Читаем без скачивания Офицер особого назначения - Николай Стариков

Уходя, старший лейтенант уже в присутствии хозяйки и патрульных, обращаясь к квартиранту, сказал:

— Если еще раз прибудете хотя бы на один день и не отметитесь в комендатуре, я вынужден буду вас задержать за нарушение режима передвижения в прифронтовой полосе.

— Да что уж там, виноват. Думал управиться одним днем, а вышло по-другому. Учту.

— То-то! — Начальник патруля как бы в назидание погрозил пальцем в заключение нелицеприятного разговора и с суровым лицом вышел из комнаты.

— Я уже забеспокоилась за вас, — с сочувствием сказала Клавдия Петровна. — Откуда они взялись?

— Не сокрушайтесь, с документами у меня все в норме. Война. Такие проверки необходимы. Люда всякого недоброго много. Старший лейтенант рассказал, что на днях задержали диверсанта в Чижах.

— Да вы что?! — искренне удивилась женщина.

Выдал Сергей двадцать пять рублей и хозяйке квартиры.

— Зачем столько? Мне и пяти хватит. Расходов у меня не так уж и много.

— Остальные — в задаток. Вдруг в следующий раз у меня и пяти не будет, чтобы рассчитаться.

— Поживешь и так. Буду рада хотя бы этим помочь в вашем нетерпеливом ожидании возвращения домой.

Покидая Чижи раньше оговоренного с Егором срока, Ланцов вынужден был ловить попутку. Когда в одиночестве у дороги поджидал машину в сторону Белых Журавлей, шагая взад-вперед и любуясь пробуждавшейся природой, заметил невдалеке фигуру мужчины, пытавшегося поджечь на ветру трут с помощью кресала. Чирк-чирк, чирк-чирк — слышались удары металла о кремень. Сергей отметил про себя: «Где-то видел этого человека!» И сразу в памяти проявилось: тот так же безуспешно кресалил возле мастерской по ремонту обуви и у телеграфного столба вблизи управления армейской базы снабжения. «Ясно. Слежка! Но кому это нужно?» И тут же ответил самому себе: «Похоже, усатый парень контролирует мои контакты». Начал анализировать каждый свой шаг в Чижах, ничего провального, неверно сделанного шага вспомнить не смог. Наблюдения и размышления прервала остановившаяся рядом автомашина.

Ланцов приехал в Белые Журавли после захода солнца. Идти к постоянному месту проживания не решился — вдруг опять слежка?

Галечка встретила квартиранта со слезами, расстроенной оказалась и Нина Дмитриевна.

— Куда запропастился? Мы ведь не знаем, у кого можно спросить, что случилось, — сокрушалась Нина Дмитриевна, — хотя бы весточку какую оставил для нас.

— Перед отъездом не смог сообщить. Вы уж простите меня, так получилось, — ответил Сергей как можно более бодрым и шутливым тоном, стараясь успокоить женщин. «Виктор должен был сообразить, не догадался».

— Сережа! Ты шутишь, а мы не знали как поступить. Вдруг что случилось, — прослезилась Галя.

— Гальчик! Война отучила меня шутить, я уже забыл, что это такое. А то, что больше такого не повторится, обещаю на полном серьезе. Вам должны были сказать.

Переход Сергея на временное жительство в семью Галины сразу отразился на взаимоотношениях молодых людей. Целыми вечерами они теперь были вместе, могли говорить друг с другом сколько душе угодно. Но совместное проживание молоденькой дочери хозяйки и вполне взрослого парня вскоре выявило разность натур, взглядов на жизнь. Уже нельзя было сказать, будто возникшее вначале восторженное отношение друг к другу и теперь захватывало их целиком. Размышляя над этим, Сергей пришел к выводу, что сближает его с Г алей не что иное, как образ Зины. Начал замечать и различия между ними. Если Зина по-прежнему не уходила из сердца, Галя жила лишь в образе. Он глядел на обнаженные ноги Галины, когда она ходила босиком, отмечал: они не такие, как у Зины. Красивые, стройные, но другие. В домашней обстановке Сергей в полной мере рассмотрел девичью фигурку Гали: высокая, с тонкой талией, не то что у Зины, но ее косы были заметно тоньше и короче. Внешних различий оказалось много, непохожими были характеры.

Парень укорял себя за глупые сравнения, пытался избавиться от навязчивых мыслей, но они невольно возникали вновь и вновь, стоило ему расслабиться, отвлечься от своих повседневных опасных дел, остаться наедине с самим собой.

Но, как бы то ни было, Галя постоянно рядом, радостно улыбается при встречах, скорбно опускает глаза и плечи, когда приходится отлучаться на какое-то время. Живое милое существо, с одной стороны, и не утихающая душевная боль, с другой, раздваивали чувства. Однако с некоторого времени в это состояние постепенно стало вкрадываться и расти осознание ответственности за жизнь еще не родившегося человечка. Родная кровь! Ничего еще нет, и будет ли? Всякое может случиться, время тяжелое, но в сознании уже ощутимо возникла тревога. Что это? Включился мозговой передатчик эмбриона, нашедшего в бесконечной вселенной родную отцовскую волну? Или это от бога? Возможно иначе, но в душе отца появилось местечко для маленького сына! А это уже существенный перевес в одну сторону.

Бытует мнение, что отец вроде бы не очень переживает в ожидании ребенка. Так это или нет, опровергнуть невозможно, как и подтвердить. Одно несомненно, отец беспокоится вдвойне: за мать, ее состояние и здоровье, жизнь ребенка, благополучный исход родов.

Женщина от природы наделена способностью реагировать на малейшие колебания в настроении и чувствах мужчин. Как им это удается, они сами того не знают. Но удается! Стоит мужчине посмотреть на женщину или только подумать о ней, она тут же улавливает его реакцию, в ее сердце немедленно возникает ответная благосклонность или отчуждение. Никакой середины! Мужчины тоже не пропускают женские взгляды, но реагируют на них спокойнее.

Галя не знала, чем занимается Сергей в действительности. Его дела, как речные волны, шли мимо стоявшей на берегу девушки. Торгует? Ну и пусть себе торгует, неважно чем. Задерживается допоздна, а иногда не появляется дома по ночам — работа такая. Претензий у матери к нему нет: платит хорошо, помогает по хозяйству, добр по отношению к ним. Но то, что в душе его появилась двойственность, она почувствовала сразу. Галя не знала истинной причины, но сознание подсказывало: виной всему — другая женщина. Она невольно стала замечать, что борода у него растет совершенно несимпатичная, усы так и остались редкими. Он ничего не рассказывает о своих родных, друзьях, будто вся его жизнь сосредоточена только на рынке в Белых Журавлях.

— Ты бы всё-таки сбрил усы и бороду. Так они тебе не идут! — советовала она с заметным раздражением.

— Гальчичек! Я уже говорил, кончится война, а возможно, и раньше, обязательно воспользуюсь твоим советом. Мне тоже не нравятся люди с заросшими лицами. Вид у них неряшливый, пещерный. Но мирюсь. Пока так надо.

XVIII

Едва Сергей появился следующим утром на рынке, к нему тут же подошел Визглявый. Не здороваясь, будто не расставались после «диверсионной» ночи, он торопливо выпалил, не глядя в глаза:

— Идем бистро, тебя ждут.

— Ты чем-то расстроен? К чему такая спешка? — попытался Сергей смягчить натянутость в отношениях с Визглявым.

— Идем, идем!

Венгр даже попытался взять Ланцова за руку, но тут же резко отдернул свою, будто схватился за раскаленное железо. Он хмуро поднял глаза на Сергея, хотел что-то сказать, но вместо этого отмахнулся и пошел по направлению продуктовых рядов.

Притаптывая загустевшую грязь, невдалеке от Лизкино-го прилавка стоял Желтозубый в окружении гундосного Зитцера, Скрипучего и нескольких незнакомых с холодными недобрыми лицами мужиков в добротной полувоенной одежде.

«Суд или смотрины?» — пришла настороженная мысль.

Егор — сама любезность! Заулыбался, пожал руку, чего раньше не бывало, похлопал по плечу, заглянул в глаза. Остальные внимательно и молча взирали на долгожданную встречу. Желтозубый (надо же!) справился о здоровье, поинтересовался жизнью смелой и бесстрашной девушки. Потом неожиданно, как было уже не раз, нахмурился, опустив вниз уголки губ, дернул подбородком в сторону Сергея:

— Давай письмо.

Ланцов не спеша расстегнул пиджак, потом гимнастерку, проследил за напряженными взглядами собравшихся вокруг людей, извлек нагретый телом конверт. Егор долго смотрел на сургучную печать, попробовал крепость приклеенного оттиска и быстро сунул послание старшины в карман своей куртки.

— Что можешь сказать о втором письме?

Ланцов покосился на собравшихся, посмотрел на Желтозубого, как бы вопрошая, можно ли говорить открыто.

— При них можно, — мотнул Егор головой в сторону стоявших в полном молчании подельников.

— Усатый велел передать, чтобы в скором времени ожидали посылку.

Сергей тут же отметил, как оживились неприветливые лица друзей Желтозубого. Его физиономия тоже подобрела. Но спросил, внимательно вглядываясь в лицо:

— Откуда знаешь, что у того человека кличка Усатый?