Читаем без скачивания Враг императора (СИ) - Киров Никита

— Если ты опять победишь, — Романов сделал несколько шагов. — Всё будет кончено.

Он замахнулся, но тяжёлый панцирь на его спине начал перевешивать. Судья пытался сохранить равновесие, но Виктор прыгнул вперёд и толкнул. Всё равно, что толкать танк, вот только этот танк едва держался в этом положении. Тиберий Романов упал на спину и стал таким же беспомощным, как обычная перевернувшаяся черепаха.

Над головой пролетел гравилёт, но Виктор его игнорировал. Охране запрещено вмешиваться, но если они нарушат приказ, он успеет устранить цель… цель, разве не это самое важное в его жизни?

— Я тебе жопу надеру, — угрожал Судья напоследок, силясь достать Виктора лапами и хвостом, но уже не мог.

Беда забрался на него сверху и подошёл к голове. Тиберий тут же спрятал её в панцире, но это ему не поможет. Виктор приготовил игломёт.

— Неужели я опять проиграл? — прохрипел Романов и вытащил голову. — В следующий раз будет иначе.

— Смерть пришла, а я умру вскоре после тебя, — сказал Виктор и приготовился стрелять.

— Постой! — раздался окрик и Беда обернулся.

Гравилёт сел неподалёку, из него высунулась женщина в костюме офицера бастанджи. Это она!

— Это я тебя нужна, — сказала Кейт Адалет, убийца его сына.

— Именно ты, — шепнул Виктор.

Цель — Тиберий Романов, билась настойчивая мысль в голове. Цель должна умереть, как всегда готовили Беду. Он уничтожил все свои цели, разве что Сова смог отсрочить свою гибель на десять лет.

Беда спрыгнул с массивного панциря Верховного Судьи. Цель жива и должна умереть, так написано в досье, в приказе, так сказал Балябин, так билось в голове. Цель важнее всего, нужно вернуться и убить её, только потом приступить к уничтожению остальных.

Цель — Тиберий Романов, Верховный Судья Турсулунских Кланов. Но это больше неважно. Это никогда и не было важным. Всё ещё оставалось желание вернуться и добить раненую черепаху, но чем дальше Виктор отходил, тем более несущественным оно становилось. Скоро это желание совсем исчезло, как в тот раз, когда Сова выторговал себе жизнь. Большая Черепаха никто, больше она его не интересует. Так же, как те, кто умер от рук Виктора, и те, кто умер по его вине. Как его единственный сын, жена и друзья.

Всё это стало несущественным, есть только Виктор, его оружие, и та женщина, что убила его сына. Она его главная цель. Как когда-то он делал всё, чтобы жена и сын ни в чём не нуждались и никогда не оказывались в опасности, так и в последние дни, когда он уничтожал цели. Но все эти убитые люди не были целями, они были лишь препятствиями на пути к главной. Они не важны, важна лишь её смерть. Что-то в голове пыталось сопротивляться, говоря, что главная цель — это Тиберий Романов, но Беда легко отбросил мысль. Она больше не имела значения.

— Думаешь, что я тебя прощу? — спросил Виктор, целясь в женщину прямо на ходу. — Думаешь, что я убил достаточно и готов отказаться от всего? Нет, убью и тебя. Зачем ты пришла?

— Я кое-что поняла, — сказала Кейт Адалет, глядя на ствол игломёта. — Я по-настоящему верила в своё дело, но однажды нарушила присягу и убила невиновного.

— Твои извинения не помогут. Мёртвым плевать на извинения.

— Я знаю. Но ты потерял всё, что у тебя было, а я потеряла свою веру. Я верила, что делаю этот мир лучше и защищаю общество. А на самом деле это оказалось совсем не так, но я выполню то, ради чего стали дигеринов.

— Неважно, всё это неважно, — сказал Виктор. — Все эти сожаления не стоит ничего, они — это сон. Сон проходит всегда, остаётся только боль и смерть, то что, испытывают все. То, что суждено каждому. Что тебе снится, дженель Кейт Адалет, убийца моего сына?

— Мне снится он, — она закрыла глаза. — Каждую ночь. Во сне мне кажется, что я могу это изменить, но это оказывается бесполезно. Мне кажется, что это снилось мне всю мою жизнь, будто уже случалось раньше. Пусть уж лучше это прекратится. У меня есть только одна просьба…

Виктор прижал игломёт к её лбу.

— У меня остался кот вашего сына, заберите его, пожалуйста, хоть куда-нибудь. Он же никому не нужен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Беда держал пистолет. Кот жив и был жив, когда Виктор думал, что его больше нет. Он был жив, когда Беда думал, что нарушил обещание, данное сыну. Жестоко убитому, хотя в жизни ни сделал никому и ничего плохого. А Беде было плевать, он просто шёл, убивая всех на своём пути, в чём его обвинял Айзек. Айзек, тот мальчишка, чью жизнь испортил сам Виктор, но вместо отмщения Медведь спас самого Виктора. Ценой своей жизни. Простил ли он его, или не хотел становиться таким же чудовищем, как сам Виктор Воронов?

Воспоминания, которые приходили только во снах, били с новой силой. Вера, его жена и единственная любовь, которая прошла с ним путь, не зная, кто её муж на самом деле. А потом взяла с него обещание, которое Виктор нарушил. Ник, единственный сын, жизнерадостный и добрый, играющий с котом. Он не пошёл путём отца, путём смерти и убийств. Айзек по прозвищу Медведь, боевой кинетик, который в детстве не отходил от Виктора, а потом возненавидел, когда к нему вернулась память. Странный парень и лучший друг его сына. И Натан, аналитик, который не мог выносить все эти убийства, но продолжал свою работу ради друзей, чтобы они не пострадали и дошли до конца. Все они мертвы, а Виктор их забыл. То самые чувство тоски от того, что он забыл нечто важное. Вот что он забыл… то, что значили для него единственные близкие ему люди. Но вместо этого он просто убивал всех, как ему говорили.

Он пришёл в себя, всё ещё держа пистолет у головы этой женщины, а она всё ещё стояла с закрытыми глазами. Но всё это бессмысленно. Мёртвые не могут страдать и желать мести. Им плевать. Как плевать и самому Виктору. Им настолько плевать, что они даже не приходят к нему во снах. Это его разум, стремясь восполнить потери и преисполниться сожалением, придумывает их, чтобы хоть как-то чувствовать себя человеком. Уничтожение целей не поможет ему, и Виктор знал это с самого начала. Есть только боль и смерть, но он теперь ощущал не только физическую боль от повреждений в бою. Та, другая боль, казалась ещё хуже.

Игломёт упал из ослабевших пальцев и Виктор пошёл по разбитой дороге разрушенного города. Больше ничто и никто не имеет значения. Он не сопротивлялся, когда его окружили несколько ликторов. Какая теперь разница, что с ним будет?

* * *

— Я не понял, — сказал Тиберий Романов, пока его дети его поднимали. — Когда реванш?

— Вот он тебя отделал, папа.

— Вы этого не видели. И не вздумайте никому сказать.

Тушу Судьи перенесли в Академию, подальше от разбитого города, а остальные турсулунцы приступили к лечению отца, или, если быть точнее, к его ремонту, учитывая количество механизмов в его теле.

— Он убил Донни! — воскликнул Тиберий, увидев мёртвого турсулунца в броне.

— Это я Донни, — возмутилась черепаха-садовник. — А это Юрий.

— Тогда ладно, — Судья зашипел, когда кто-то вытащил из его ноги кусок арматуры. — Значит, теория Драгомира о том, как можно сломать блок, оказалась верной. Квистор Брейлинг, как ты умудрилась выжить?

— С трудом, — призналась Петра, показывая на повязку. — В моём возрасте нельзя получать ножом в живот, это больно. А ты как, Кейт?

— Он просто не выстрелил, — прошептала Адалет. — Он хотел, но не стал. А я…

— Да, получать второй шанс бывает тяжело, — Брейлинг закашлялась и тут же скривилась. — Больно кашлять. Ликторы успели перехватить Воронова до того, как он ушёл из города, иначе императорские войска просто бы его убили. Пока он во временной тюрьме и я попрошу Луциана, чтобы он выделил ему защиту из тех, кто не мечтает его убить. А мы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Всё ещё нужно разбить голову Воронову и забрать чип, — сказал Романов. — Тогда мы выследим Балябина и…

— Мы уже нашли чип, — Петра показала на кубик, который держала сжатым в кулаке. Сейчас он не дрожал, будто спал. — Он был в голове у Хадена Айскадера. Он тоже работал на Корпорацию, как оказалось.