Читаем без скачивания Торпеда-оборотень - Максим Шахов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно! Это Йоргос Дестунис! Знаменитый комик, который имитирует всех политиков и звезд! Он в молодости пас овец в деревне! Потом, когда он начал выступать в кабаре, импрессарио придумал ему красивую легенду! И теперь все считают, что Дестунис происходит из потомственной артистической семьи!
– Ты уверен, что ничего не перепутал, Фанис? – спросил Логинов.
– Раньше не был! А теперь уверен!
– Почему?
– Да потому что я самый ловкий папарацци из всех, кто когда-либо рождался в Греции! Гены, гены! Я подкупил стюарда Дестуниса! У ВИП-клиентов персональные стюарды. Я отвалил ему кучу денег за то, чтобы он незаметно сфотографировал Йоргоса, когда тот чем-нибудь обольется...
– И что?!
– Сегодня за ужином Йоргос пролил на себя сливки! И стюард успел украдкой щелкнуть его пару раз! Не очень удачно, но я уже отправил снимки Анастасиосу! Первое пророчество Дельфы сбылось, значит, сбудется и второе!
– Какое?! – пересохшими губами спросил Виктор.
– То, которое она сделала Тасоуле Геронитис!
– А что Дельфа напророчила Тасоуле?
– Тасоуле Геронитис Дельфа напророчила, что тот, кто ведет «Одиссей», сам свернет с курса и направит его к беде... Ее бойфренд – юрист, он умный малый и посоветовал Тасоуле отказаться от участия в круизе под каким-нибудь благовидным предлогом, хотя и исключил аферу со страховкой. И Тасоула сейчас на гастролях на Кипре... Теперь ты понимаешь, в чем дело?
– Не совсем, – махнул головой Логинов.
– Ну ты даешь, чувак! – удивленно посмотрел Фанис на догоревшую до фильтра и обжегшую его пальцы сигарету.
Логинов быстро схватил пепельницу и бросил в нее окурок Апостолакиса.
– А где мои сигареты, чувак? – повертел головой Фанис. – Ты не видел?
Пачка лежала у самой ноги Апостолакиса, но Логинов махнул головой:
– Кончились...
– Жаль! – вздохнул Апостолакис.
– Так что ты сказал насчет второго пророчества Дельфы? – напомнил ему Логинов.
– А! – кивнул Апостолакис и, вдруг узрев в руке Логинова дымящуюся сигарету, цапнул ее и тут же затянулся. – Все очень просто, чувак! В деле замешан экипаж «Одиссея»! И он действует втайне от Маноласа! Вот в чем фокус! Я думаю, речь идет о контрабанде!
– О контрабанде?
– Да! Например, о крупной партии оружия! «Одиссей» для контрабандистов просто находка! Для быстрой погрузки и разгрузки у него в нижней части корпуса имеются две боковые аппарели. В корме, так что сверху они не просматриваются из-за скоса! Понимаешь, чувак? Какое-то небольшое судно ночью незаметно подныривает под корму, аппарель открывается и оружие перегружается на борт! Или наоборот! Выгружается для курдских сепаратистов!
Логинов был здорово растерян. Фанис Апостолакис, статья которого заставила Виктора пуститься в этот проклятый круиз, сейчас ставила все с ног на голову.
– Стоп, Фанис! А при чем тут тогда «адский огонь», о котором говорила Дельфа?
– Ну ты даешь, чувак! Ты что, не знаешь, что оружие иногда взрывается? Особенно если его второпях уронить на палубу?
Логинов быстро облизнул губы. В логике Фанису отказать было нельзя. Автоматы курдские сепаратисты имели в достатке. Морем могли транспортировать что-то такое, чего им недоставало. Например, переносные зенитные ракетные комплексы. А теоретически любая ракета при падении могла взорваться...
130
Пройдя по верхней площадке обслуживания до поворота, Вилли направился вдоль правой стороны главного двигателя к носу «Одиссея». Кащеев двигался в трех метрах позади «морского котика». Примерно посередине двигателя Вилли остановился и задрал голову.
В этом месте вверх уходил трап, но не маршевый, а в виде вертикальной лесенки, обвитой дугами безопасности, скрепленными между собой тонкими металлическими стержнями. Оглянувшись на Кащеева, Вилли поправил на плече рюкзак и ухватился за перекладины. Как только его ноги оказались выше уровня головы Кащеева, тот шагнул к лестнице и начал взбираться следом за Вилли.
Из-за того, что на правой руке болтался пакет с пистолетом-пулеметом, подниматься было неудобно. Однако на этот раз их путешествие оказалось не столь длинным. Выхлопной коллектор в виде толстенной трубы вскоре уткнулся в потолок машинного отделения. В него же уткнулся и трап, по которому поднимались Вилли с Кащеевым.
Вилли остановился и, открыв небольшой люк, быстро исчез в нем. Кащеев поднялся следом и вскоре оказался в темном гулком помещении. Вилли, шагнув к люку, прикрыл его крышкой. И только тут Кащеев вдруг осознал, насколько тише в этом самом темном помещении в сравнении с машинным отделением.
Оглянувшись по сторонам, он понял, что это вертикальная шахта обслуживания, по которой сквозь палубы наверх проходит выхлопной коллектор. Освещение в шахте было минимальное – такое же, как в шахтах лифтов. Никаких трапов не оказалось. Вместо них прямо к коллектору были приварены П-образные скобы.
Вилли посмотрел на часы и сказал:
– Опережаем график на три минуты! Можно перекурить!
Несмотря на то, что Вилли говорил очень громко, Кащеев его едва расслышал. Это было последствием нахождения возле главного двигателя. Оставалось надеяться, что слух вскоре восстановится...
131
Илиас замер на кровати, Деспойна бесшумно накинула на плечо бретельку лифчика. Оба настороженно смотрели в сторону двери кубрика. Стук повторился, и вслед за ним донесся спокойный голос:
– Илиас Орфаниди, это шеф службы безопасности Кундурис. Я знаю, что вы находитесь в каюте. Откройте или мы сделаем это сами...
Илиас в растерянности посмотрел на Деспойну. Та криво ухмыльнулась:
– Угораздил же меня черт остаться... Что смотришь, мистер Ловкач? Натягивай штаны, пока гарды не выломали дверь! Я же тебе сразу сказала, что тебя вычислят!
– Одну секунду! – хрипло сказал Илиас, вскакивая с кровати.
Пока он натягивал брюки и батник, Деспойна успела не только одеться, но и поспешно привести свою растрепавшуюся прическу в порядок. В дверь снова постучали:
– Илиас Орфаниди! Я жду!
– Уже открываю, шеф! – крикнул Илиас и, оглянувшись на Деспойну, метнулся к двери.
Пока он отпирал ее, девушка присела на стул с сумочкой в руках.
– Доброй ночи! – проговорил шеф службы безопасности Кундурис, когда Илиас открыл дверь.
Кундурису было уже за сорок, в его голове серебрилась седина, но это не только не портило его, а, наоборот, придавало шарма. Кундурис был из тех мужчин, что нравятся женщинам с годами все больше – вроде киношного эскулапа Джорджа Клуни.
Небрежно сунув руку в карман брюк, Кундурис шагнул через порог:
– Если не возражаете, Илиас Орфаниди, я хотел бы задать вам пару вопросов...
За спиной Кундуриса в коридоре маячили двое судовых детективов в штатском, а за ними – еще двое дюжих гардов в белых куртках с блестящими пуговицами. Что-либо возражать в этой ситуации Илиасу было затруднительно, но Кундурис по привычке соблюдал приличия, которые на «Одиссее» распространялись даже на членов экипажа.
– Здравствуйте, шеф! – с улыбкой поздоровалась Деспойна. – Я вам не помешаю или мне лучше уйти?
– Добрый вечер э-э... – кивнул Кундурис.
Он отличался завидной памятью, но упомнить каждого из почти тысячи членов экипажа «Одиссея» было не под силу даже ему.
– Деспойна Петранди! – подсказала шефу девушка.
Вслед за Кундурисом в кубрик вошли двое детективов. Один остался в тесной прихожей под закрытой дверью, второй, взяв Илиаса под руку, завел его вслед за шефом в кубрик.
– Я думаю, к вам вопросов у меня нет, – пожал плечами Кунжурис, окидывая девушку быстрым взглядом. – Насколько я понимаю, вы просто по-дружески заглянули к Илиасу Орфаниди в гости... Верно?
Тут Кундурис узрел брошенный Илиасом впопыхах под кровать презерватив, но даже бровью не повел.
– Если точнее, шеф, – сказала Деспойна, – то я заскочила к Илиасу Орфаниди просто перепихнуться. Секс без обязательств, понимаете?
Детектив, стоявший возле покрасневшего Илиаса, ухмыльнулся. Кундурис, посмотрев в умные глаза Деспойны, пожал плечами:
– Это ваше личное дело, Деспойна, если это не касается пассажиров.
– Я знаю правила, шеф, просто от вас мне скрывать нечего. И я готова откровенно ответить на все ваши вопросы, если понадобится.
Кундурис улыбнулся одними глазами:
– Если вдруг у меня возникнут к вам вопросы, я с вами обязательно побеседую позже, Деспойна. А сейчас больше не смею вас задерживать...
132
Вилли курил стоя, опершись рукой о скобу лестницы. Кащеев присел на корточки. За время перекура его правое ухо вроде как отложило, в левом же словно застрял ватный тампон. Докурив и затушив окурок, Кащеев поднялся и, зажав нос пальцами и закрыв рот, резко выдохнул. На языке водолазов это называлось «продувкой». Способ был проверенный и сработал – в левом ухе тихонько свистнуло и слух восстановился окончательно.
