Читаем без скачивания Посредник - Полина Каминская

При входе в отделение Игорь столкнулся со старшей медсестрой. Ольга Геннадьевна сделала большие глаза и трагическим шепотом сообщила:

– Вас ждут.

Ждали. Трое. Первым встал со стула крупный блондин в очках. Тот самый милиционер со смешной фамилией. Передрягин? Нет, кажется, просто – Дрягин. Что имеете сообщить, товарищ лейтенант?

– Здравствуйте, Игорь Валерьевич. Это родственники Сапкина.

Невысокие крепыши, словно слепленные с одной матрицы, неловко топтались у Дрягина за спиной. Присмотревшись, можно было заметить, во-первых, что это отец и сын и, во-вторых, оба чем-то сильно недовольны. А уж что касается цвета волос родственников, Игорь подумал, что такие рыжие люди запросто могут экономить на осветительных приборах – в ординаторской словно две стоваттные лампы зажгли.

– Сергей Григорьевич, племянник покойного, и Дмитрий Сергеевич, его сын. – Вышло непонятно и нелепо, лейтенант попытался выкрутиться, но только усилил неловкость: – То есть не сын покойного, а его… как это, черт, в общем, сын племянника…

В комнате повисло тягостное молчание. Игорь ждал, что будет делать дальше Дрягин, спокойно рассматривая Сапкиных. Так-так. Это, по-видимому, и есть тот самый Серега-племяш и Митька, которому четырнадцать. Дурацкий сон Степана Ильича, оказывается, прочно засел в памяти. Игорь не видел несчастного Гришаню, но теперь легко было догадаться, что новорожденный сынок – порождение дурного сна – тоже наверняка должен был быть огненно-рыжим. Что там плел Сапкин? Какое-то непривычное смешное слово вертелось в голове. Ага! «Шкодный»! Глаза, кажется, были шкодные у пацана. Игорь почти не прислушивался к невнятному бормотанию Сергея Григорьевича, стараясь поймать очень важную мысль.

– …Что за дела? Мы на вашу больницу в суд подадим… моральный ущерб… пятьдесят миллионов… такого мужика угробили… щас на похоронах разориться можно…

Младший Сапкин молчал, но тоже смотрел зверем. Вот русский человек: страсть как скандалы уважает. Племяш надвигался на Игоря, продолжая развивать свою идею насчет морального ущерба. Растет уровень правовой грамотности населения. На Игоря пахнуло дрянным вчерашним алкоголем. На всякий случай он переместился поближе к Дрягину и как можно спокойней сказал:

– Успокойтесь, товарищи. Я сочувствую вашему горю, но, – Игорь развел руками, – никакого отношения к случившемуся не имею. Как раз наоборот – все, что зависело от меня, я сделал. Лечение проходило успешно, через неделю я собирался Степана Ильича выписывать…

Неправильная тактика. Здесь больше подошло бы что-нибудь простецкое, типа рвануть на себе халат, хлопнуть со всей дури Серегу по плечу и с надрывом сказать: «Прости, браток: сам ни хрена не понимаю! Я ту падлу, что брата твоего замочила, сам бы придушил…» Этого Игорь не умел.

В дело попытался вмешаться лейтенант, что-то невразумительное басил Митька. Шум в ординаторской нарастал. Несколько раз в дверях мелькнуло испуганно лицо Ольги Геннадьевны. На кой черт они вообще сюда приперлись? Игорь взял себя в руки и, перекрикивая Сапкиных, рявкнул на Дрягина:

– Что им нужно?

– Они говорят, у дяди деньги должны были остаться. Документы.

– Какие деньги? – Это выходило за любые рамки. – Вы же сами все забрали! Паспорт вам старшая медсестра выдала, одежды его здесь не было, он по «Скорой» поступал. Что вы из меня дурака делаете? Забирайте своих родственников и покиньте отделение!

В лице лейтенанта что-то мелькнуло, он повернулся к Сапкиным и сурово скомандовал:

– Кончай бузить! А ну, на выход!

Оба рыжих моментально заткнулись и почти строевым шагом проследовали к дверям. Игорь почувствовал себя неблагодарным зрителем на плохом спектакле. Бред. Что за бред творится вокруг? Он устало присел на стул, но тут же вскочил с него. Важная мысль, которая крутилась где-то рядом, почти оформилась и теперь жутковато ухмылялась, совсем как тот шкодный младенец с бородой и усищами на коленях наглой бабы из ночного кошмара покойного Сапкина. А вот теперь подумай – только не говори вслух! – какие ассоциации рождаются при виде следов маленьких рук на шее Степана Ильича? А как насчет клока рыжей бороды в руке убитого?

Игорь с трудом приоткрыл дверь ординаторской и тихо попросил:

– Ольга Геннадьевна, накапайте мне, пожалуйста, сорок капель корвалола.

Примерно через полчаса Игорь обнаружил себя стоящим напротив дверей институтского архива. Две смешливые девушки в хрустящих свеженьких халатиках прошли мимо, мило хихикая. Еще минут пять понадобилось для того, чтобы вспомнить, каким ветром его сюда занесло. Ах, ну да! К приходу умного товарища из ВЦ нужно было приготовить побольше нейрограмм. Ужасно неудобно каждый раз бегать за любым нужным клочком в архив (от «Фуксии и Селедочки», например, с учетом всех лестниц и переходов, туда и обратно – не меньше километра!), но руководство Нейроцентра традиционно уважало бумажки больше людей. Свои плюсы здесь тоже имелись: за последние два года архив совершенно преобразился. Прибавилось света, завелся неплохой компьютер, в углу скромно примостился ксерокс. Но самое приятное, что всем этим, в общем-то, скучным хозяйством теперь заправляли три милые девушки с чувством юмора и без особых претензий. Возможно, через некоторое время они заматереют и избалуются, а пока для каждого посетителя-просителя находилась нужная бумажонка и улыбка, а девочки очень искренне радовались даже крошечной шоколадке.

Игорь вошел в архив и застал живописнейшую картину, которую, будь она написана во времена Возрождения, чуть-чуть убавив одежды, автор непременно назвал бы «Обнаженные со стремянкой». Девушки заклеивали окна. Стоявшая наверху, кажется, Вика, грациозно изогнувшись, разглаживала только что приклеенную бумажную полоску. Две другие не менее изящно держали стремянку и смотрели наверх. Игорь позволил себе несколько минут полюбоваться этим зрелищем, а потом слегка покашлял.

– Добрый день. Моя фамилия Поплавский, я из третьего отделения.

– Добрый день. Что-то не так? – спокойно спросила, кажется, Таня. Игорь не понял, к чему относится вопрос, и озадаченно нахмурился. – От вас уже приходила сотрудница, мы ей дали все истории болезни.

– А-а-а! – Игорь сразу вспомнил глупейшее поручение Тапкина и пугливую лаборантку, которой вручил статистические таблицы горздрава. – Я по другому поводу, хотя мне тоже нужны истории. Она их что, все унесла с собой?

– Не-ет. – Таня испуганно моргнула, но сразу же улыбнулась, заиграв ямочками на щеках. – Мы выдаем документы на руки только по письменному разрешению директора. Она здесь работала. Как раз вчера все и закончила.

Игорь с тоской сообразил, сколько проблем может возникать с нейрограммами – длиннющими бумажными листами (метра по полтора каждый), вклеенными в истории болезни. На его счастье, девушки из архива оказались не только симпатичными, но и сообразительными.

– Давайте мы их по кускам отксерокопируем, а потом склеим, – предложила сошедшая со стремянки Вика. Увидев отчаяние на лице Игоря, она великодушно добавила: – Не переживайте, мы вам поможем.

Через несколько минут большой зал институтского архива обилием бумаги и трудовым энтузиазмом сильно напоминал подпольную типографию «Искры». Если бы революции делали такие симпатичные барышни, может, и результат был бы иным… Игорь подклеивал последний лист и соображал, где находится ближайшая кондитерская. Торт? А может быть, цветы? Духи? Ладно, что-нибудь сообразим. Таких людей надо ценить. Вот жалко, сейчас не успею, мужик из ВЦ ждет его уже через двадцать минут.

– Огромное вам спасибо, девушки! Вы до пяти работаете?

– Да.

– Загляну, загляну. Целую ручки! – Прижимая к груди папку, Игорь помчался к новому корпусу. Хорошо бы чайку успеть глотнуть.

Нет, не удалось. В чайной комнате было пусто и неуютно. Сотрудники озабоченно шастали по коридору, то ли делая вид, то ли действительно занимаясь делами. Дуняев с Тапкиным что-то увлеченно обсуждали, разложив исписанные формулами листки на сейфе. Откуда в лаборатории взялся этот железный монстр, никто не помнил, денег и секретных бумаг в нем не водилось (просто дверца не закрывалась), поэтому сейф испокон веков использовался как тумбочка под телефон и пепельницу.

– Игорь Валерьевич, – пискнули сбоку, – я вам принесла…

– Очень хорошо, Машенька, – не слушая, отозвался Игорь, – поговорите об этом с Александром Иосифовичем.

– И еще вам звонили…

– Хорошо, хорошо. – Как, наверное, противно быть такой маленькой, глупой и незаметной.

– Просили перезвонить Антонову.

Игорь почувствовал легкую досаду. Неужели отменяется праздник? Совершенно по-детски стало жаль выглаженного костюма, дурацкой радости по поводу встречи со Светланой, да просто возможности вкусно поесть и выпить.

– Алло, Виталий Николаевич? Еще раз – здравствуйте. Это Поплавский. Вы звонили?