Читаем без скачивания Отчаяние - Ильяс Есенберлин

Немалое значение имела торговля. Казахам теперь частично разрешалось ездить на все российские ярмарки, сбывать шерсть, кошмы и закупать хлеб, мануфактуру, домашнюю утварь, лопаты, топоры, ножи, посуду — все это лучшего качества и по куда более низким ценам, чем на базарах Хивы и Бухары. К тому же благодаря присутствию русских гарнизонов стала безопасной дорога на эти ярмарки. Появились первые казахские купцы и даже промышленники. Многие бедные джигиты нашли себе постоянную работу на рудниках, соляных промыслах и на строительстве дорог и мостов…

Увидев такой поворот событий, считающий себя в степи первым, кто поклялся в верности царице, хан Абулхаир решил в обход самого губернатора обратиться со своими претензиями непосредственно в Петербург. Для этого он поначалу написал хорошо известному ему Тевкелеву письмо, в котором жаловался на Неплюева и просил совета. Письмо, как обычно, составил и привез в Оренбург толмач Кудабай. Сразу же по приезде, едва отряхнув дорожную пыль, он отправился к губернатору.

— Так что ты там привез, голубчик? — спросил генерал Неплюев.

— Письмо нашего хана Абулхаира генералу Тевкелеву в Петербург, ваше превосходительство!…

— Гм.. гм…

— Должен отправить его с первой оказией!

— Ты, наверное, знаешь, про что там написано?..

Нет, оренбургский губернатор генерал Неплюев был неплохим воякой и человеком, не лишенным чести. Вряд ли бы он пошел на то, чтобы прочитать чужое письмо где-нибудь в исконных российских пределах. Правила дворянской чести были внушены ему с малолетства. Но здесь, на пограничной линии, могли ли они распространяться на переписку какого-то кайсацкого хана!

Ну, а Кудабай был лишен всяких подобных «предрассудков» и подробно, слово в слово, передал губернатору содержание письма. Память у него была отменная.

— Не забудь только, отправь его с первой оказией, как и приказано тебе почтенным Абулхаиром! — сказал Неплюев, улыбнувшись наивности старого хана.

Кудабай вскочил, чтобы идти выполнять указание, но Неплюев остановил его кивком головы.

— Что еще изволите приказать, ваше превосходительство? — спросил толмач.

— Ты, голубчик, видимо, и сам понимаешь, что мы не можем больше опираться на нашего славного хана Абулхаира…

Кудабай, имевший кое-какие виды на своего хана, помрачнел:

— Ну, а если он раскается и станет, как прежде, служить верой и правдой государыне?..

— Это уже не имеет значения. Как и всегда бывает, появились более молодые и способные деятели из киргиз-кайсаков…

«Хан Нуралы — сын Абулхаира!» — сказал про себя толмач. Да, он-то правильно повел себя с самого начала. Коль такого матерого волка, как хан Абулхаир, слопали, в один присест, то что для этих людей он, беззащитный маленький зайчик…

— А как думают отстранить нашего хана? — набрался смелости и спросил Кудабай. — Наверное, императрица издаст указ.

— Не думаю… — сухо ответил губернатор и посмотрел на толмача в упор своим страшным взглядом. — Властям нет дела до этого Абулхаира. Он сам породил ненависть среди некоторых султанов и пусть держит сейчас ответ. Мы не станем вмешиваться в эти распри!

«Кто же должен осуществить этот… этот уход хана из жизни? — лихорадочно думал толмач. — Чего от меня хочет губернатор?»

— Среди враждебных Абулхаиру султанов особенно не любит его Барак-султан… — заговорил Кудабай, холодея от ужаса. — Хан Абильмамбет тоже не любит его, но не… не сможет…

— А Барак-султан?

— О, конечно, сможет! — воскликнул толмач. — Султан Барак давно уже обвиняет Абулхаира в том, что тот продается белой царице…

Поняв, что сказал лишнее, закрыл свой рот ладонью, но Неплюев поощрительно махнул рукой:

— Ничего, ничего, говори… Самый подходящий человек этот Барак. Раз он так уж сильно не любит нас, то и его не жалко!…

— Что же прикажете мне, ваше превосходительство?

— А ничего… Сам пораскинь мозгами, голубчик!

— Но… но контайчи лишь обрадуется уходу хана Абулхаира. Зато некоторые роды Младшего да и Среднего жуза станут мстить Барак-султану и… и мне!..

— Ну, тебе же за что? Разве что сам станешь болтать о всяких небылицах… Да не беспокойся. И Барака при случае успокой. В Младшем жузе будет другой хан, а мы… мы, как я уже сказал, не станем вмешиваться не в свое прямое дело. Споры между родственниками нас не касаются!..

— Да, да, они сами…

Неплюев понял состояние толмача и небрежно сказал, как бы между делом:

— Там у казначея твое жалованье накопилось за полгода. Ты ведь у нас на жалованье, голубчик. А там и чины пойдут, и слава…

— Рад стараться, ваше превосходительство!..

— Ну, ступай, ступай… Я буду ждать известий!..

Через десять дней толмач Кудабай оказался в Хиве, в гостях у сына Барак-султана — батыра Жолбарса. Они долго говорили о чем-то, и Кудабаю на прощанье была подарена расшитая хивинская шуба с плеча хозяина и гнедой ахалтекинский конь. Вскоре толмач был уже в ставке Абулхаира и не преминул получить и от него кое-какие подарки. Прямо не стал он рассказывать о разговоре своем с губернатором, но тем не менее намекнул, чтобы хан поберегся ездить по степи в одиночестве.

Дело неминуемо приближалось к развязке. Летом 1748 года сам генерал Тевкелев прибыл из Петербурга в Орск для личных переговоров с Абулхаиром.

— Старый друг лучше новых двух, господин Неплюев! — сказал он в Оренбурге губернатору.

— Ох, ваше превосходительство, вынужден, сидя здесь, выбирать себе друзей по необходимости! — ответил Неплюев.

Хан Абулхаир, понявший, что и в Российской империи сановники враждуют и сживают друг друга со света не хуже, чем казахские ханы и султаны, поспешил со всей своей семьей и поредевшей свитой в Орск, к генералу Тевкелеву. Все свои обиды выложил он перед тем, кто некогда склонил его на присоединение к России. Один из умнейших людей своего времени, Тевкелев сделал все, что в его силах, чтобы не заставить старого хана раскаяться в его политике. Он считал, что такое отношение к одному из виднейших деятелей присоединения дурно отразится на авторитете Российской империи на всем Востоке.

Хан Абулхаир от чистого сердца обещал Тевкелеву и впредь верой и правдой служить России. К хану возвратился из аманатов его любимый сын Кожахмет, а вместо него в Оренбург поехал другой сын —Айчувак. Тевкелев взял полностью на себя улаживание отношений хана Абулхаира с губернатором. Окрыленный и помолодевший, возвращался старый хан в свою ставку на Иргизе.

А губернатор Неплюев лишь отмалчивался в разговорах с Тевкелевым: не его дело вмешиваться в султанскую междоусобицу.

— Режут они друг друга, как волки, ваше превосходительство… — сказал он. — Как могу отвратить их от такого природного дела?!

Полный тревог за судьбу хана Абулхаира и всей российской политики в Большой азиатской степи, уезжал в Петербург генерал Тевкелев. Оснований к этому было больше чем достаточно.

Впрочем, генерал Неплюев мало грешил против истины, когда говорил о невозможности сдержать межплеменную усобицу в степи, — слишком еще мало было войск на пограничной линии. Да губернатор и не очень-то стремился к этому.

Не раз отряды хана Абулхаира разоряли кочевья тех родов, которые волей или неволей подчинялись джунгарскому контайчи. Но бывало, что хан сводил и собственные родовые счеты. Так, что неуклонно преследовал целый род джалаир из Старшего жуза, который в годы «великого бедствия» нашел убежище среди каракалпаков. Джигиты Абулхаира не раз переходили Сейхундарью и грабили аулы джалаирцев, а заодно и каракалпаков. Предводители рода, опасаясь полного его исчезновения, решили искать убежища в Среднем жузе, у аргынцев. Большой их караван, в который входили и два аула каракалпаков, шел через владения Абулхаира к Тургаю. Но тут на него напал отряд родного брата Барак-султана — Кучука, отколовшегося от Среднего жуза и самозванно провозгласившего себя ханом ряда родов и племен. Всадники Кучук-султана дочиста ограбили караван беженцев, оправдывая это тем, что джалаирцы якобы хотели в дальнейшем переметнуться к джунгарам. Спастись удалось лишь полусотне каракалпаков, которые побежали в сторону Оренбурга и по дороге встретили возвращавшегося с переговоров хана Абулхаира. Несмотря на то, что его сопровождали лишь полторы сотни всадников, Абулхаир бросился в погоню за Кучук-султаном. Как уж там получилось, но на помощь своему брату пришел неожиданно оказавшийся тут Барак-султан.

— Мы не осилим Барак-султана… — советовали Абулхаиру приближенные. — Давайте вернемся в Иргиз за подкреплением!

— Не воины вы, а бабы! — в ярости закричал старый хан и приказал начать преследование братьев-султанов.

А Барак-султан уходил медленно, всякий раз показываясь на ближайших холмах и вызывая новые приступы бешенства у хана Абулхаира. Всем было ясно, что старого хана заманивают подальше в степь.