Читаем без скачивания Чужой огонь - Сергей Палий

По тротуару неизвестно откуда взявшийся ветер гнал трухлявые куски рекламных щитов, подбрасывал остатки картона. Пыль стелилась по асфальту, будто хотела въесться в него, спрятаться. Но поток воздуха усиливался с каждой секундой, ветер превращался в ураган.

Карина еле успела сделать шаг назад, пропуская мимо себя летящий с огромной скоростью мусорный контейнер. Чтобы мелкие камешки и песчинки не хлестали ее по обнаженному телу, девушке пришлось спрятаться в подъезд. Над городом уже бушевала настоящая буря, поднимающая в воздух тучи праха, сметая тлен с домов и дорог.

И вдруг у Карины все внутри сжалось. Ей показалось, что сквозь завывание ветра и лязг катившегося слева направо железного мусора донесся чей-то бездушный голос:

– Диа-куа…

Девушку мгновенно охватил озноб, ноги подогнулись, во рту пересохло.

– Нет! – закричала она. – Только не снова! Разве мало я наказана? Да за что же, господи?!

Голос шепнул:

– Диа-куа.

Вдоль улицы уже неслось настоящее воздушное цунами, вздымая все, что попадалось ему на пути, ломая столбы, сметая истлевшие кузова машин.

– Боже мой, боже мой… – повторяла Карина, сжавшись в комочек возле лестницы.

– Диа-куа.

Само пространство выворачивалось наизнанку, контуры ступенек исказились, воздух загустел и лопнул с оглушительным хлопком. Вокруг что-то вспыхнуло, ослепив обезумевшую от страха девушку. Буря на улице вмиг исчезла…

…Кто-то прикоснулся к ее плечу, и Карину словно током шибануло. Она выгнулась всем телом, попятилась назад, щуря глаза от света и бормоча что-то себе под нос…

– Девушка, вы что здесь делаете? – спросила почтальонша, слегка отстранившись. Не хватало только еще одной наркоманки на ее участке.

Карина вскочила и выбежала на улицу, где столкнулась с мужчиной, спешащим по своим делам. Он отшатнулся от нее, как от чумной. Посреди мостовой стояли люди с плакатами и что-то возмущенно кричали. Вдалеке поднимался столб дыма.

Часто дыша, Карина глядела на демонстрацию. В голове была мешанина, тренированное сердце спортсменки трепетало, как лист, готовый оторваться от ветки.

Вдруг кто-то засмеялся, показывая пальцем в ее сторону, и люди стали поворачиваться. На их лицах попеременно возникали удивление, возмущение, любопытство. Несколько мужчин растолкали толпу и встали в первых рядах, хищно глядя на Карину.

– Да она ж голая, – промолвила наконец почтальонша, роняя сумку с газетами.

Забравшись на пьедестал памятника, можно было не бояться, что вода захлестнет ноги.

Алексей сидел, прикрывшись большим куском полиэтилена, и смотрел на несущиеся по площади мутные потоки. Сколько уже не прекращается дождь? Дней десять? Нет – пожалуй, побольше. Интересно, куда девается вода? По логике, уже должно было затопить весь город…

Накануне Олимпиады он зашел в спортзал, в котором когда-то начинал тренироваться, и поглядел на родные стены. Вспомнил былые успехи и неудачи. Потом встретил двух пацанов, которых тренер выгнал с занятий за непослушание. Они узнали его, взяли автографы, пожелали удачи на выступлениях.

После этого – вышел на улицу, и на трамвайной остановке его застал этот удивительный ураган. Что-то жуткое было в летящих с неба потоках воды… И еще… такой странный голос.

«Авилинуа-куа».

До сих пор Алексей не мог точно утверждать, действительно ли он его слышал, или просто пригрезилось среди шума тех невообразимых мутных волн, катившихся по улице, сметавших все на своем пути. Он стоял на остановке, промокший насквозь, и вдруг поток воды сбил его с ног и поволок вдоль бордюра. И как он ни старался ухватиться за что-нибудь – стихия тащила его, крутила, будто бумажный кораблик, вскидывала и роняла. А потом он, видимо, ударился обо что-то головой и потерял сознание.

Очнулся вынесенный на возвышение в местном парке. Рядом валялась перевернутая круглая урна с кучей смятых пивных банок, а вокруг была вода. Дождь. И ручьи, местами превращающиеся в настоящие реки. Они несли в своих волнах всяческий городской мусор – от пластиковых бутылок до целых пакетов, которые обычно в изобилии изучаются бомжами на помойках. Но иногда среди всего этого хлама проплывали вещи, которые ну никак нельзя было назвать мусором, – неплохие детские коляски, книги и диски, дамские сумочки, обувь…

На протяжении нескольких дней Алексей искал людей, все больше убеждаясь, что он либо спит, либо по какой-то непонятной причине сошел с ума.

В городе не было ни единой души.

Он заходил в родной спортзал, но, кроме матов, снарядов, скамеек и протекающего в одном месте потолка, там ничего не было. Он забегал в магазины, кабаки, дворики, музеи, жилые дома – но везде царило запустение. Казалось, что все люди ни с того ни с сего побросали свои пожитки и ушли из города. Но это был абсурд – даже при совсем уж гипотетической угрозе наводнения никто не будет сломя голову уезжать, оставляя весь скарб. Да и машины никуда не делись – не пешком же все два миллиона жителей ушли…

Он вспомнил, как разбил стекло и, смахивая с себя надоевшие до чертиков капли, забрался в один из брошенных автомобилей. Ключи болтались в замке зажигания, но стартер даже не фыркнул. Со второй, третьей и четвертой машиной повторилось то же самое – все они почему-то были не на ходу. Также напрочь отрубилась сотовая связь, не работали телефон, радио и телевидение. Творилось нечто мистическое…

Тем не менее время шло, и выживать в этом покинутом городе ливня было необходимо, несмотря на полный идиотизм положения. Поэтому Алексей нашел в одном из бутиков теплую сухую одежду, из куска полиэтилена смастерил себе подобие плаща с капюшоном, собрал запасы еды и не придумал ничего лучше, как обосноваться в спортзале. Из матов он сделал себе довольно удобную кровать в том углу, где с потолка не капало. В тренерской нашел довольно много железных блинов для штанги и подходящие доски и изготовил нечто вроде кострища. Каждый вечер Алексей разжигал огонь, чтобы не замерзнуть и приготовить пищу, потому что напряжения в электросети тоже не оказалось. Вентиляция в зале была приличная, поэтому отравиться угарным газом он не боялся…

Алексей вздохнул, покрепче закутался в плащ и спрыгнул с памятника на высокие ступеньки, которые вели на трибуну и не заливались бесконечными потоками воды. Он съежился и побежал к правому крылу оперного театра, где находился вход в спортзал.

– Как же ты надоел, – зло сказал он дождю, открывая тяжелую дверь на тугой пружине.

Поднявшись на второй этаж, Алексей сбросил накидку и развесил ее на брусьях. Подошел к еще тлевшему костру и, накидав свежих щепок и досок, принялся раздувать огонь. Пламя довольно быстро занялось от углей, и он с наслаждением вытянул над запрыгавшими оранжевыми лепестками озябшие ладони.