Читаем без скачивания Большой секрет Анаит (СИ) - Рымарь Диана

— Прости, милый, никак не думала, что тебе это будет интересно, — развела она руками, искусственно улыбнулась, а потом ткнула пальцем ему в грудь и снова зашипела: — Как ты там написал, когда запостил те фото и видео? «Сучки нужны, чтобы их драть». Верно? Так вот я решила не говорить о Нане козлу, который считал меня сучкой, годной только для секса. Уж извини, мне такой папа для дочки на фиг не сдался, понял?

— Даже не думай сваливать вину на меня! — зарычал он, нависая над Анаит. — Сама как со мной поступила, а? Один раз поругались, и побежала к своему богатому папику за сладкой жизнью. Замуж за бабло собиралась! И вышла бы, если бы не те фото, а?

Дима не понял, что произошло дальше. Вроде бы Анаит стояла ровно, руки держала на виду. Миг — и щеку обжег удар ее ладони. Хорошо вмазала, качественно — у него аж кожа на лице загорелась.

А потом Анаит вздрогнула, закрылась от него, будто он мог ударить в ответ. Снова осмелела, лишь когда поняла, что ответной оплеухи не будет. Тут же пошла в наступление.

— Ты дебил, Дима? — зашипела она зло. — Считаешь, что я сбежала бы от тебя к дяде Ваграму? Да я его на дух не выносила! Я много раз говорила тебе об этом! Я как только оказалась на улице в тот день, меня Багиш увидел, тут же в машину затолкал, отвез к отцу. Меня взаперти держали целую неделю, брат за мной следил. А когда уезжал куда-нибудь, пихал в подвал. Я там сидела по многу часов. Знаешь, как мне страшно было? Знаешь, как я удрать хотела? Ну как, похоже это на сладкую жизнь, а?

Анаит говорила это с таким апломбом, будто… это была правда! Но он-то знал, что нет.

«Какой подвал? Какое взаперти! Телефон же у нее там был, писала она мне откуда-то».

Он не поверил ей. Ни на секунду не поверил и еще больше оскорбился.

— Хочешь сделать меня во всем виноватым? — процедил он сквозь зубы. — Типа это из-за меня, козла такого, ты решила держать беременность в секрете? Винишь только меня? А знаешь что, вини на здоровье! В любом случае все это уже неважно — кто, зачем, почему… Все это случилось десять лет назад, быльем проросло. Мы сейчас вернемся в твою квартиру, и я тебе помогу.

— Стесняюсь спросить чем? — Ани недоуменно на него уставилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Как чем? Собрать вещи, конечно! Вы с Наной переезжаете ко мне!

— Это с чего вдруг? — Анаит захлопала ресницами.

— Я и так пропустил девять лет жизни своего ребенка, — пожал он плечами. — Больше ни дня пропустить не хочу.

— Ты еще права на нее предъяви! — зафырчала Анаит, чуть не подпрыгнув на месте от злости. — Еще забрать попытайся!

— Надо будет, и предъявлю! И заберу! Вас обеих… Вы мне нужны в комплекте.

— Дима, нет! — качала головой Анаит.

— Немедленно пойдем собирать вещи! — заявил он, шумно дыша. — Сейчас же… сию же секунду!

— Держи карман шире! — фыркнула она.

Тут в его кармане зазвенел телефон. Дима отвлекся всего на секунду, но этой секунды оказалось достаточно, чтобы Анаит скрылась за дверью.

— Ани! — взревел он, подергал ручку, убедился, что заперто, и продолжил зло: — Немедленно открой!

— Не устраивай сцен! — зашипела она через дверь. — Я тебе ни за что не открою! Убирайся с глаз долой, видеть тебя не могу!

О, как он хотел еще постучать. Раз эдак триста-четыреста. Долбить в черную железную дверь кулаком, сапогом, тараном. Вынести ее к чертям собачьим и возникнуть перед Анаит, спорить с ней до посинения и доказать, что ее поступок — верх подлости.

Однако он заставил себя отойти от двери.

Несколько раз глубоко вздохнул и понял, что если устроит скандал, то никому от этого лучше не будет. А самое главное — он нанесет травму Нане. Какому ребенку нравится, когда ругаются родители? Тем более что он для нее не родитель даже, а так, чужой мужик, который наезжает на ее мать. Девочка стопроцентно будет переживать, и что он за отец, если такое допустит?

Нет уж, он вернется сюда завтра. Остынет, даст остыть Анаит, тогда уж и поговорят. Обо всем поговорят! И о переезде, и о совместной опеке…

Пыхтя от злости, он пошел к лестнице, спустился на первый этаж, вышел на улицу, сел в машину.

И никуда не уехал.

Не смог — духу не хватило включить зажигание. Как он мог уехать, когда в этом доме оставалось его все? Его ребенок, его женщина. Пусть Анаит с последним фактом и не согласна.

Дима начал массировать виски, прокручивая в памяти услышанное от Анаит. Все не шли из головы слова о том, что ее, несчастную, держали взаперти.

— Как удобно у нее все складывается… — цокал он языком.

А как же те сообщения, которые он от нее получил? Не вяжется в ее рассказе одно с другим, от слова «совсем». Но вдруг писала не она? Такое возможно? Чисто теоретически да, но ведь Дима не полагался только на те сообщения, верно? Он отправлял к Анаит маму, пока лежал в больнице. Мама подтвердила, что эта мелкая сучка действительно готовилась выйти замуж.

По всему выходит, что Анаит собиралась в загс с тем богатым уродом, а сегодня просто устроила перед ним шоу, чтобы выглядеть белой и пушистой, ни в чем перед Димой не виноватой. Эта версия гораздо больше походила на правду.

Если только…

Дима достал телефон, трясущимися пальцами набрал номер матери.

— Привет, мой хороший, — тут же ответила она. — Как твои дела? Я тут такой пирог испекла…

И она по привычке начала вываливать на него все, что случилось с ней за день.

— Мама, я спрошу один раз, — перебил Дима строго. — Ответь как на духу, ты правда ходила к Анаит, когда я лежал в больнице десять лет назад?

В трубке не раздалось ни звука. Звенящая тишина все длилась и длилась. Секунду, две, три… десять.

А потом мама все-таки заговорила:

— К-конечно, х-ходила… Я ж-ж тебе еще тогда сказала, она недостойная девочка! Т-такого парня не разглядела…

Дима шумно задышал, пытаясь сложить дважды два.

— Мам, я в последние годы заметил, ты, когда врешь, всегда заикаешься, — сказал он отрешенным голосом и положил трубку.

Застыл с телефоном в руках, а тот все звонил и звонил. Абонент «Мама» пытался связаться с ним пять раз подряд, но он был не в силах ответить. Через несколько минут Дима отключил телефон.

Если бы он тогда не получил подтверждение от мамы, ни за что не стал бы размещать все в Сети те видео…

Как только до Димы дошло, что сотворила мать, на душе заскребли кошки.

Это все она. Она виновата!

Но стоило об этом подумать, как он понял и другую не менее важную вещь — не по-мужски обвинять других в своих косяках. Да, мать сотворила жуткую вещь, солгала ему в самый гадкий момент его жизни. Но… Не она разместила видео! Это сделал он. Опозорил и унизил мать своего ребенка. Позволил обиде и горечи взять над собой верх.

Анаит не изменяла ему, больше того, она нуждалась в его помощи. А он так глупо подставился перед ее родичами-садистами, а потом растоптал ни в чем не повинную душу.

Чувство вины накрыло его зловонной жижей. Забралось в ноздри, в уши. Он стал тонуть в этой жиже, он в ней захлебывался.

Маленькая девочка Ани без всякой поддержки несмотря на все трудности родила и воспитала его ребенка. Отличную девочку воспитала! Красавицу с умными глазками и сладким голоском. Девчонка — высший класс. Ему безумно захотелось насмотреться на малышку, наговориться с ней, показать ей мир, дать свою фамилию, позаботиться, наконец!

Это ли не самоотверженный поступок — воспитать ребенка от того, кто тебе так напакостил? Как она на это решилась, Дима не понимал. Куда проще было бы сделать аборт. Но она не сделала… Почему? Да, наверное, потому же, почему не изменила ему — потому что любила.

Нана — доказательство любви Анаит, доказательство того, как сильно он ошибался.

Дима не знал, сколько просидел в машине, глядя в пустоту. Мимо ходили люди, ездили автомобили. Постепенно поток пешеходов стал редеть, потом улица и вовсе опустела, а он все продолжал сидеть за рулем и пялиться вперед.