Читаем без скачивания Одна ночь в Венеции - Валерия Вербинина

– Знаете, – медленно проговорила баронесса Корф, – мне кажется, что Нелидов понятия не имел о страховке. Он искренне удивился, когда я упомянула о ней.

– Понятно, – кивнул Папийон. – Значит, его элементарно уговорили освободить прекрасную даму от дракона… прошу прощения, мадам Туманову от месье Ковалевского. То, что граф и Мария уже расстались, в расчет не шло – ему, конечно, объявили, что бывший любовник преследует ее, жить ей не дает и так далее. – Комиссар вздохнул. – Отвратительная история, по правде говоря. Ну что за особа – натравила одного любовника на другого, чтобы поживиться после его смерти и счастливо жить с третьим… Я, наверное, старомодный человек, но у меня такие вещи плохо укладываются в голове.

– Вы уже арестовали их? – спросила Амалия.

– Да. Урусова, а также его слугу, который может дать ценные показания. И, конечно, мадам Туманову вместе с горничной. Все они жили на другом берегу. Под конец я поехал арестовывать Нелидова, но вы меня опередили.

– Полагаю все же, что как полицейский вы вполне довольны, – усмехнулась Амалия, растирая шею. – Ведь вы взяли его, что называется, с поличным – он же и меня пытался убить. Что ж, вот и конец запутанной истории.

– Ах, сударыня, сударыня, – покачал головой Папийон. – В романах-то все обыкновенно кончается арестом преступника, а в жизни… В жизни наша работа теперь только начинается. Приготовьтесь к тому, что этот молодчик, который хладнокровно душил вас и свалился в обморок от ужаса, едва его взяли, будет начисто все отрицать и уверять, что вам все привиделось. Поэтому, надеюсь, вы не будете возражать, если доктор осмотрит вас и зафиксирует на бумаге все повреждения, которые вы получили.

– Никаких возражений, комиссар, – кивнула баронесса, поправляя прическу. – Потому что я, как и вы, тоже старомодный человек. А преступники должны получить по заслугам. Не правда ли?

Глава 24

Слабое звено

– Как ты мог! – кричал Александр. – В двух шагах от тебя убивали маму, а ты болтал с консьержкой!

Саша хотел добавить что-то еще более резкое, но покосился на присутствующих женщин – маму и бабушку – и вовремя остановился. Михаил стоял в дверях, и лицо у него было сконфуженное. Барон Корф отлично понимал, что младший брат прав, и не искал для себя оправданий.

– Хватит, – вмешалась Амалия, задетая тем, что ее оплошность, ведь она сама велела Михаилу ждать ее внизу, близкие ей люди использовали как предлог для ссоры. – Совершенно ни к чему говорить об этом теперь. Ничего же страшного не произошло!

– А если бы произошло? – снова начал заводиться Александр. – Если бы тот ненормальный убил тебя? Если бы комиссар опоздал хоть на пять минут?

Тут баронесса всерьез рассердилась и попросила Аделаиду Станиславовну увести Мишу, чтобы прекратить разговор на неприятную тему. Потом прикрикнула зачем-то на Казимирчика, который стоял у стены и вообще не проронил ни слова, и велела горничной нести кофе.

– От всех этих треволнений, – пожаловалась она, – у меня ужас разболелась голова!

Но, по правде говоря, у нее не болело ничего, кроме шеи. Амалия посмотрела на себя в зеркало и поморщилась – пожалуй, надо будет купить бархотку, чтобы скрыть синяки.

– Мама, это было безрассудно, – снова подал голос Александр.

– Что?

– Идти к нему одной.

Баронесса не нашлась что ответить. Она была несказанно рада, что все кончилось и что ее старшего сына больше никто не посмеет подозревать, поэтому для других переживаний у нее уже не осталось сил. Горничная принесла кофе и бесшумно удалилась. Над чашкой с напитком курился легкий дымок. Амалия сидела, полузакрыв глаза. Она почти забыла о присутствии сына, когда тот опять заговорил:

– Скажи, мама, ты ведь с самого начала на них думала?

– Нет, конечно, – через силу ответила баронесса. – В одном я была уверена: Миша тут ни при чем.

– Потому что у него не хватило бы духу?

Амалия сердито посмотрела на сына.

– Перестань говорить о старшем брате в таком тоне! Ясно?

Но по упрямому лицу Александра она поняла, что любые слова бесполезны. В сущности, Саша всегда недолюбливал Михаила, который платил ему той же монетой.

«Если бы я умерла, все тут первым бы делом переругались», – мелькнуло в голове баронессы. И эта мысль была настолько ей неприятна, что она встала, забыв о кофе, и ушла в детскую к Ксении, которая всегда была для матери как солнечный лучик и не доставляла никаких хлопот.

Пока Амалия разбиралась со своими домочадцами, комиссар Папийон решал свои собственные задачи, главной из коих было добиться признания хотя бы от одного из обвиняемых. Их, согласно его указанию, развели по разным помещениям, и к каждому приставили охрану. Общее наблюдение за арестованными, пока он ездил брать Нелидова, осуществлял Бюсси, и по возвращении комиссар первым делом вызвал инспектора к себе.

– Ну, что?

Бюсси отлично знал, что с таким человеком, как его начальник, можно говорить откровенно, поэтому не стал колебаться с ответом.

– Плохо, комиссар.

– Насколько? – прищурился Папийон.

– Просто плохо, – усмехнулся молодой человек. – Пресса как с цепи сорвалась, наверняка им кто-то уже сболтнул, что вы раскрыли дело. Я посадил Сегена на телефон, но его буквально рвут на части. Звонки каждую минуту… Префект тоже звонил…

– С ним я поговорю сам. Но позже.

– Я так ему и сказал, патрон. Но это все мелочи, главная проблема – обвиняемые. Урусов юрист, так что сами понимаете, как тяжело будет вытянуть из него показания. Слуга адвоката, который до того говорил по-французски почти без акцента, с момента ареста начисто забыл язык и молчит, словно воды в рот набрал. Мадам Туманова устроила целое представление – закатывала истерики, падала в обморок, требовала врача… Я, конечно, пустил к ней нашего доктора, да только дамочка наотрез отказалась пить успокоительное. Еще она требовала встречи с Урусовым.

– А что служанка Тумановой? Как ее – Элен…

– Элен Ласер. Сидит, трясется и смотрит на всех безумными глазами. Я попытался наладить с ней контакт, а девушка начала рыдать. Мне кажется, она и слуга Урусова в курсе дел своих хозяев, но как заставить их говорить – вот в чем вопрос… У Нелидова вы что-нибудь нашли?

– Конечно! – усмехнулся Папийон. – Фарфоровую фигурку, изображающую урок музыки, с царапиной на основании. Да еще при более тщательном осмотре комнаты обнаружили в столе ключ от черного хода и кольцо – по описанию, одно из тех, которые исчезли из особняка графа. Вызови его слугу, чтобы тот официально опознал украденные предметы. Хотя я не сомневаюсь, что это именно они.

– Слушаюсь, патрон.

– А я пока попытаюсь разговорить задержанных. Кто из наших лучше всего стенографирует?

– Мелло. Прислать его к вам?

– Да, пожалуй.

Единственным делом, которое Папийон категорически терпеть не мог в сыскной работе, была возня с бумагами – заполнение протоколов, отчетов и тому подобных документов.

– Думаете, вам удастся их расколоть? И как же вы собираетесь это сделать?

– Как, как… Да как всегда. Надо найти слабое звено и бить по нему, пока вся цепочка не рассыплется… – проворчал Папийон. И улыбнулся, видя заинтригованное лицо молодого инспектора. – Считайте, я вам подарил мой фирменный секрет. Досадно, что обыск у Урусова ничего не дал. Если бы мы нашли клинок, которым зарезали Викторину и Андреа, было бы гораздо проще.

– Скорее всего, убийца избавился от клинка. И от окровавленной обуви тоже.

– Ботинки, положим, можно сжечь, но с клинком дело обстоит сложнее… тем более что баронесса Корф предполагает, что это был клинок, спрятанный в трости. Вот что: пошли-ка наших людей на поиски. Пусть поминутно установят, где Урусов был и что делал после убийства сутенера и его «бабочки». Если он бросил трость в воду, ее можно найти и поднять. Если зарыл в землю, если спрятал… Все равно надо ее отыскать, понимаешь?

– Вы думаете, это реально? – с сомнением в голосе спросил молодой инспектор.

– Конечно. Мы имеем дело с дилетантами, которые не умеют грамотно заметать следы. Взять хотя бы Нелидова – ведь и младенец бы догадался, что ничего, кроме денег, из особняка брать нельзя. А он похватал что ни попадя.

– Тогда я задействую всех наших людей из квартала Урусова, – проговорил молодой человек. – Может быть, действительно удастся найти трость с клинком, как вы говорите.

Бюсси удалился быстрым шагом, а комиссар отправился проведать адвоката. Не потому, что надеялся – тот окажется тем самым слабым звеном, просто считал его одним из главных зачинщиков совершенного преступления. Вернее, цепи преступлений, если вспомнить убийство Викторины Менар и корсиканца Андреа.

При виде Папийона Урусов вскочил с места. Его холеная борода стояла дыбом.

– Господин комиссар! Я протестую! Я подданный Российской империи… Вы не имеете права меня задерживать!