Читаем без скачивания Галоп - Сергей Куприянов

Умирая в полете, Рэм, уже впечатываясь спиной в противоположную решетку, успел подумать, что и теперь он всех перехитрил. За его гибель во время прохождения службы в военно-космических войсках его семье причитается просто огромная страховая премия.

Только семьи у капрала Ларика фон Рэм – так по паспорту – не было. Как уже, так и еще.

Почему он умер счастливым? У описателя имеется своя, возможно, неправильная версия. Конечно же, Рэм был элементарно пьян. И, видимо, сильно. И ему опять показалось, что он кого-то обманул. Не знаю, не уверен, но – может быть и так. Но отчего-то кажется, что ему все просто надоело. Устал от жизни никчемный потомок алкоголиков. Не достиг. Не дорос. Но – вознесся, умерев настолько выше небес, которые могли видеть и даже представить его титулованные предки, что, по тем представлениям, он должен был стать по меньшей мере ангелом. Но только из-за расстояния от привычной тверди.

Лишь лично Рэма эти рассуждения уже не касались и не могут касаться. В этом смысле его тема закрыта. Чего нельзя сказать об остальных.

Костик, выскочивший на шум, сильно расстроился. Вечер начался для него отлично, даже с выпивкой, чего он, конечно же, не ожидал, и была надежда, что пройдет он так же хорошо, как и начался. И тут вдруг работа подвалила.

Но он никогда не бегал от работы. Всю жизнь, сколько себя помнит, он работал, делая то, от чего другие отказывались. Впрочем, подобными категориями он не рассуждал. Ему говорили что надо делать, и он делал. А потом и говорить перестали, потому что он и сам знал круг своих обязанностей. Главное что? Что б было чисто. И он старался вывозя из огромного сооружения грязь, которой в иные дни набиралось больше тонны. Впрочем, такими показателями как тонны Костик тоже не пользовался. Чисто и что б был порядок – и ничего другого. Порядок и чистота были для него понятиями неизменными и абсолютными.

Поэтому он, аккуратно заперев клетки, принялся за достижение своего недостижимого абсолюта – наводить порядок и чистоту. Действовал он сноровисто, как и в случае с мертвой лошадью некоторое время назад. Но поскольку человек гораздо меньшее ее, то и расчленять его не требовалось. Но для начала он обшарил карманы мертвого, где нашел несколько приятных ему вещиц. А потом надел на мертвого черный пластиковый мешок из-под корма и, положив его на тележку, повез его к утилизатору, как это делал много дней подряд, сваливая туда разный мусор. Справившись с главным, по возвращении в конюшню замыл кровь и вообще навел порядок, не очень обращая внимание на то, что некоторые животные ведут себя странно. Сильной струей воды он промыл проход, окатил нескольких животных, которые – он это помнил – любят водные процедуры, после чего убрал инвентарь.

Новый приступ легкого огорчения Костик испытал, когда увидел вскрытый ящик с лекарствами. Но, закрыв его и аккуратно задвинув на место, он успокоился и включил музыку, доставшуюся ему от прежнего тренера, а потом устроился на лежанке. Вообще-то у него имелось свое место в жилом боксе, но соседствовать с Костиком никто не хотел, особенно после того, как увидят его улыбку с таким оскалом, что кровь стынет, а он сам был счастлив, что наконец-то обрел нечто похожее на собственный дом, где его почти никто и никогда не беспокоил.

Капитан Берг, заступивший дежурным по базе, застал его вполне умиротворенным, довольным собой и обстановкой. При появлении офицера Костик привычно встревожился, впрочем, не слишком сильно, и вскочил, пялясь на капитана.

– Все в порядке? – спросил Йоган, мельком оглядывая коморку убогого.

– В порядке, – кивнул Костик, не сводя с него преданного взгляда. – Чисто.

Клоп воспринял это определение в его первоначальном санитарно-гигиеническом смысле, а не в том, в котором употреблял его сам, будучи разведчиком.

– Ну, давай тогда, отдыхай. И не засиживайся. Скоро отбой.

Не успел он выйти из конюшни, как музыка смолкла. Костик отличался редкой исполнительностью и, когда его не задирали, агрессии не проявлял. Порой, глядя на него, кое-кто из офицеров думал, что умственные способности некоторых солдат, превышающие интеллект клинического идиота, здорово мешают им достойно исполнять свои служебные обязанности.

11.

О том, что Рэм не ночует в своей койке, капитан Берг узнал за сорок минут до общего подъема почти случайно. Его недавно разбудил помощник, он выслушал короткий доклад, умылся и пошел пройтись по территории, чтобы своими глазами увидеть ситуацию, о которой ему через полтора часа придется докладывать полковнику. Все «болевые» точки базы он знал без подсказок, поэтому маршрут его был выверен за время многочисленных предыдущих дежурств.

С утра в горах холодно даже летом, поэтому Берг двигался быстро, стараясь согреться.

Судя по светящимся окнам пищеблока, повара уже работали, готовя завтрак для личного состава. Туда он направился в первую очередь. Во-первых, там было тепло, а во-вторых, въедливый капитан желал собственными глазами убедиться, что на важном объекте все в порядке.

Кухня радовала чистотой и деловитостью обоих поваров, с неторопливостью истинных профессионалов делавших свое дело. Перекинувшись с ними парой фраз, пошел наружу и уже в дверях столкнулся с капралом Ризотти, спешащим на работу. Капрал отвечал за пищеблок в целом, от подготовки меню до сдачи выручки баром. Отдав честь, он посторонился, уступая дорогу старшему по званию.

– Проспал? – чуть фамильярно спросил капитан, останавливаясь. Тут было тепло. А через два шага – холод собачий.

– Если бы, – шмыгнул носом капрал. Похоже, он немало времени провел на улице.

Ответил и замолчал, будто что-то не договаривал.

– А чего тогда? – слегка нажал на него Клоп.

Внеземная база, не имеющая официального статуса стратегического объекта, мала, развлечений тут немного, новостей и того меньше, так что любое, даже самое невинное происшествие – вроде вывихнутого во время ковыряния носа пальца – здесь привлекает внимание и порой может стать поводом для многочисленных пересуд, которые военным по статусу и уставу вроде бы не положены.

– Да так, – все еще жался Ризотти, и капитан на него надавил.

– Капрал!

– Ох, – горько вздохнул тот и наконец решился. – Рэм не ночевал.

– А где он?

– Да откуда я знаю!

В общем, резонно. Для Ризотти и его поваров отбой происходил на два часа раньше, чтобы они успевали приготовить завтрак. Лично Берг считал, что насущной необходимости в таком попустительстве нет, поскольку готовка завтрака из полуфабрикатов, консервантов и концентратов не требует много времени, но поскольку такой порядок установился на базе еще до появления на ней Берга, он не считал возможным озвучивать эти свои соображения. Так что незнание капралом нынешнего местонахождения своего соседа по жилблоку было вполне объяснимо и где-то даже оправдано, как ни обидно такое признавать.