Читаем без скачивания Алая Завеса - Роман Покровский

На этом видеоплёнка закончилось и картинка угрюмо остановилась. Столь печально и скоротечно, но ничего лучшего Юлиан не ждал.

— Ты впервые увидел его? — спросила Пенелопа.

Юлиан только что вспомнил, что она тоже здесь.

— Да, — грустно ответил Юлиан, проверим прежде, нет ли слёз на его глазах.

— Правда похож на тебя. Такой же весёлый и таинственный.

— И мёртвый, — взгрустнул Юлиан. — Зато теперь я понимаю, почему вервольф сказал мне, что я очень напоминаю Уильяма.

— Что ты понял?

— Мой отец вырастил волчонка и воспитал его. Наверняка, позже сдружился и с другими. Не думал, что у вервольфов могут быть друзья среди людей.

— Могут. В них же есть какая-то собачья верность. Вот и любили твоего отца как своего. Надеюсь, что мы убили не Йозефа.

— Не могли, — тоже понадеялся Юлиан. — Тот совсем молодой был, а Йозефу могло быть лет двадцать. Ривальда только. Она могла убить как раз Йозефа. Чтобы помешать ему сказать мне какую-то правду про отца. Йозеф же, судя по всему, многое про него знал.

— На плёнке указан 1989 год, — сказала Пенелопа.

— Значит, Йозефу было шесть лет, когда мой отец погиб. Наверное, особенный возраст для вервольфа.

— Они развиваются быстрее, а живут дольше.

— Люди и тут проигрывают, — усмехнулся Юлиан. — Пенелопа, подай мне вторую плёнку.

Однако, это обернулось разочарованием — плёнка оказалась пуста. Неизвестно, для чего Вильгель запрятал её в свой архив. Или же данные были удалены — это Юлиан вряд ли когда-то узнает. Во всяком случае, не сегодня.

— Пенелопа, можешь забрать записи себе? — попросил Юлиан. — Не хочу, чтобы миссис Скуэйн заметила, что я их брал. У тебя будут в безопасности. Как-нибудь ещё посмотрю на отца.

— Без проблем. Даю слово, не потеряю.

И Юлиан очень ей верил. Или надеялся верить. Всё-таки доверил ей самое важное, что имел на данный момент — частицу своего отца на киноплёнке. Это мало, но что-то — лучше, чем ничего.

11. Соучастник.

«Да, мой нос длиннее, чем у большинства людей и из чужих дел никогда не вылезает. Сколько я не убеждал себя, что пора остановиться — подсознание не слушало. В итоге однажды наступил один момент, когда я оказался втянут во всё это по уши и обратной дороги уже не было. Тогда я и начал корить себя за излишнее любопытство…»

Несмотря на приближающийся ноябрь, листья в Зелёном Альбионе ещё не опали, окрасив его в приятный оранжевый цвет. Деревья в Зелёном Альбионе были в обильном количестве и являлись местным достоянием наравне с Департаментом и Парламентом.

Однако порой золотая осень нагоняла на душу ноющую тоску, которую могло снять только общение с близкими друзьями. Одиночество загоняло в полный тупик и являлось на данный момент злейшим и опаснейшим врагом, грозящим полностью разрушить психику молодого человека.

Поэтому Академия, к величайшему удивлению, стала не врагом, а другом, потому что была единственным способом спасения от угрожающего одиночества, которое начало преследовать Юлиана Мерлина в доме миссис Ривальды Скуэйн.

Она стала очень закрыта внутри себя после смерти Люция Карнигана. Хоть Юлиан активно подозревал её саму в этом злодеянии, скорбь она выражала очень правдоподобно. Кто кого обманывает — выяснять не приходилось.

— Ты снова не заметил меня! — угрожающим тоном воскликнула Хелен, словно из ниоткуда появившаяся в буфете и нарушив тем самым идиллию, которая сопровождала Пенелопу и Юлиана.

— Ты мне? — спросил Юлиан. — В смысле, привет. Присаживайся.

— Я стояла на крыльце, когда ты подъехал к Академии. Можешь себе представить, Пенелопа — он прошёл мимо меня, не обратив никакого внимания!

— Прости, — улыбнулся Юлиан, едва сдерживая смех. — В следующий раз обязательно буду внимательнее.

— Да-да, сколько раз я уже это слушала.

— Хелен, ну почему ты всегда мучаешь его? — пожаловалась Пенелопа. — Он же едва тебя знает!

— Надо же. Вы называете это «едва»? Мы все — братья по оружию. Или вы забыли тот случай с волками?

— Йохан тоже наш брат по оружию? — спросила Пенелопа.

— Да. Брат по оружию, но неудачник. Кстати, о волках… Он не погиб.

— Кто не погиб? — пристально прислушался Юлиан.

— Ну тот вервольф. Которого Йохан пырнул слоновой костью. Он сейчас находится в больнице и по-моему, у него всё хорошо.

— По-твоему или со слов твоей матери? — спросила Пенелопа.

— И то, и то. По крайней мере, он не в реанимации, а значит, идёт на поправку…

— Йохана ты уже обрадовала? А то он на измене весь сидит после того случая.

— Обрадовала, — ответила Хелен. — Сняла грех с его души. Только он всё равно напоминает унылую старую губку. Вы тоже замечали?

— Постой, — вмешался Юлиан. — Он там находится в обличии волка?

— Нет! Ты что, ничего не знаешь? Вервольфы могут на какое-то время обращаться в человека… Кстати, надо посмотреть на него. Вдруг симпатичный..

— Ты свихнулась, Холли? — остерегла её Пенелопа. — А что, если он тебя узнает?

Хелен недовольно фыркнула носом.

— Я же незаметно. Попрошу маму, даст мне халат…

— Не вздумай! — стояла на своём Пенелопа. — Если он нас узнает, то крышка…

— Постой, — сказал Юлиан. — Я бы очень хотел пообщаться с этим вервольфом. Пенелопа, ты понимаешь, о чём я, и что хочу узнать.

— Всё! — в голосе Пенелопы были замечены нотки нервозности. — Делаете, что хотите. Самоубийцы. Но меня во всё это не вмешивайте.

Юлиан уткнулся в тарелку. Ссориться с Пенелопой из-за какого-то юного вервольфа ему очень не хотелось. Оставлять своё любопытство неудовлетворённым тоже.

Но выбор он сделал:

— Хорошо. Ты права, Пенелопа. Бредовая идея. В конце концов — что я от него узнаю? Он же юный. Совсем не Йозеф.

— Йозеф? — спросила Хелен. — Кто это?

— Это старый друг Юлиана. Тебе о нём знать не положено.

— Ну, как всегда. Ничем не удивлена. Снова Хелен в стороне — ничего ей знать не надо. Злые вы! Но, если что, Юлиан — его зовут Теодор и лежит он в 404 палате.

— Даже не думай, Хелен! — ещё раз оговорила её Пенелопа.

Пенелопа состроила какую-то кислую рожицу в адрес Хелен, и ты немного успокоилась. Учитывая болтливость это неугомонной девчонки, секреты в её голове надолго не задержатся и выйдут в свет.

После скучного занятия физической культуры ни капли не уставший и не вспотевший Юлиан переодевался в общей мужской раздевалке, наблюдая за общением своих сокурсников. Знал из них он только Йохана, но тот был не особо разговорчивым парнем, поэтому друга в его лице Юлиан ещё не обрёл.