Читаем без скачивания Островитянин - Джон Робертс

Далеко на западе собирались тучи, предвестники грозы. Порой Гейл ощущал присутствие духов, но очень слабо — видимо, чувства подавляла огромная масса находящихся вокруг людей. Он подозревал, что в созданных человеком городах могли существовать лишь людьми же выдуманные боги.

Внезапный шум заставил его обернуться. Он увидел процессию, направлявшуюся к Выгону по широкой аллее. Сопровождавшие ее музыканты извлекали из своих инструментов диковинные звуки. Впереди шли толстые гладколицые люди, которые дули в трубы и огромные раковины. За ними шествовали женщины в легких полупрозрачных платьях, они били в барабаны и цимбалы, их длинные распущенные волосы колыхались в ритме танца. Высокие мужчины в головных уборах из перьев били в продолговатые барабаны, издающие низкие гулкие звуки. В центре процессии силачи несли на плечах носилки — при виде их, горожане гнули спины в почтительных поклонах.

Процессия должна была миновать статую, где стоял Гейл. Юноша гадал, нужно ли ему кланяться, как все прочие: ведь это было не в обычаях шессинов. Когда косилки поравнялись с ним, все же решился слегка наклонить голову. К его удивлению, в носилках на груде мягких подушек под шелковым балдахином восседала молодая женщина. Завидев юношу, она бесцеремонно принялась разглядывать его.

Гейлу хотелось верить, что его поведение никого не задело. Перед ним явно была какая-то важная особа, привыкшая к почтительности и подобострастию. Вдруг она решила, что своим полупоклоном он намеревался ее оскорбить? Насколько Гейл успел рассмотреть сидящую под балдахином даму, она не походила — ни платьем, ни лицом — на тех знатных женщин, которых он встречал на улице. Возможно, она принадлежала к какой-то неизвестной ему народности.

По счастью, окружающие взирали только на даму и не обращали внимания на Гейла. За носилками шествовал ряд прислужников, ведущих на поводках великолепных животных, украшенных гирляндами цветов. Среди них юноша увидел белого красавца-кагга с золочеными рогами и попоной из цветных нитей, окаймленной кистями и колокольчиками. Но животному столь богатое убранство не доставляло, кажется, никакого удовольствия. Кагг беспокойно озирался, то и дело порываясь встать на дыбы, так что прислужники едва его удерживали, яростно стегая плетьми. Гейла задело столь неподобающее обращение с животным.

Когда процессия наконец миновала Гейла и двинулась к одному из больших храмов, он подошел к прилавку торговца благовониями.

— Я недавно прибыл в ваш город, — сказал он. Не скажешь ли, что это за шествие? И кто та женщина в паланкине?

Купец пристально покосился на юношу. Чем-то он напомнил Гейлу менялу из Турвы, только без стекляшек, называемых очками.

— Эта Шаззад, верховная жрица бога грозы, — наконец ответил он. — Теперь, когда наступил сезон бурь, она каждый месяц будет приносить своему богу богатые дары.

— А что, перед всеми жрицами положено сгибаться в столь низком поклоне? — спросил Гейл.

— Шаззад не только жрица, но и дочь знатного царедворца Пашара, главы королевского совета и командующего войском. Поскольку королевским дочерям запрещено появляться на людях, можно сказать, что она — самая влиятельная женщина, какую можно встретить на улицах города.

Гейла эта красавица очень заинтересовала. Было что-то невероятно манящее в ее взгляде. Юноша направился к храму бога грозы, откуда доносились звуки барабанов, цимбал и труб. На площадке перед храмом собралась толпа, все хлопали в ладоши и подпевали в такт музыке.

Сейчас носильщики как раз спускали наземь паланкин жрицы. И в этот миг разъяренный ударами белый кагг вырвался из рук смотрителей и, налетев на носильщиков, сбил их с ног. Паланкин накренился и перевернулся. Закутанная в шелка Шаззад выпала на землю.

Толпа замерла, объятая страхом. Кагг продолжал метаться среди людей, сбивая их с ног и топча копытами. Жрица пыталась подняться, но животное вновь налетело на нее. Никому было не под силу совладать с обезумевшим каггом.

И тогда Гейл шагнул вперед. Кагг вертелся на месте, силясь отыскать путь через толпу, но бежать было некуда — со всех сторон его окружали люди. Тогда животное угрожающе наклонило рогатую голову — как вдруг перед ним выросла фигура высокого молодого дикаря. Кагг яростно замычал: он принял вызов.

Гейл пристально следил за животным. По наклону шеи он понял, что оно привыкло бодать левым задним рогом, поэтому юноша быстро сделал шаг вправо, одновременно ударив кагга по лбу рукоятью копья. Послышался глухой звук удара, и животное ошеломленно замотало головой. Не мешкая, Гейл схватил его за правое ухо и, потянув на себя, ударил по передней ноге. Кагг рухнул на колени. Все попытки вскочить оказались тщетными: Гейл вцепился в ухо мертвой хваткой и заставил животное застыть на месте.

— Впредь держите его крепче, — как ни в чем не бывало заявил Гейл изумленным служителям. Придя в себя, они бросились искать веревку, чтобы надежно связать животное. Когда ее наконец нашли, юноша отпустил кагга и отступил в сторону.

— Кто ты такой? — послышался внезапно женский голос.

Гейл опустил глаза: перед ним стояла жрица Шаззад. Не смотря на невысокий рост — ее макушка едва достигала груди Гейла — она была прекрасно сложена. Наряд ее совсем не походил на одеяния местных красавиц — на женщине были зеленые шаровары и золотистый корсаж, украшенный перламутровыми створками раковин.

— Мое имя Гейл, — ответил юноша. — Я родом из племени… то есть… я был шессином.

— Прибыл с Островов, да? И чем ты занимаешься, когда не сражаешься с разъяренными каггами? — Женщина потерла ушибленное плечо. Видно, она совершенно не опасалась того, что падение на глазах у всех сколько-нибудь уронило ее достоинство. Волосы жрицы были иссиня-черными, глаза темные и чуть раскосые, а черты лица — точеные и совершенные.

Гейл с улыбкой оперся на копье.

— Я ни с кем не сражался — просто заставил кагга успокоиться, потому что хорошо знаю их повадки. Сражаюсь я с дикими котами, мохнатыми змеями и длинношеями. И, конечно, с врагами.

— Так ты еще и воин, а не только пастух?

— В тех краях, откуда я родом, это одно и то же. Кроме того, я немного обучился морскому делу, хотя и не думаю, что хотел бы заниматься этим всю жизнь.

— Да, я вижу, в своем деле ты мастер, не чета этих бездельникам. — Внезапно Гейл осознал, что жрица очень молода, наверное, почти одних с ним лет, хотя ее глаза, низкий голос и манеры делали ее куда старше.

Двое толстяков в пышных одеждах, задыхаясь, торопливо семенили вниз по ступенькам храма.

— Вы не ушиблись, госпожа? — тонким голосом спросил один из них.