Читаем без скачивания Али-Баба и сорок разбойниц - Denis

— А не рассказывал ли тебе твой уважаемый отец, о звезда моя, о пещерах с сокровищами? Об этом говорил весь базар. Должно быть, твой достойнейший отец тоже искал эти пещеры.

— Увы, Али-Баба, мне были не очень интересны рассказы отца… Потому я и не помню ни слова ни о разбойниках в наших горах, ни о каких-то глупых пещерах…

О, Лайлу сейчас мучили совсем иные мысли, и потому она вовсе не думала о том, почему вдруг Али-Баба заинтересовался пещерами, сокровищами… Она была обеспокоена тем, что он вдруг перестал быть послушен ей, как раньше, что проявлял интерес вообще к чему-то в этом мире, а вовсе не к ней. И Лайла, собравшись с силами, чуть усилила нажим на волю Али-Бабы.

В глазах юноши погас огонь интереса, плечи его опустились, а уста произнесли наконец ту фразу, которую Лайла уже устала ждать.

— Так, быть может, мы воздадим хвалу нашей любви, прекраснейшая?

— Я давно жду этого, мой Али…

И это была чистейшая правда. Должно быть, даже порождениям зла иногда случается говорить правду. Пусть даже они этого и не хотят.

В единый миг сбросила Лайла свое одеяние. И Али-Баба почему-то не обеспокоился тем, что царит светлый день, что матушка может появиться во дворике в любой миг. Он, завороженный необыкновенной красотой, мечтал лишь о миге любви.

— Ты по-прежнему желаешь меня, Али? — осторожно спросила Лайла. Она словно пробовала свои силы, пытаясь не смять совсем волю юноши. Ибо тогда, о да, его силы перетекли бы к ней, но, увы, она бы любила сама себя…

— Да, — тихо отвечал тот.

— Так насладись же мной, щедрый юноша, подари мне игру и страсть, какую можешь дать лишь ты один. — Лайла неуловимым движением избавилась от головного платка, и черный роскошный плащ волос окутал ее.

— Потрогай! — почти приказала она. Али-Баба покорно протянул руку и коснулся нежных локонов.

— Я не уверен, что… — он смутился.

— Зато я уверена, — нежно ответствовала она. — Доверься мне, мой Али, и поймешь, сколь глупо было страшиться блаженства. — Она подошла к нему совсем близко. — Уверена, ты остался восхитительным любовником, Али-Баба. А теперь обними меня.

Она обвила тонкой рукой его шею, заставив его склониться. Он был высок, и ей пришлось встать на цыпочки. Лайла провела губами по его рту нежнейшим и легчайшим движением.

Глаза его закрылись, и он глубоко вздохнул… Как сладок ее рот! Точно спелый летний плод… Ее пышные груди касались его широкой мускулистой груди.

— Лайла… — прошептал он, околдованный ее чарами.

— Чудесно, господин мой… — промурлыкала она. Он широко раскрыл глаза, словно разбуженный звуком ее голоса.

Она нежно улыбнулась ему.

— У тебя дивные губы, Али-Баба, но вот незадача: шитье твоего кафтана царапает нежную мою кожу… — Она умело освободила его от платья с широчайшими рукавами, потом развязала шнурки у ворота его рубашки и стянула ее с плеч.

Затем руки ее скользнули к поясу, поддерживающему его шаровары. Она расстегнула пряжку и медленно, не торопясь, принялась стягивать их, обнажив сначала узкие бедра, а затем предоставив одеянию самому падать на камни двора… Ладони ее пропутешествовали по всей его широкой и гладкой груди.

— Ну вот… — удовлетворенно сказала она. — Разве так не лучше?

Не произнеся ни единого слова, он сбросил с ног туфли и окончательно освободился от шаровар. Глаза их встретились.

Отступив, она оглядела все его тело.

— Ты не только хорош лицом, мой господин, — правдиво сказала она. — Тело твое красиво, оно, поверь мне, обещает еще много наслаждений нам обоим.

Он же глаз не мог от нее отвести. Она была подобна юной древней богине — полная жизни и энергии. Он захотел коснуться ее, и, к его изумлению, она это тотчас почувствовала.

— Ну, не бойся… — сказала она, поворачиваясь к нему спиной. Видя, что он колеблется, она завладела его руками и обвила их вокруг тонкого своего стана. Ладони его тотчас же накрыли ее потрясающие груди. Он на мгновение будто оцепенел, а она прошептала:

— Приласкай их, мой господин! Они для того и созданы, чтобы ими упивался мужчина. Но только касайся нежно — они могут быть очень чувствительны… А большим и указательным пальцами можно ласкать соски. А-а-а-ах, вот так!

«О, как же тяжело вновь восстанавливать его любовь! Мне приходится подсказывать ему каждый шаг. Он словно ребенок сейчас… Силы, о мой черный повелитель, где взять силы, чтобы вернуть его, вот этого сильного, неутомимого, страстного?»

И Лайла вновь чуть усилила нажим на просыпающуюся волю Али-Бабы.

Миг, и он снова очутился в ее власти. Плоть ее казалась восхитительно-упругой — и одновременно нежной как шелк. Он уже чувствовал необыкновенную, неведомую ему доселе уверенность… Ее благоуханные волосы щекотали его лицо. Напряженные соски упирались в его ладони. Все тело его охватила сладкая дрожь — а источник ее находился прямо меж его ног…

Тогда она высвободила груди, вновь завладев его руками, и провела его ладонями вдоль всего своего тела — по талии, по бедрам. Одну его ладонь она прижала к самому низу живота. Без каких бы то ни было подсказок он проник пальцем в ее тайную сокровищницу. Она была уже влажна… Она ждала его.

Приподнявшись на цыпочки, она повернулась и вновь потянулась к его рту. Кончик ее языка медленно скользнул по его губам — сначала по верхней, затем по нижней.

— Открой рот и высунь язык… — скомандовала она.

Он повиновался, и их языки сплелись в удивительном танце любви.

— Ну разве это не восхитительно, мой господин? — спросила она и нежно укусила его за нижнюю губу.

Он не только чувствовал биение пульса, но и слышал его. Дрожь во всем теле становилась все сильней и сильней. Зрение слегка затуманилось, и дыхание, кажется, стало прерывистым…

— О, как сейчас мне хочется швырнуть тебя на пол и войти в тебя так глубоко, как только смогу. Лайла, ты настоящая совратительница!

— Тебе лучше вооружиться терпением, Али-Баба, господин мой… — Она за руку подвела его к низкой кушетке. — Ляг на спину, сегодня я буду верховодить в нашей игре.

Он послушно лег, и она склонилась над его телом. Начиная со лба и медленно продвигаясь вниз, она принялась покрывать его красивое тело нежнейшими и легчайшими поцелуями. Когда она лизнула поочередно его соски, сознание его затуманилось… Словно завороженный, он следил, как ее черноволосая голова скользит все ниже и ниже — и вдруг он ощутил ее нежные губы на своем стержне страсти.

О, как эти касания были не похожи на прикосновения другой женщины!.. Он вновь приходил в себя, и Лайла была вынуждена вновь накинуть на него свои тайные сети.