем, аппетита не было, кажется, и у остальных.

Посидели молча, выпили по паре кружек темного пива, вкуса которого Вадим, если честно, даже не почувствовал. Пришли немного в себя, чуть расслабились, и тогда уже заказали рассольник с почками и ушное,[42] которые им настоятельно и, как выяснилось, не без причины рекомендовал услужливый половой, и вот под еду – а аппетит-то вдруг возьми да проснись у всех троих – начали уже говорить.

– Что же это такое?! – По-видимому, Полина созрела, наконец, чтобы задать этот давно напрашивающийся вопрос. – Кто они? Ведь папа…

– Да, – совершенно серьезно ответил ей Давид. – Осуществить посреди дня нападение на начальника делопроизводства Генерального Штаба, это что-то.

– Они не на него нападали, – возразил Вадим. – Им нужна была Полина.

– Ну, да, – зло усмехнулся в ответ Давид. – Не играйте в слова, господин полковник. Если вы еще не обратили внимания, – кивнул он на экран телевизора, висевшего на стене совсем рядом с их столиком. – Полина Спиридоновна Кетко в розыск не объявлена. Ее имя, как и наши с тобой, к стати, в связи с инцидентом на Софийской набережной даже не упоминаются. Ты, Вадик, куда свой револьвер дел?

– Бросил где-то, – пожал плечами Реутов.

– Бросил, – кивнул головой Давид. – Ты бросил, а на нем, между прочим, пальчики… А отпечатки твоих, Вадик, пальцев, насколько я знаю, еще с той войны в банке данных МВД лежат. Или я ошибаюсь?

– Ну, да, – неуверенно признал Вадим, начиная понимать, какими надо обладать возможностями, чтобы рискнуть напасть на генерала Шуга, а потом сделать так, чтобы ни Вадим, ни Давид, ни Полина не попали в сводки новостей. И это притом, что генерал Шуг остался жив и, следовательно, может рассказать, кто там был, на самом деле, и кого там не было.

– Вот именно. – Продолжил гнуть свою линию Давид. – А о тебе, mon cher ami,[43] между прочим, даже не вспомнили.

Действительно, в сводках новостей об инциденте на Софийской набережной говорили много и едва ли не с упоением, что, в принципе, и понятно. Не каждый день случается вооруженное нападение на ресторан, да еще в центре города. Во всяком случае, в России, такое было редкостью, а в столице каганата тем более. Для обывателей это, разумеется, был не малый шок, а для журналистов – хлеб насущный. Настоящая сенсация! Однако поражало в этих сообщениях другое. Имея огромное количество свидетелей, а Реутов, как никто другой, знал, сколько народу находилось в тот момент внутри ресторана и на набережной, репортеры, описывавшие инцидент, рассказывали совершенно невероятные истории, ничуть не похожие на то, что произошло там на самом деле. Единственным более или менее достоверным фактом в их фантазиях являлось лишь упоминание некоего офицера Генштаба N, который и дал отпор налетчикам из табельного оружия. И все. Остальное полный бред. Криминальные разборки… Война между враждующими бандитскими кланами…Налет с цельюограбления… Но, бог с ними с репортерами уголовной хроники, однако именно такую версию – "налет с целью ограбления" – высказал и высокопоставленный чин сыскной полиции, у которого взял интервью один из журналистов.

– Что рассказал тебе отец? – Спросил Вадим, решительно меняя тему.