Читаем без скачивания Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы) - Любовь Воронкова

В кухне хозяйка топила печь. Весёлые отблески огня играли на стене. На печке кто-то сладко посапывал. Валентинка заглянула туда. Краснощёкий, вихрастый парнишка крепко спал, оттопырив губы.

"Романок! - вспомнила Валентинка. - А где же девочки?" И тотчас почувствовала, что на неё кто-то смотрит. Валентинка приподнялась, оглянулась. Солнечные полосы на стенах стали ярко-жёлтыми, на замороженных стёклах заиграли огоньки. Солнечный денёк начинался на улице!

А из угла, из-за спинки грубой деревянной кровати любопытными глазами глядела на неё рыжеватая девчонка. Светлые косички, будто рогульки, торчали кверху.

Валентинка узнала Таиску.

- А твои тётеньки ушли! - сказала Таиска.

Валентинка встревоженно оглядела избу:

- Ушли? А меня... А я как же?

- А ты у нас будешь жить. Мне мамка сказала. Тебе хочется у нас жить?

- Не знаю. Мне всё равно.

- А ты фашистов видела? Они страшные?

Валентинка молчала. Когда начинали говорить про немцев, у неё каменело сердце. Но Таиска не унималась:

- А немцы прямо к вам в дом пришли, да?..

Из кухни появилась мать.

- Это кто здесь про немцев затеял? - сердито сказала она. - Больше разговоров не нашли? Картошка сварилась, вставайте чистить!

Потом подошла к Валентинке и ласково спросила:

- Отогрелась?

Таиска живо соскочила с постели и растолкала Грушу. Груша поднялась лениво. Она была пухлая, белая, похожая на булку. Она одевалась, а сны всё ещё снились ей. Далёкими глазами посмотрела она на Валентинку: может, и Валентинка ей тоже снится?

Девочки уселись возле чугуна с картошкой. Над чугуном поднимался горячий пар.

- Мамка, гляди-ка! - шепнула Таиска, показывая на Грушу.

Груша в полусне вместо ножа взяла ложку и водила ею по картошине. Мать и Таиска громко рассмеялись.

Груша очнулась, бросила ложку и сказала:

- Тогда пусть и Валентинка встаёт картошку чистить. Старшие чистят, а она нет?

- Вставай, дочка, пора! - сказала мать.

Валентинка с сожалением вылезла из-под тулупа. Она умылась над кадкой и тоже подошла к чугуну.

Как чудно! Чужая женщина зовёт её дочкой. Значит, и Валентинка должна называть её мамой?

Валентинка чистила горячую картошку, обжигала пальцы, а сама то и дело взглядывала на хозяйку. Худенькая женщина с гладкими светло-русыми волосами. На лбу у неё три морщинки. Сквозь рыжеватые ресницы весело поглядывают яркие синие глаза. Может быть, она добрая... Только совсем, совсем не похожа она на молодую черноволосую Валентинкину маму.

"Мама! Мамочка!.."

СТРАШНЫЙ ДЕД.

ТАИСКЕ ПОПАДАЕТ ОТ МАТЕРИ

Дверь хлопнула. Кто-то вошёл в избу. Валентинка оглянулась и чуть не уронила картошину. Лохматый старик, который пригрезился ей вчера, стоял у порога и снимал полушубок.

- Кто это? - прошептала она.

- Это наш дедушка, - ответила Таиска. - Отцов отец.

Какие густые белые у него кудри! И какие косматые брови, даже глаз не видно!

Вот таким стариком пугали Валентинку, когда она была совсем маленькая: "Если будешь плакать, придёт старик с мешком и заберёт тебя!" Теперь она будет жить у этого старика в доме и называть его дедушкой. А он, как видно, сердитый...

Мать поставила на стол блюдо картошки со шкварками.

Романок почувствовал вкусный запах и сразу поднял вихрастую голову:

- Ишь какие! Сами едят, а меня не зовут!

- Спать-то и не евши можно, - ответил дед.

Но Романок уже соскочил с печки.

Валентинка не знала, куда ей садиться.

- Садись к окошку! - шепнула ей Таиска.

Валентинка села. Это было самое удобное место: и никто не толкает, и можно в проталинку заглядывать на улицу.

- Мамка! - вдруг закричала Груша. - Ну посмотри, она на моё место села!

- Ну и что ж! - ответила мать. - Пусть сидит.

- Нет, не пусть! Я всегда там сижу! Уходи оттуда, постарше тебя есть!

Валентинка молча встала. Но когда она хотела сесть на табуретку, которая стояла рядом, Романок закрыл её руками:

- Не садись! Это я принёс!

- Иди сюда, - сказала мать Валентинке, - садись рядом со мной. Да руки-то, не стесняйся, протягивай. Бояться тебе некого, ты теперь здесь не чужая.

Валентинка ждала, когда ей дадут тарелку. Но никаких тарелок не подали на стол, а все ели прямо из большой миски. Ложки у неё тоже не оказалось. Она сидела молча, положив руки на колени, и не знала, что делать.

- Ты что же не ешь? - спросила мать. - У нас зевать некогда, как раз без завтрака останешься.

Романок и Таиска переглядывались и потихоньку смеялись чему-то.

- Ты что же это, видно, картошку не любишь? - сказал дед. - Ну, да ведь у нас не город. Колбасу не продают.

Валентинка сидела опустив голову. Она думала, что это ей нарочно не дали ложку и теперь смеются. Может, ей встать и уйти из-за стола?

- Да у неё ложки нет! - догадалась Груша. - Куда же она ложку дела? Ведь я всем подала.

- Как так нету? - живо сказала Таиска. - Да вот она лежит.

И она отодвинула хлебную ковригу, за которой притаилась деревянная ложка.

- Это что ещё? - закричала мать. - Что за фокусы?.. Валентинка, возьми ложку да хлопни её по лбу, чтоб ей в другой раз неповадно было!

И тут же сама хотела хлопнуть Таиску. Но девчонка живо юркнула под стол.

- Вот и сиди там! - сказала мать. - Мало тебе над Романком мудрить, так теперь к другой привязалась?.. А ты, Валентинка, что сидишь, как курица? Видишь - ложки нет, кричи: "Дайте мне ложку!" Разве можно себя в обиду давать?

- А меня Таиска один раз на худой стул посадила, - сказал Романок, я даже шлёпнулся!

Таиске надоело сидеть под столом. Она вылезла с другой стороны, возле деда: здесь уж мать её ни за что не достанет!

Сначала Таиска сидела хмурая, но скоро всё забыла и опять повеселела. Когда налили чай, она придвинула Валентинке синюю мисочку и шепнула:

- Бери сахар!

Валентинка положила, как дома, две ложки. А Таиска уже снова сидела возле Романка, и снова оба давились от смеха.

Валентинка хлебнула чаю, сморщилась и поставила чашку обратно.

Таиска и Романок так и прыснули.

- Что, обварилась? - спросил дед. - Ты не по городскому пей, а по-нашему, по-деревенски - из блюдечка. Вот и не обваришься.

- Мамка, - крикнула Груша, - гляди-ка, да они ей вместо сахару соли дали!

Мать хотела схватить Таиску за косички, но та выскочила из-за стола и убежала в горницу.

Мать налила Валентинке свежего чаю:

- Пей, дочка!.. А ты, Таиска, запомни: уж доберусь я до тебя - не проси милости!

НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ

Груша ушла в школу. В сумку с книгами она засунула бутылку молока, кусок хлеба и сладкую пареную брюкву. До обеда далеко - проголодаешься.

Таиска позвала Валентинку в горницу и вытащила из-под кровати ящик. Там лежали её куклы, все растрёпанные, раздетые, с облупленными носами. Но у Валентинки, когда она увидела их, даже румянец проступил на щеках. Как давно уже не играла она в куклы! Таиска схватила одну куклу за ногу, показала:

- Это Верка!

Другую подняла за косу:

- Это Клашка!

Потом снова пошвыряла в ящик:

- Ну их! Пойду на улицу!

Таиска убежала гулять. Романок увязался за ней.

Мать села чинить бельё: завтра суббота, надо всей семье баню устраивать, надо чистые рубашки приготовить.

А Валентинка подсела к ящику. И тотчас куклы ожили и заговорили с ней.

- Где вы были? - спросила Валентинка. - Почему вы такие растрёпанные? Почему вы голые?

- Это мы от немцев бежали, - отвечали куклы. - Мы всё бежали, бежали - по снегу, через лес...

- Ну ладно, ладно! Не будем про это говорить... Сейчас надо сшить вам платья. Посидите немножко.

Валентинка подошла к матери:

- Пожалуйста...

И запнулась. Валентинка не знала, как назвать её. Тётя Даша? Но ведь эта женщина её в дочки взяла! Значит, мама?..

А мать глядела и ждала, как девочка назовёт её.

- Пожалуйста... дайте мне иголку и ножницы.

Мать усмехнулась, подала ей иголку и ножницы. Девочка поспешно отошла.

Какое красивое жёлтое платье получается для Веры! Какое нарядное!

И вот в то время, когда Валентинка одевала в новое платье куклу, на крыльце раздался топот, смех, говор, и в избу ввалилась целая ватага девчонок и маленьких ребятишек. Впереди была Таиска.

- Что это? - удивилась мать. - Никак, всей деревней явились?

- Явились! - ответила Таиска.

- Вот хорошо-то! Не видали тут вас с вашим озорством!

- Да мы, мамка, не будем озоровать. Вот только девчонки Валентинку посмотрят, и всё. Ведь хочется же им посмотреть!

И не успела мать ответить, как орава уже хлынула в горницу. А чтоб не топтать полы, почти все сбросили у дверей валенки и зашлёпали босыми пятками по белым половицам.

Валентинка растерялась. Она смотрела то на одну, то на другую большими, немножко испуганными глазами. Чего они хотят? Что им надо?

Сначала все молчали. Девчонки подталкивали друг друга, хихикали и с любопытством разглядывали Валентинку.

Первой заговорила Таиска:

- Она городская! Всегда в городе жила! Там дома знаешь какие? Избу на избу поставь, и то мало!