Читаем без скачивания Британия - Саймон Скэрроу

После схватки у перевала прекратились даже мелкие стычки. Небольшие группы всадников наблюдали за продвижением армии Квинтата, но племена, возглавляемые друидами, всячески избегали сражений и не пытались задержать римлян. Однако повсюду встречались следы их деятельности: поваленные на тропу деревья; груды камней, сброшенных вниз с утесов так, чтобы перегородить узкие перевалы; сообщения о нападениях на обозы.

Будь у Квинтата больше солдат, он мог бы оставлять за собой цепь хорошо защищенных фортов, которые охраняли бы весь путь до Медиоланума. Но у них имелось всего несколько сторожевых дозоров, постоянно подвергавшихся нападениям. Серьезной угрозы они не представляли, и Катон никак не мог понять, почему враг не пытается нанести тяжелый удар по самой слабой части армии римлян.

Ход его размышлений прервал громкий крик, Катон остановился и оглядел склон. Один из его солдат не удержался на тропе и лежал у большого камня, прервавшего его падение. Двое его товарищей спешили к нему на помощь. Катон повернулся к Траксису:

– Веди отряд дальше. Я вас догоню.

Траксис продолжил путь наверх, а Катон спустился к упавшему солдату. Он обменялся короткими кивками с трибуном Ливонием, который вместе со своим рабом следовал за солдатами.

– Что произошло? – спросил префект, переводя дыхание.

Один из «воронов» огляделся по сторонам.

– Бормин, господин. Похоже, он серьезно пострадал.

– Я хочу на него взглянуть.

Они расступились, пропуская префекта, и Катон присел на корточки рядом с солдатом, лежавшим на земле. Бормина перевернули на спину; его веки трепетали, рот открывался и закрывался, он мучительно пытался сделать вдох. Однако остальные части его тела оставались неподвижными. Катон холодными пальцами осторожно развязал кожаные ремешки, удерживавшие шлем. Голова Бормина бессильно опустилась назад, губы шевелились, но над ними не поднималось облачко пара.

– Что с ним не так? – с тревогой спросил один из его товарищей.

Глаза разбившегося солдата закатились, и тело обмякло. После коротких колебаний Катон наклонился и приложил ухо к губам Бормина, но ему не удалось услышать его дыхание – все перекрывал вой ветра. Не почувствовал Катон и тепла. Тогда он попытался нащупать пульс на шее солдата. Ничего.

– Он мертв.

– Мертв? Но почему? Он лишь споткнулся и упал. Он не мог умереть.

– Мерзавец просто прикидывается, чтобы увильнуть от исполнения долга, – вмешался другой солдат.

Катон осмотрел скалу и заметил выступ, напоминавший лезвие широкого топора. Он повернул тело на бок и внимательно его осмотрел. На шее Бормина виднелся большой свежий синяк. Катон щелкнул языком:

– У него сломана шея. Должно быть, ударился о камень. Мы не можем ему помочь.

Они молча постояли рядом, под порывами ледяного ветра.

– Несчастный ублюдок… Какая смерть. Бормин был хорошим солдатом. Одним из лучших.

После короткой паузы ему ответил другой солдат:

– Может быть, но он пердел во сне, жульничал в кости и спал с чужими женами.

Катон посмотрел на него и вздохнул:

– Не самое лучшее надгробное слово.

Солдат пожал плечами:

– Но он был именно таким, командир.

– Ладно. – Катон встал и повернулся спиной к пронизывающему ветру. – Отнесите его к лошадям, а потом догоняйте колонну.

– Есть, господин, – хором ответили солдаты, а один из них пробормотал: – Отлично, спасибо, Бормин.

Катон молча отвернулся и начал поспешно подниматься вслед ушедшему вперед эскадрону. Траксис уже почти добрался до вершины, но ему пришлось наклониться вперед, чтобы сохранить равновесие. Дождь заметно усилился, и если прежде он лишь моросил, то теперь обрушился на плечи уставших солдат, отягощенных доспехами, щитами и копьями. Лишь усилия, которые они затрачивали на подъем, позволяли им сохранять некое подобие тепла, и Катон чувствовал, как немеют его пальцы, когда он хватался за холодные скользкие камни.

Когда префект добрался до вершины, его руки и ноги дрожали от усилий, и ему пришлось сгорбиться, чтобы хоть как-то защититься от ледяного ветра, с остервенением бушевавшего на вершине. Катон оперся руками о колени и сделал несколько глубоких вздохов, пока к нему присоединялись остальные солдаты, тут же подставлявшие ветру спины – щиты давали им хоть какую-то защиту от дождя. Один из них споткнулся, и у него подкосились ноги. Когда он попытался подняться, стало видно, что его шатает из стороны в сторону.

Траксис покачал головой:

– Ублюдок пьян!

– Клянусь Гадесом, что это такое? – сердито закричал Катон, подходя к солдату.

Он собирался обрушить на него свой гнев, но в последний момент понял, что тот вовсе не пьян, а обессилел от ужасающего холода. Катон схватил его за плечи и тряс до тех пор, пока в глазах не появилось осмысленное выражение.

– Сосредоточься! Твое тело должно двигаться. Топай ногами и потри ладони. Ты понял?

Солдат тупо кивнул.

– Я тебя не слышал! – выкрикнул Катон. – Ты меня понял, солдат?

– Да… да, командир.

– Тогда выполняй приказ.

Солдат принялся маршировать на месте, прислонил копье к плечу и начал растирать ладони.

– Не останавливайся, – приказал Катон и повернулся к остальным: – И вы! Если не хотите замерзнуть окончательно.

Он отвернулся и, медленно пробираясь между камнями и кустарником, приблизился к противоположному склону, но клубы серого тумана и завеса дождя ограничивали видимость до нескольких сотен футов. Катон тихонько выругался. В таких условиях не было никакой возможности проверить слова купца. Конечно, можно подождать, когда стихнет буря, но его люди очень устали, и ему совсем не хотелось терять солдат при спуске с другого склона. К нему, стуча зубами, подошел Траксис и с трудом проговорил:

– Со всем уважением, господин, но скоро мы все здесь умрем. Часть парней едва держится.

– Я знаю, но нам нужно потерпеть еще немного. – Катон посмотрел на небо, и ему показалось, что он разглядел небольшой просвет между тяжелыми тучами, нависшими над горами. – Видишь, скоро худшее останется позади.

Траксис прищурился, пытаясь разглядеть участок неба, на который указывал Катон.

– Ничего не вижу, – признался он.

– Возвращайся к остальным. Пусть двигаются, так они смогут сохранить тепло.

– Тепло? – Траксис приподнял бровь. – Вы и вправду так считаете, господин?

– Достаточно. Возвращайся к остальным и передай трибуну Ливонию, что я жду его здесь вместе со слугой. Выполняй.

Траксис побрел обратно, что-то бормоча себе под нос, а Катон принялся изучать местность, находившуюся у подножия холма. По мере того как светлело небо, ветер и дождь стали понемногу стихать, и с каждой минутой Катон видел все больше деталей. Наконец, далеко внизу, за извилистой рекой, он разглядел смутные очертания бастионов, окружавших сотни домов. Тут и там сверкали огоньки костров. Но было слишком далеко, чтобы заметить хоть какие-то признаки жизни.