Читаем без скачивания Положите ее среди лилий - Джеймс Хэдли Чейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я Квелл, – представился он, ставя поднос на ночной столик. – А вы мистер Сибрайт, верно?
– Нет, – сказал я. – Я Шерлок Холмс. И я дам тебе совет: лучше не приближайся к Ватсону. Он сегодня не в духе.
Квелл окинул меня долгим, печальным, обеспокоенным взглядом. По его виду я заключил, что он не имеет большого опыта общения с психами.
– Но это же мистер Хоппер, – пояснил он терпеливо, словно беседовал с ребенком.
Хоппер уже сидел, сжимая и разжимая кулаки, и скалился на Квелла.
Может, Квелл работал здесь и недавно, но ему хватило ума понять, что Хоппер не в настроении играть в ладушки. Он смотрел на Хоппера так, как можно смотреть на тигра, внезапно зашедшего к вам в гостиную.
– Не думаю, что мистера Хоппера стоит беспокоить из-за чая, – заметил я. – И я бы посоветовал тебе держаться отсюда подальше, пока не вернется Блэнд.
– Этого я не могу, – с сомнением произнес он. – Доктор Зальцер уехал, Блэнд вернется не раньше чем завтра к полудню. Не следовало ему уходить.
– Теперь уже поздно об этом сожалеть, – сказал я. – Исчезни отсюда, брат. Отряхни прах с ног своих. И если сможешь достать мне к ужину немного скотча, я буду рад.
– Боюсь, пациентам нельзя принимать алкоголь, – ответил он серьезно, не сводя глаз с Хоппера.
– Тогда сам выпей, приди и дыхни на меня, – предложил я. – Даже это будет лучше, чем ничего.
Он ответил, что не прикасается к алкоголю, и ушел с озадаченным и испуганным выражением на лице.
Хоппер посмотрел через комнату на меня, и от пристального взгляда его сверкающих глаз я немного струхнул. Я очень надеялся, что он надежно пристегнут за ногу к кровати, если ему вдруг вздумается вырваться на свободу.
– Я вот все думаю, Хоппи, – начал я, выговаривая слова медленно и отчетливо. – Нам с тобой стоит порвать глотку этому уроду Блэнду и выпить его кровь. Надо нам было сделать это раньше.
– Да, – сказал Хоппер, и огонек в его глазах начал меркнуть. – Мы так и сделаем.
Я уже подумал было достать ключ, но отказался от этой идеи. Что, если Квелл вернется и застукает меня? Это добавит печалей в его юную жизнь, и без того уже печальную.
– Я составлю план, – пообещал я Хопперу. – Блэнд очень хитрый. Будет нелегко заманить его в ловушку.
Хоппер, кажется, успокоился, и лицо его перестало дергаться.
– Я тоже составлю план, – сказал он.
Остаток вечера мы провели в полном согласии: Хоппер размышлял, как лучше напасть на Блэнда, а я обдумывал, что сделаю в первую очередь, когда освобожусь от наручников. Маловероятно, что получится бежать из этого дома, но и тратить время понапрасну нельзя: надо отыскать Энону Фридлэндер, поговорить с ней и объяснить, что ее скоро спасут. А потом, когда появится Керман (я был твердо уверен, что рано или поздно он появится), мы ее сразу отыщем.
Квелл время от времени заглядывал в палату: он лишь просовывал голову в дверь. Но Хоппер был слишком поглощен своими планами, чтобы заметить его. Каждый раз, когда появлялся Квелл, я шикал на него, указывая на Хоппера и покачивая головой. Квелл кивал в ответ, еще сильнее смахивая на лошадь, и беззвучно удалялся.
Где-то около восьми он принес мне поднос с ужином, затем подошел к кровати Хоппера и улыбнулся ему.
– Не хотите чего-нибудь поесть, мистер Хоппер? – вкрадчиво спросил он.
Реакция Хоппера заставила меня вздрогнуть. А у Квелла, наверное, едва не случился инфаркт. Хоппер метнулся, его руки вытянулись, словно резиновые, и скрюченные пальцы коснулись белого халата Квелла. Тот отскочил назад, оступился и едва не упал. От страха его лицо позеленело.
– Сомневаюсь, что мистер Хоппер хочет есть, – заметил я, и кусок цыпленка, который я жевал, вдруг показался мне совершенно невкусным. – Да и я, кажется, тоже не в настроении.
Однако Квелла не интересовало мое настроение. Он вихрем выскочил из палаты, только его и видели, и захлопнул дверь.
Хоппер отбросил покрывало и рванулся за ним. Он с грохотом свалился на пол, пристегнутый за ногу, и завизжал. Хоппер бешено бился на цепи, нанося себе рану на щиколотке. Затем, понимая, что освободиться не сможет, он запрыгнул обратно на кровать и набросился на цепь наручников. Он принялся дергать ее, а я с ужасом наблюдал за ним. С моего места цепь казалась непрочной. При мысли о том, что этот безумец того и гляди сорвется с цепи, пока сам я еще прикован, я запаниковал. Рука невольно потянулась к кнопке звонка и замерла над ней.
Теперь Хоппер, упираясь ногами в кровать, держал цепь обеими руками и с побагровевшим от напряжения лицом тянул ее что есть силы. Перекладина выгнулась, но выдержала, и цепь тоже выдержала. Наконец Хоппер упал на спину, тяжело дыша, и я понял, что опасность миновала. У меня на лице выступили капли пота. Я не до конца это сознавал, однако последние минуты были худшими из всех, что мне доводилось испытать в жизни.
Хоппер побледнел. Он лежал неподвижно, закрыв глаза, а я ждал, наблюдая за ним. Спустя какое-то время он, к моему несказанному удивлению, захрапел.
Затем в палату вошел Квелл, он принес смирительную рубашку. Лицо его было бледным, но решительным.
– Успокойся, – сказал я и сам удивился от того, как дребезжал мой голос. – Он спит. Ты бы лучше взглянул на его наручники. Мне показалось, он вот-вот разорвет их.
– Он не сможет, – сказал Квелл, отбросив смирительную рубашку. – Эту цепь делали по спецзаказу. – Он подошел ближе и посмотрел на Хоппера. – Лучше сделать ему укол.
– Не дури, – бросил я резко. – Блэнд сказал, что тебе не стоит к нему подходить.
– Но ему же надо сделать инъекцию, – возразил Квелл. – Если у него случится еще один приступ, ему станет совсем плохо. Мне не хочется, но это же мой долг.
– Да к черту такой долг, – сказал я раздраженно. – Иметь дело с этим парнем все равно что иметь дело с бомбой. Оставь его в покое.
Квелл опасливо приблизился к кровати Хоппера и постоял, глядя на него. Тот по-прежнему храпел, тяжело дыша, и Квелл, приободрившись, принялся подтыкать простыню. Я наблюдал за ним, затаив дыхание: что, если Хоппер притворяется? Квелл или просто дурак, или же храбрец. Либо он совсем тупой, либо у него нервы как стальные тросы, чтобы так близко подходить к этому чокнутому.
Квелл поправил простыню и отошел. Я заметил бисеринки пота у него на лбу. Не тупой,
