Читаем без скачивания Отель - Артур Хейли

Президент ассоциации стоматологов, потеряв терпение, спросил его напрямик:

«Предоставите вы номер моему другу?»

На мгновение у Питера появилось искушение ответить «да» и плюнуть на последствия. Но он знал, что из этого все равно ничего не выйдет.

Он мог давать распоряжения портье, но не о том, чтобы поселить негра.

На этот счет существовали строгие, неукоснительные правила, отменить которые мог лишь сам владелец, отеля. Пререкаться из-за этого с клерками значило бы только усугубить конфликт, а пользы не было бы никакой.

– Я огорчен не меньше вас, доктор Ингрэм, – сказал Питер. – К сожалению, в отеле существуют определенные правила, которые не позволяют мне предоставить номер доктору Николасу. Я был бы рад изменить существующий порядок, но на это у меня нет полномочий.

– А заблаговременное бронирование с последующим подтверждением – это что же, не принимается у вас в расчет?

– Безусловно, принимается. Но нам, видимо, следовало оговорить некоторые моменты при заключении контракта на обслуживание вашего конгресса. Мы этого не сделали, и в этом наша вина.

– Если бы вы заговорили об этом раньше, – резко перебил его доктор Ингрэм, – уверяю вас, вам не пришлось бы обслуживать конгресс. И, более того, даже теперь мы можем отказаться от ваших услуг.

– Я предложил подыскать для этого джентльмена другой отель, мистер Макдермотт, – вставил помощник управляющего.

– А нам это не нужно! – Доктор Ингрэм снова повернулся к Питеру. Мистер Макдермотт, вы человек молодой и, видимо, неглупый. Неужели вы со спокойной совестью поступаете так?

«К чему юлить?» – подумал Питер. И сказал:

– Откровенно говоря, доктор, не помню, чтобы мне когда-либо было так стыдно. – А про себя добавил: «Будь у меня достаточно мужества и убежденности в своей правоте, я бы вышел сейчас из этого отеля и никогда бы не вернулся». Но разум возражал: чего он достигнет, поступив так?

Доктору Николасу номер все равно не дадут, а сам он, Питер, уже не сможет спорить с Уорреном Трентом по поводу его позиции, как это делал вчера и намерен делать и впредь. Хотя бы ради этого разве не стоит остаться – а может быть, в конечном счете и удастся что-то предпринять? Правда, ему хотелось бы иметь хоть маленькую уверенность, что это удастся.

– Клянусь честью, Джим, я этого так не оставлю, – произнес старый доктор дрожащим от негодования голосом.

Негр покачал головой.

– Честно говоря, это обидно, и мои воинствующие друзья наверняка скажут, что мне следует активнее отстаивать свои права. – Он пожал плечами. – Ну, а я предпочитаю заниматься научной работой. В полдень уходит самолет на Север, я попытаюсь улететь этим рейсом.

Доктор Ингрэм резко повернулся к Питеру.

– Да неужели вы не понимаете? Это же всеми уважаемый профессор и исследователь. И он должен делать один из наиболее важных докладов.

«Должен же быть какой-то выход из положения», – в отчаянии думал Питер.

– А что, если бы я предложил вам следующее, – сказал он. – Пусть доктор Николас согласится жить в другом отеле, я же договорюсь, чтобы его пускали сюда на заседания вашего конгресса. – Питер сознавал, что устроить это будет нелегко, придется говорить с Уорреном Трентом напрямик. Но он сумеет этого добиться или уйдет.

– Ну, а на прочие мероприятия – на обеды и ужины? – Негр в упор смотрел на него.

Питер отрицательно покачал головой. К чему давать обещание, которое он не сможет выполнить?

Доктор Николас передернул плечами – на щеках его заиграли желваки.

– Нет смысла настаивать, доктор Ингрэм. Я пришлю вам доклад, чтобы вы могли распространить его среди делегатов. Там есть вещи, которые, по-моему, могут вас заинтересовать.

– Джим! – Седой старичок был не на шутку взволнован. – Джим, я не знаю, что вам сказать, но я этого без последствий не оставлю.

Доктор Николас оглянулся, ища свой чемодан.

– Я сейчас вызову посыльного, – сказал Питер.

– Нет! – Доктор Ингрэм отстранил его. – Нести этот чемодан привилегия, которую я оставляю за собой.

– Извините, джентльмены, – раздался рядом голос человека в твидовом пиджаке и в очках. Все обернулись, и в ту же секунду щелкнул затвор фотоаппарата. – Отлично! – сказал человек в очках. – Разрешите еще один кадр. – Он прищурился в видоискатель «роллейфлекса», и затвор щелкнул снова. Затем, опустив камеру, он заметил:

– Эти новые пленки просто великолепны. Еще совсем недавно мне для такой же съемки понадобилась бы лампа-вспышка.

– Кто вы такой? – резко спросил его Питер Макдермотт.

– Вы хотите знать фамилию или профессию?

– В любом случае вы нарушили право частной собственности. Этот отель…

– Давайте не будем! Это слишком старая песня. – Фотограф стал регулировать фокус. В эту минуту Питер шагнул к нему, и он тотчас оторвался от своего занятия. – И не пытайтесь пускать руки в ход, приятель. Ваш отель крепко засмердит, когда я это напечатаю, а если охота добавить еще один кадр с дракой, тогда валяйте. – И он ухмыльнулся, увидев, что Питер остановился в нерешительности. – Я вижу, смекалка у вас работает как надо.

– Вы из газеты? – спросил доктор Ингрэм.

– Отличный вопрос, доктор. – Человек в очках ухмыльнулся. – Иногда мой редактор говорит «нет», хотя сегодня он, пожалуй, этого не сказал бы.

Особенно после того, как я пришлю ему эту маленькую драгоценность, добытую во время отпуска.

– Из какой газеты? – спросил Питер, надеясь, что это что-нибудь малоизвестное.

– «Нью-Йорк геральд трибюн».

– Прекрасно! – Президент ассоциации удовлетворенно кивнул. – Они-то сумеют сделать из этого сенсацию. Надеюсь, вы поняли, что здесь произошло?

– Можете считать, что мне все ясно, – ответил корреспондент. Необходимы лишь детали, чтобы ваши фамилии были написаны правильно.

Впрочем, сделаем-ка сначала еще один снимок на улице – вы вместе с другим доктором.

Доктор Ингрэм схватил своего негритянского коллегу под руку.

– Вот как надо с этим бороться, Джим. Мы протащим этот отель через все газеты страны.

– Тут вы правы, – согласился корреспондент. – И телеграфные агентства это возьмут. С моими фотографиями – уж точно.

Доктор Николас медленно кивнул.

Вот теперь уж ничего не поделаешь, мрачно подумал Питер, ровным счетом ничего.

Обернувшись, он увидел, что Кэртис О'Киф исчез.

А корреспондент и врачи двинулись к выходу.

– Мне не хотелось бы надолго откладывать этот вопрос, – говорил доктор Ингрэм. – Как только вы нас снимете, я займусь тем, чтобы перевести участников конгресса из этой гостиницы. Единственный способ подействовать на подобных людей – ударить их по больному месту, то есть по карману. – И звуки его голоса поглотила улица.

– У полиции есть какие-нибудь новые сведения? – спросила герцогиня Кройдонская.

Время приближалось к одиннадцати утра. В уединении президентских апартаментов герцогиня и ее муж, крайне взволнованные, вновь встретились с начальником охраны отеля. Огромное, разжиревшее тело Огилви еава умещалось в кресле с плетеным сиденьем. Когда он поворачивался, кресло протестующе скрипело.

Они сидели в просторной, залитой солнцем гостиной, двери в которую были плотно закрыты. Как и накануне, герцогиня отослала секретаря и горничную, придумав им какие-то поручения.

Огилви ответил не сразу.

– Они знают немало закоулков, где можно спрятать машину, которую они ищут. Как мне сказали, они сейчас рыщут в пригородах и в окрестностях, все силы на это брошены. Дел у них еще хватит, но, думаю, к завтрашнему дню они уже начнут искать в городе.

Со вчерашнего дня в отношениях между герцогской четой и Огилви произошла некоторая перемена. Прежде они были противниками. Сейчас же вошли в сговор, хотя еще и не окончательно, а как бы лишь намечая условия для такого союза.

– Если времени у нас осталось так мало, чего же мы ждем? – спросила герцогиня.

Поросячьи глазки детектива сузились.

– А вы что же, хотите, чтобы я вывел машину прямо сейчас? Днем? Да еще, может, поставил ее на самом видном месте на Канал-стрит?

Неожиданно в разговор вмешался герцог Кройдонский:

– Моя жена немало пережила за это время. Не нужно ей грубить.

Огилви и бровью не повел. Все с тем же хмурым, скептическим выражением он вытащил сигару из кармана пиджака, посмотрел на нее и сунул обратно.

– Все мы немало пережили. И еще напереживаемся, пока эта петрушка не кончится.

– Это не имеет значения, – нетерпеливо прервала его герцогиня. – Меня интересует, что происходит сейчас. Догадалась ли полиция, что им нужно разыскивать «ягуар»?

Огромная голова детектива с тройным подбородком медленно качнулась из стороны в сторону.

– Если б догадалась, мы бы уже слышали. Я ведь говорил вам: машина у вас иностранная, так что отыскать ее можно за два-три дня.

– А есть какие-нибудь признаки того, что… ну, словом, что их это стало меньше занимать? Бывает же так, что интерес к чему-то вспыхивает, а через день-другой, если ничего не происходит, – угасает.