Читаем без скачивания Механикус практикус (СИ) - Крыс Виктор

Грегори и не думал не скрываться, что-то вынудило его действовать и он начал свою безумную бойню, творя хаос и убивая невинных, а бандиты, почуяв кровь, словно обезумели и потеряли всякую осторожность. Будто зверь заразил их своим безумством. Прошло всего лишь полчаса, а улицы запылали за какой-то километр от пройденного пути по улочкам города. Я увидел три бледных тела несчастных в канаве, которым уже не помочь, и кучку людей, над ними, падальщиков, что обыскивали во тьме карманы жертв.

− Они нас не увидят, − прошептала Тера, и взяв меня за руку потянула вперед.

Тяжелый рюкзак на спине придавал мне уверенности, но не настолько чтобы не чувствовать то безумие, что словно заражало все вокруг, разливаясь по портовому городу. Падальщики кружили вокруг нас, они нас чувствовали, но не могли увидеть. Ожесточенные, глупые лица были изуродованы звериным оскалом. Мне очень хотелось атаковать их, уничтожить, но я понимал, что так безумие этой ночи поглотит и меня. Маленькая дымовая граната незаметно для Теры упала у третьего тела в канаве. Газ с пяти секундным распадом парализовал около пяти ублюдков, и они рухнули на землю корчась в конвульсиях далеко позади. Так Тера не увидит то удивление на их лицах, что возникло из-за получения ими возмездия от богов, что всегда были слепы к их деяниям. И я, уходя по улочкам, старался не думать о их дальнейшей судьбе. Выживут они, пройдет ли паралич до того как на них наткнутся другие стервятники? Мне плевать.

Буря была не только в душе, но и снаружи, и была страшна. Деревья гнулись под дикий вой ветра, с крыш временами слетела черепица, а среди капель дождя пролетали белые шарики града, больно бьющие в спину. А там, вдали, не смотря на тьму ночи и проливной дождь, полыхало пламя в центре трущоб огромного города. Желто-красные языки пламени тянулись к небу, а белый дым пожирал все в ночи, и в этом едком дыму скрывались ублюдки, жаждущие наживы. Город сходил с ума, люди были на грани, в эту ночь любого горожанина, что осмелился выйти на улицу, уже поджидали стервятники, чтобы убить, ограбить или изнасиловать. И эти падальщики словно чувствовала нас, постоянно появляясь рядом с нами и кружась рядом, но они не видели нас, а малютка, что шла со мной, смотрела на них так, словно это были мерзкие, слизкие черви, но никак не люди.

− Это пустые, — тихо прошептало кареглазое чудо слова, словно заученные с самой колыбели. — Они недостойны даже омерзения, их душа пуста, жизни ничего не стоят, а поступки лишь подтверждают их рабское положение.

Я ничего не ответил ей, я как исследователь наблюдал за своей сестрёнкой. Она изменилась, детские черты лица заострились, а вместо страха она постоянно твердила лишь о цели нашего выхода из дома в эту ночь.

− Надо убить зверя, — тихо говорила она, смотря на хаос вокруг своим незамутнённым детским взглядом. — Он источник, проклятый, он должен умереть…

Я был с ней согласен, но та холодность, та уверенность в пятилетней девочки меня настораживали. Ребенку это несвойственно, она словно уже была в подобной ситуации десятки лет назад, словно её опыт был больше моего. И это было очень странно и пугающе, но сейчас, пусть она и странная, я согласен с ней. Зверь должен умереть.

И Тера вела меня в самую гущу этого хаоса взяв меня за руку, уверенно идя в желтых сапожках, весело прыгая по лужам немного левее зарева, которое устроило бесновавшееся пламя над местной тюрьмой. По улицам носились вооружённые люди, отлавливая преступников, бежавших из своего заключения. Повсюду творился хаос, молнии освещали небо, а во тьме со всех сторон раздавались крики ужаса и боли, Грегори пришел в этот город и он не стал прятаться. Он пошел туда, где были такие же как он, убийцы и насильники. Хватало там и психов, не знаю, что он сделал, но люди словно обезумели и кидались друг на друга словно звери.

Подбираясь все ближе к эпицентру хаоса моя сестренка внезапно остановилась, а впереди, в трех метрах от нас, в клубах белого дыма виделись две фигуры.

− Сержант, доложите обстановку! — раздался впереди властный женский голос и Тера потянула меня в небольшую арку, в которой нас никто не мог заметить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

− Трое погибших, госпожа, — испуганно проговорил мужчина во тьме. — Этот демон убил трех высокородных клановых. Госпожа, нужно уходить и запрашивать армию области. Нам не справиться…

− Сержант, приди в себя! — прорычала фурия, послышался хлесткий удар и одна из фигур упала на землю. Вновь зазвучал властный женский голос. — Слабак, к утру я разжалую тебя в рядовые. Будешь выгребные ямы чистить!

− Госпожа… — слабо проговорила фигурка с земли и в этот момент женщина жестко ударила по голове несчастного ногой.

− Заткнись! — прорычала фурия, а затем громко приказала кому-то во тьме. — Свет! Факел мне, быстро!

Я увидел, как загорается пламя, освещая воительницу, но мой взгляд был прикован не к женщине, а человеку, что лежал на земле. Мужчина, одетый в военную форму был без сознания, из копны его седых волос текла кровь.

− Мила, Эди, доложить, что происходит в этом гребаном городе! — прорычала женщина, которую осветил фонарь. — И если вы скажете ту же чушь, что этот рядовой, то лежать вам рядом с ним на мостовой.

Высокая, стройная, в кожаных сапогах, подбитых сталью, в обтягивающих кожаных штанах и тяжелом, усиленным заклепками плаще. Черные, кучерявые волосы струились по ее плечам словно живые змеи, и пугающий холодный огонь горел в её глазах. Всё это облачение делало из неё воительницу, которой была свойственна своя, особая, холодная и опасная красота.

− Нас тут нет, — тихо зашептала Тера, прижавшись ко мне. — Нас тут нет, нас тут нет.

− Тут никого нет, — пронеслась в моей голове мысль и я положил руку на эфес гладия, который я слегка модернизировал, сделав его и электрошоковой дубинкой, встроив провода в кровоток и батарею в полость рукоятки.

− Госпожа, тюрьма разрушена… − начал из тьмы вещать молодой голос, но воительница резко подняла руку, прерывая его.

− Тут кто-то есть, — блеснув черными глазами, проговорила воительница, и сделала шаг в нашу сторону, словно видя нас.

− Но тут никого нет, госпожа, — возмутился молодой женский голос из тьмы.

− Заткнись, Мила! — рявкнула воительница и сделала еще три шага, идя прямо к нам. — Я чувствую его, он тут. Кто ты? Почему прячешься во тьме и не нападаешь?

− Госпожа… — вновь подал голос молодой парень.

− Эд-ди, заткнись, — прошипела воительница. — Еще звук и я сломаю руку либо тебе, либо твоей ненаглядной Миле.

Воительница вновь обернулась к нам. Да, она была красива, её белая, свободная рубаха не скрывала большой груди, а тьма не могла скрыть алых губ. Красавица, но холодная, сильная и пугающая, ее глаза будто светились огнем или иной силой, что бурлила в ее теле.

За спиной воительницы горело пламя, жёлтые отблески освещали многое, но не нас, клубы дыма струились по дороге, выложенной камнями шириной с ладонь, также обтекая нас. Все вокруг, даже тени не могли укрыть нас от чужого взгляда, но кое-что все же не давало увидеть нас. Воительница вытянула руку вперед и начала водить ею по тьме, что сгустилась вокруг меня и Теры. Я видел ошарашенные лица девушки и парня за её спиной, которые ничего не понимали. Видел я и то, как струйки пота текут по лбу моей сестренки, что до боли сжала мою левую ладонь в своих ручках. Нас невозможно не увидеть, но Тера сокрыла нас от чужих глаз, однако она не могла делать это вечно.

− Где ты? — прошипела воительница и я увидел, как из карманов ее плаща вылетают небольшие иглы и начинают кружить вокруг неё, все увеличивая и увеличивая окружность своего полета, подбираясь к нам медленно, но неотвратимо. — Я тебя все равно найду, покажись мне! Не то хуже будет!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

− Госпожа! — послышались крики издали издали, отвлекая воительницу, вовремя, еще несколько секунд и остриё одной из игл вошло бы в мое тело. Я даже забыл, как дышать и пытался прикрыть Теру своим телом, а позади воительницы все не унимались. Крики раздавались все ближе и ближе, отводя от нас опасность и внимание воительницы, что единственная из сотни встреченных людей почувствовала нас.