Читаем без скачивания Дорога мертвецов - Михаил Белозеров

– 'Дантай' – это всего лишь охранник, биологический объект с полевыми свойствами, – ответил Бараско. Надо жратву найти. А то у меня от этих ягод и грибов понос.

– У меня тоже, – признался Костя, дрожа, как осиновый лист, на холодном ветру.

Одни капитан промолчал. Не оттого, что он избежал этой участи, а потому что понял, что именно произошло в Зоне: 'камбун' Гайсин сцепился с теми ловушками, которые привезли туземцы, и они разбабахали всю Зону. Вот это да! – восторженно думал Березин. Почище ядерного фугаса. Но говорить об этом нельзя, иначе меня заподозрят в измене. В следующем романе так и напишу: он был большим и сильным по имени 'камбун' Гайсин.

Они шли по грейдеру – каменистой, шершавой дороге, и Березин пожалел, что не послушался покойного Давыдова и не обулся хотя бы в кроссовки. Его беговые тапочки для такого путешествия абсолютно не годились.

С севера налетал пронизывающий холодный ветер, приносящий с собой запах йода и океана. Справа и ниже тянулся бесконечный залив со свинцовой водой. На другом его берегу возвышались покатые скалы. А на самой вершине, так далеко, что едва хватало глаз, виднелись какие-то строения.

Бараско даже не думал о них. Все равно не дойти. Да он и не знал этих мест, потому что был в Дыре всего пару раз, а потом только и делал что ждал, когда она откроется. Он так привык ждать, что неудача с 'шаром желаний' его нисколько не расстроила.

Когда и как они преодолели Край мира, никто из них сказать не мог. Просто вдруг очнулись идущими по грейдеру.

– Я только не понимаю, – сказал озадаченно Березин, отворачивая щеку от ветра, – почему мы избежали участи обоза?

Бараско только хмыкнул. При других обстоятельствах он бы не рассказал правду, но капитан, похоже, давно подозревал о наличие у Кости знаменитого хабара – 'анцитаура'. Да и они сами пару раз проговаривались.

– Есть у него камень, который нам помогает.

– В смысле?

– Ты что с луны свалился?

– Нет, конечно.

– А о хабаре слышал?

– Слышал.

– Ну тогда в том смысле, что судьбу, где надо выправляет, – пояснил Бараско.

– Врешь?! – Федор Березин так возбудился, что перестал дрожать, а выбитые зубы у него перестали болеть.

– Поверь мне, друг, он у него есть. Но показывать бессмысленно, потому что опасно. Пусть меня Зона сожрет, если вру!

– Что за военная тайна! – воскликнул Березин. – Мы в одной компании, или нет! А ну покажи!

Бараско вопросительно посмотрел на Костю.

– Ладно, – сказал Костя, – покажу, только не хватай, а гляди издалека.

– А то что?

– А то будет 'бо-бо'.

Костя не без гордости достал 'анцитаур'. Он относился к нему, как к личной собаке, которая предана до гроба.

На этот раз 'анцитаур' был серым и только с одного бока, обращенного к Косте, стал краснеть то ли от любви, то ли от обиды.

– Херня! – презрительно оценил Березин. – Камень как камень. Таких на дороге, знаешь, сколько валяется?

– Знаю, – согласился Бараско. – Но именно такого камня ты не найдешь.

– Да что ж в нем такого особенного?! – воскликнул Березин и, изловчившись, схватил 'анцитаур'.

После этого он сутки валялся без сознания и дергался во всех членах. А очнулся только оттого, что его поливали холодной водой из залива. Вода попала в нос, и он чихнул.

– Ну слава богу! – воскликнул Бараско. – Я уже думал, что ты помер.

– Уйди… – попросил Березин, отчаянно чихая. – Уйди! Русские офицеры просто так не помирают.

С этими словами он побежал в ближайшие кусты, спуская по пути штаны, потому что кишечник тоже проснулся и потребовал освобождения.

– Фу-у-у… – с облегчением произнес Березин, выбираясь из кустов и застегиваясь. – А что со мной случилось-то?

– Не надо лапать, чего не велено! – ответил Костя. – Я же тебя предупреждал.

– Подумаешь! – расхрабрился Березин. – Я и не такое видел!

Хотел он рассказать этим простофилям о духе 'камбуне' Гайсине, и о том, что они вдвоем вытворяли, но вовремя прикусил язык. Не надо казаться самым умным, подумал Березин, не надо, себе дороже.

– А такое видел? – спросил Бараско, указывая куда-то рукой.

– Такое? – Березин вооружился биноклем. – Так это… это… Это НВО! – вскричал он уверенно.

НВО торчал над сопкой и напоминал аиста, задравшего в небо клюв во время гона.

– А что это значит? – спросил Костя.

– Где-то здесь должен быть развернут ЗРДН , или я ничего не понимаю в этой жизни.

– Скорее всего, второе, – ехидно заметил Бараско. – По мне, так это сухое дерево, а не антенна.

– Откуда в тундре деревья? – удивился даже Костя.

Но Березин уже скользил меж валунами и скалами, как ящерица. Им не оставалось ничего другого, как поспешить следом.

Была ночь, но полярное солнце не закатывалось за горизонт, только приседало и становилось оранжево-красным. От этого на душе было тревожно.

Комплекс С-400 стоял в долине за скалами. Без прикрытия, в гордом одиночестве, явно брошенный на произвол судьбы.

– Стоп! – скомандовал Березин. – Если мы попремся прямо, точно угодим на сигналки или на минные поля.

– В скалах они хорошо заметны, – сказал Бараско, разглядывая комплекс.

Четыре пусковых установки стояли на острове в центре озера. Их контейнеры с ракетами были нацелены в небо. Крышки были закрыты. Единственная дорога вела от острова и упиралась в гору. Лишь редкая полярная ива маскировала позиции.

Шестигранная ФАР находилась на левом фланге позиций, расположенных подковой. КП , замаскированный сетью, прятался в низине с другого края, ближе к дороге. Четыре балка стояли поодаль.

– Я же на таких служил, – обрадовался Березин. – Здесь должен быть взвод охраны, а подступы должны простреливаться из пулеметов.

– Ага, – согласился Костя. – Вижу ДОТ у воды.

– Я тоже, – сказал Бараско, – только там ничего нет. А шины у половины машин спущены. Похоже, это брошенные позиции.

Поперек дороги лежал ничком труп. Справа от него валялся автомат. Почему автомат-то не забрали? – удивился Костя, с опаской пробираясь мимо и тут же сообразил, что человек лежит давно: автомат был присыпан пылью, а лица у человека не было – сгнило.

Они спустились к озеру, страхуя друг друга, и чем ближе к нему подходили, тем меньше прятались за валунами. И все-таки не углядели часового в ДОТе.

Березин вскинул автомат в последний момент, но стрелять не стал, хотя, будучи в обличии 'камбуна' Гайсина, убивал солдат пачками. Часовой стоял у входа в ДОТ, прислонившись к скату окопа. Казалось, он то ли курит, то ли задумался.

– Эй… – окликнул Березин.

Часовой встрепенулся и посмотрел на Березина, но оружия с плеча не снял. Вместо лица у него была черная маска. Точнее, не маска, а пустота. Но он четко смотрел туда, где стоял Березин, и вдруг сказал:

– Товарищ Чепухалин… не стреляйте…

У Березина отвисла челюсть, на кончике носа от страха повисла капля пота, а шея и лицо стали вмиг мокрыми, хотя ветер дул по-прежнему сильно и даже нес редкие снежинки.

– Откуда ты меня знаешь, боец? – спросил он.

– Как же, мы служили в одном дивизионе. Только я в роте охраны, а вы в технической службе.

– Точно… – растерянно ответил Березин и подумал: да он же читает мои мысли!

– Я вам помогал вещи разгружать, когда контейнер пришел, а вы меня обидели – купили конфет и яблок, а обещали водки. Из-за этого меня взводный прописал два раза подряд. А это не по понятиям.

– Точно! – обрадовался Березин и опустил автомат. – Обидел. Но зато напиться не дал.

– Ну и что? – ответил часовой и сделал навстречу Березину несколько шагов. – Молочка из-под бешеной коровки стало жалко?

Березин решил объяснить:

– Понимаешь, в чем дело, твой ротный…

Ротный сам предупредил Березина, чтобы он не спаивал бойцов со всеми вытекающими из этого последствиями.

Бараско зашипел, как утюг:

– Стреляй, дурак! Или дай мне!

Березин с улыбкой оглянулся: мол, чего ты? Это же свой!

– Стреляй, дурак, это 'глушитель мыслей'.

Дело было в том, что капитан закрывал зону обстрела. Справа были покатые скалы, и Бараско приходилось смещаться влево, где находился Костя, от которого в данный момент толка было мало. В делах такого рода он смотрел Бараско в рот.

Березин не знал, что такое 'глушитель мыслей'. Если это ловушка, подумал он, то ловушки живыми не бывают. Сдурел Бараско. А еще черным сталкером назвался.

– А жену вашу зовут Варей. Дочку – Татьяной, – солдат неуверенно приближался.

Он шел, как слепой, держа голову прямо и уставившись незрячим взглядом куда-то за спину Березина. А вместо лица у него была дыра – мрачная, бездонная, обращенная во вне. Странно и интересно, думал Березин. Туда, поди, руку можно засунуть.

– У вас еще неприятности в столовой были, – проникновенно напомнил часовой.