Читаем без скачивания Не позже полуночи - Дафна дю Морье

— Имя Ада Льюис ничего вам не говорит? И адрес этот вам не знаком?

— Нет, разумеется, — сказала миссис Эллис.

И вдруг она поняла цель всех этих расспросов. Полицейские думают, не она ли эта самая Ада Льюис из Кентиш-тауна, которая ушла из дома и не вернулась! Наверно, они обратили внимание на светлое пальто, шарф вместо шляпы… Она встала со стула.

— Это просто возмутительно! — почти выкрикнула она. — Я сотый раз вам повторяю, что я миссис Эллис, миссис Вилфрид Эллис, мой адрес Элмхерст-роуд, семнадцать, а вы упорно продолжаете мне не верить! Вы задерживаете меня в полиции без всяких юридических оснований! Я требую, чтобы ко мне вызвали адвоката, моего адвоката!

Впрочем, постойте, она в последний раз обращалась к своему адвокату сразу после смерти Вилфрида, а с тех пор его контора то ли куда-то переехала, то ли сменила вывеску… нет, фамилию лучше не называть, а то они опять скажут, что она выдумывает; лучше отослать их снова к управляющему банком…

— Минуточку, — сказал полицейский чин, перебив ее мысли, и тут в помещение вошел еще один человек — довольно простецкого и неряшливого вида мужчина, одетый в потрепанный клетчатый костюм; в руках он мял фетровую шляпу.

— Узнаете ли вы эту женщину? — обратился к нему полицейский за столом. — Можете ли вы подтвердить, что это ваша сестра, Ада Льюис?

Мужчина подошел поближе и бесцеремонно заглянул в лицо миссис Эллис, которую прямо кинуло в жар от ярости.

— Нет, сэр, — произнес он, — это не Ада. Эта пополнее будет, да и зубы у нее вроде свои. А у Ады протезы. Нет, эту я первый раз вижу.

— Благодарю вас, — сказал полицейский, — пока все. Можете идти. Если ваша сестра найдется, мы вас известим.

Мужчина со шляпой ушел, а миссис Эллис торжествующе повернулась к начальнику и сказала:

— Ну, теперь вы убедились? Теперь-то вы мне верите?

Тот на секунду задержал на ней внимательный взгляд, потом перевел глаза на доктора и наконец посмотрел в блокнот, который лежал перед ним.

— С удовольствием бы поверил вам, — сказал он, — это всех нас избавило бы от лишних хлопот; к сожалению, поверить никак не могу. Все, что вы до сих пор сообщали, пока не подтвердилось.

— То есть как?! — воскликнула миссис Эллис.

— Начнем с адреса. Вы не проживаете в доме семнадцать по Элмхерст-роуд. Этот дом занимают другие жильцы; мы их знаем, они там живут не первый день. Каждый этаж в этом доме сдается отдельно, и вы в числе съемщиков не значитесь.

Миссис Эллис судорожно схватилась за стул, на котором сидела. Она ничего не видела, кроме этого высокомерного, упрямого, совершенно равнодушного лица.

— Вы заблуждаетесь, — возразила она, стараясь говорить спокойно. — В доме семнадцать ничего никому не сдается. Это мой собственный дом. Я живу в нем сама.

Полицейский опять заглянул в блокнот.

— Пойдем дальше. В соседнем доме, номер девятнадцать, Ферберы не проживают. Этот дом тоже занимают несколько семей. Ваша фамилия не фигурирует ни в местном адресном справочнике, ни в телефонной книге. Там есть другие Эллисы, но не вы. В списке клиентов банка, который вы нам вчера назвали, фамилия Эллис не значится. Наконец, среди жителей района нам не удалось обнаружить никакой Грейс Джексон.

Миссис Эллис в растерянности посмотрела на доктора, на вчерашнего констебля, на женщину в полицейской форме, которая по-прежнему стояла рядом с ней.

— Что это, заговор? — еле вымолвила она. — Почему вы все против меня? Я не понимаю, что я такое сделала…

Голос у нее дрогнул. Только бы не сорваться! Надо держаться твердо, не уступать им; надо думать о Сьюзен…

— А моей знакомой вы позвонили? — спросила она. — Миссис Дрейкотт, которая живет в Чарлтон-корте, в этом высоком многоквартирном доме?

— Миссис Дрейкотт не живет в Чарлтон-корте, — ответил новый начальник, — по той простой причине, что этот дом уже не существует. Он сгорел. В него попала зажигательная бомба.

Глаза у миссис Эллис расширились от ужаса. Бомба? Зажигательная? Какая неслыханная катастрофа! Как это могло случиться? И когда? Вчера ночью?.. Несчастье за несчастьем… Кто бросил бомбу? Какие-нибудь анархисты, забастовщики, безработные… А может быть, преступники — да, да, те же бандиты, которые разграбили ее собственный дом! Бедная Нетта, бедный ее муж, бедные дети… У миссис Эллис закружилась голова.

— Простите, пожалуйста, — произнесла она, собрав все силы, все свое достоинство, — я не знала, что произошла такая ужасная беда. Это, без сомнения, дело рук тех же негодяев, которые вломились в мой дом…

И тут она внезапно умолкла — она поняла, что все они лгут, что все кругом сплошная ложь, притворство: никакие они не полицейские — они просто обманом захватили помещение; они враги, шпионы; они готовятся свергнуть правительство… Только чего ради они так долго возятся с ней, рядовой обывательницей? Почему не начинают гражданскую войну, не выкатывают на улицы пулеметы, не идут штурмом на Букингемский дворец?[48] Почему сидят здесь и тратят время, разыгрывая перед ней какую-то бессмысленную комедию?

В комнату вошел еще один полицейский и, щелкнув каблуками, остановился перед начальником.

— Все больницы проверены, сэр, — доложил он, — в том числе психиатрические, в радиусе пяти миль. Все пациенты на месте.

— Благодарю вас, — сказал начальник и, не обращая внимания на миссис Эллис, повернулся к доктору: — Здесь мы ее держать не можем. Попытайтесь договориться, чтобы ее взяли в Мортон-хилл. Пусть старшая сестра подыщет место. Объясните им, что это временная мера. Потеря памяти.

— Попробую, — ответил доктор.

Мортон-хилл! Это слово было знакомо миссис Эллис. Так называлась психиатрическая лечебница в южной части Хампстеда, ближе к Хайгейту. В округе она пользовалась дурной славой: говорили, что порядки там просто ужасные.

— В Мортон-хилл? — сказала миссис Эллис. — Почему в Мортон-хилл? У этого заведения отвратительная репутация! Там ни одна сиделка не задерживается! Я категорически возражаю против того, чтобы меня отправляли в Мортон-хилл. Я требую, чтобы вызвали адвоката — нет, лучше моего врача, доктора Годбера, он живет на Парквелл-гарденс.

Полицейский начальник вскинул на нее глаза и задумчиво произнес:

— Все-таки, по-видимому, она здешняя — все время называет людей, которые так или иначе связаны с нашим районом. Но ведь Годбер, кажется, уехал в Портсмут? Годбера я помню.

— Если он и уехал в Портсмут, — сказала миссис Эллис, — то не больше чем на несколько дней. Он очень добросовестный врач и никогда не оставляет своих больных надолго. В любом случае меня знает его секретарша. Я обращалась к нему по поводу болезни дочери во время последних школьных каникул.

Но никто ее как будто не слушал, а начальник снова углубился в блокнот.

— Да, вот еще что, — сказал он. — Школу вы мне назвали правильно. Телефон не тот, но название совпадает. Есть такая школа, обучение совместное. Мы до них вчера дозвонились.

— Боюсь, что на этот раз ошиблись вы, — сказала миссис Эллис. — Какое совместное обучение? Моя дочь учится в пансионе для девочек. Иначе я бы ее туда никогда не отправила.

Полицейский покачал головой и прочел по бумажке:

— Хай-Клоус, школа совместного обучения, директор мистер Фостер.

— Нет, директриса там мисс Слейтер, — поправила его миссис Эллис, — мисс Хильда Слейтер.

— Вы хотите сказать — бывшая директриса, — возразил полицейский. — Действительно, раньше школу возглавляла некая мисс Слейтер, которая ушла на пенсию, и ее сменили мистер Фостер и его жена. Ученицы по имени Сьюзен Эллис у них нет.

Миссис Эллис не шевельнулась; она замерла на стуле. Потом обвела взглядом всех, кто был в комнате. Ни на одном лице она не увидела враждебности. На каждом было написано сочувствие. Надзирательница даже улыбалась ободряющей улыбкой. И все внимательно смотрели на нее. Наконец она проговорила:

— Вы не шутите? Вы меня не разыгрываете? Ведь я должна узнать, должна понять, что случилось! Если вы намеренно ввели меня в заблуждение, если вы затеяли какую-то игру, изобрели какой-то новый способ пыток, скажите прямо! Скажите, не мучайте меня!

Доктор мягко взял ее за руку, а полицейский перегнулся через стол.

— Мы пытаемся вам помочь, — сказал он, — поверьте, мы делаем все что можем, чтобы разыскать кого-то из ваших близких.

Миссис Эллис сжала руку доктора, цепляясь за нее, как за последнее прибежище.

— Я не понимаю, что случилось, — сказала она. — Если у меня потеря памяти, то почему же я так ясно все помню? И свою фамилию, и адрес, и название школы… Где Сьюзен? Где моя дочь? — От внезапного страха у миссис Эллис потемнело в глазах. Она попыталась встать со стула. — Если Сьюзен в школе нет, где же она?

Кто-то пробовал ее успокоить, похлопывая по плечу; кто-то подал ей стакан воды.