Читаем без скачивания Царский выбор - Елена Степанян

Годунова.Тебя, Борис Иваныч, тебя. Она не зря у нас умнее умного. Она сумела дознаться, что когда ее королевича ехать в Москву зазывали, то ему было обещано, что не станут ему предлагать креститься заново. Хватит с него одного крещения. — А когда он приехал, кто здесь первым ревнителем веры соделался? Уж, наверное, не я! И патриарх тоже не мною поставлен.

4. Кузьма быстрым шагом направляется в свою контору

У входа сталкивается со своим служителем.

Служитель.Кузьма Кузьмич, там тебя гости дожидают.

Кузьма.Издалёка?

Служитель(подчеркнуто равнодушно).Не ахти как издалёка. Из града Касимова.

Кузьма.Ах вот оно что!

Кузьма входит внутрь. Взгляду Кузьмы предстают его порученец и приезжий «свидетель». Последний при виде Кузьмы вытягивается в струнку и даже поджимает уши.

Кузьма одобрительно оглядывает приезжего.

Кузьма.Так-так! Значит, ты из Касимова?

Приезжий(кивает).Из Касимова.

Кузьма.А по каким делам в Москву прибыл?

(Приезжий таращит на него глаза.)По торговым, конечно. — И чем же торгуешь? Небось, рыбой вяленой. И, небось, пошлину не заплатил. Ну ничего, Кузьма Кузьмич за тебя заплатит.

Приезжий криво улыбается.

Кузьма, немного подумав, продолжает.

Кузьма.Грамоту знаешь?

Приезжий.Знаю.

Кузьма.И писать умеешь?

Приезжий.Я больше читать.

Кузьма.Ну и хорошо. А запомнить сможешь, что за тебя напишут?

Приезжий(кивая).Я хорошо запоминаю.

Кузьма.Ну вот скоро и проверим, как ты

запоминаешь. (Указывает на порученца)Ты у него постоишь несколько дней, и смотри, чтоб со двора — ни шагу. (Вынимает маленький мешочек с деньгами, отдает порученцу.)Это тебе на прокорм гостя. (К приезжему)А ты потерпи. Как только службу исполнишь, я всю твою рыбу куплю вместе с возом.

Порученец посылает Кузьме выразительный взгляд.

Кузьма(приезжему).Ладно, ты больше не надобен, выйди в сени, остудись.

Приезжий выходит. Кузьма с порученцем остаются вдвоем.

Кузьма(усмехаясь).Ну давай, говори. Ужели в Касимове что новое сыскалось?

Порученец(с жаром и подобострастно).Сыскалось, Кузьма Кузьмич, да еще на ком! На таких людях!

Кузьма.Что же это за люди?

Порученец.Царский окольничий боярин Пушкин и касимовский соборный протопоп.

5. Поздний вечер

Манка Харитонова темными закоо-улками пробирается к Смоленскому кладбищу. Оглядевшись по сторонам, она втягивает голову в плечи и, плотнее закутавшись в верхний плат, пускается через кладбище.

Отыскав дыру в ограде, Манка пролезает в нее и почти бегом припускается в направлении невысокой избушки. Манка дважды стучит в дверь и, не дождавшись ответа, входит в темные сени. Затем она стучится в следующую дверь и сразу же открывает ее.

Манка оказывается в слабо освещенной небольшой горнице, уставленной и увешанной всеми атрибутами ремесла хозяина.

Хозяин (Федька Минкин) поднимает на нее тяжелый взгляд.

Федька.Пожаловала, наконец. Я уж думал, больше не придешь.

Манка.Жизнь заела, Феденька. Нелегкая жизнь.

Федька.Оно и видно. Не помолодела.

Манка(обиженно).Я, Феденька, уже столько ночей не сплю, другим бы так, посмотрела бы я на них.

Федька.Дело сделать не можешь, потому и к Федьке прибежала. Я уж думал, не придешь больше. А как понадобился Федька, так и прибежала.

Манка(несколько развязней).Да я же не от себя,

Феденька. Меня ведь опять на Верх позвали. С тех самых пор не звали, а вот теперь нужда случилась.

Федька(кивает).Я как узнал про царский выбор, сразу подумалось, что кто-нибудь оттуда да пожалует. (Усмехается.)Может ли такое быть, чтобы одна девица всем и каждому угодила? А уж раз тебя прислали, значит, самому-самому не угодила.

Манка.А ежели бы не я пришла, Феденька, а кто другой? Что бы ты делать стал? Неужели пособил бы?

Федька.А почему же нет? (Ухмыляется.)Дал бы свиного сала с воском перетопленного — хошь других трави, хошь сам с хлебом ешь. (Громко фыркает.)Федьку Минкина никто к судье за обман не потащит. Коли ничего не вышло, стало быть, ангел-хранитель помешал. Вот пускай ангела-хранителя и тащат к судье. (Довольно улыбается.)

Манка.Феденька, с девицей этой трудно справиться. Заговорённая она. Сильно заговорённая. Никакие чары ее не берут.

Федька.Ишь какая нашлась, чародейка-чаровница. Ты мне еще про колдовство поговори. Колдовство — одно баловство. В него только дураки верят. (Фыркает.)Потому оно их и берет. — Ты давай говори, что с тебя требуют, чего им надо.

Манка(мрачно).Надо, чтобы девица до свадьбы оказалась порченой. А свадьба на носу.

Федька.Так чего ты ждала, чего сразу не пришла? Загордилась больно, думала, без Федьки обойдешься?

Манка.Я, Феденька, не первый день… (делает паузу)работаю… Я знала, за что берусь. Говорю тебе, девица эта непростая.

Федька.Вот выставил бы я тебя за дверь за твою гордость, да только тогда Кузьма меня самого с воском и салом перетопит. — Ладно, не сердись. Это я так, для острастки.

Федька встает, подходит к одному из поставцов, вынимает маленький кувшинчик, переливает из него в крошечный глиняный сосудик, залепляет воском и отдает Манке.

Федька.Вот. Серьги, гребни, любое, что к голове. Много не мажь, едва-едва. Руки вымоешь, чтобы за голову ненароком не схватиться, а без того — не страшно.

А у тебя это затем, чтобы нитку медную травить. Ты же у нас вышивальщица знатная.

Манка.Феденька, голубчик, ты меня спасаешь. Меня этот Кузьма проклятый уже всем старым припугнул. И Годунова, дьяволица, стращает. Можно подумать, это все мне нужно, а не им.

Федька.Денег, небось, не принесла?

Манка.Какие деньги? Мне их кто дал?

Федька.Знаю, знаю, что не дали. Эти стервецы кремлевские считают, что уже тем со мной расплачиваются, что меня не трогают. Ну их в болото. — А ты, Манка, как работу исполнишь, заглядывай сюда. Авось, помолодеешь.

6. Кремль

Женская половина царского терема. Настасья Порфирьевна, принаряженная, оглядывает себя в зеркало, последний раз крестится на образа и отправляется на главную, царскую половину. Перед ней идет пожилая степенная женщина, замыкает шествие девушка-служанка, несущая в руках короб с подарками.

Горница в царских покоях.

Федора важно восседает в кресле.

Смущенная Настасья переминается перед Федорой

с ноги на ногу.

Настасья.Вот, Феодора Ивановна, пришла тебе

поклониться, здравия тебе пожелать. — Ты уж не взыщи с меня, с деревенской. Я ведь ни ступить, ни молвить не умею, а уж перед тобой и вовсе робею — ты же самого царя-батюшку нашего выпестовала.

Федора(милостиво).Да ты садись, Порфирьевна. Я тебе рада. — Нам с тобой сейчас пирожков подадут сладких и вина медового. Оно почти не хмельное, чуть крепче кваса.

Настасья(спохватываясь).А государыни-царевны и моя Евфимия Ивановна тоже поклон тебе шлют и подарки просят принять, в знак своей к тебе любви и уважения.

Произнеся заученный текст, Настасья переводит дух, затем берет из рук служанки короб, открывает его и с поклоном подносит Федоре.

Федора вежливо и равнодушно заглядывает в короб.

Федора.Передай царевнам мою благодарность. — Только зачем мне, старухе, все это нужно? Одна у меня драгоценность — государь мой ненаглядный Алексей Михайлович. И кроме его счастия мне и желать-то больше нечего. (Пауза.)Ты расскажи о себе, Порфирьевна. Кто у тебя там в деревне остался, есть ли дети свои?

Настасья.Детей у меня четверо. Уже и правнуки есть.

А муж мой, Царствие ему небесное, третий год как помер.

Федора.Я вот в Великую Смуту всю семью потеряла. Все голодной смертью померли — и братья с сестрами, и муж мой, и дите малое. И мне бы той же гибелью погибнуть, кабы не государыня Марфа, бабка царская, кабы не взяла она меня к себе в услужение. — Ты, чай, тоже те времена помнишь? Старики говорили, от сотворения мира страшнее не бывало.

Настасья.Как не помнить, матушка, как не помнить этой лютой беды! — Только у нас никто от голода не помер, ни одна душа. Барин мой покойный, Фимушкин дед, все что мог заложил да продал, сам вконец разорился, а людей своих накормил.