Читаем без скачивания Доктор Ахтин - Игорь Поляков

Он возвращается на свое место, бормоча что-то женщине, и снова все стихает в вагоне. Я слушаю перестук вагонных колес и смотрю в темноту, где хохотушка тихо плачет.

Когда в пять часов утра проводница зажигает свет в вагоне, я вижу опухшие лица лидеров, которые очень неохотно просыпаются, протирают глаза, и смотрят друг на друга с нескрываемой злостью. Утреннее похмелье меняет восприятие действительности — Сергей, старый толстый подслеповатый ловелас, уже не кажется умным и талантливым заводилой, который совсем недавно владел аудиторией восхищенных женщин.

Галя, «золотой» директор, у которой есть почти все и у которой такой классный мужчина, оказывается всего лишь толстой уставшей женщиной. И она уже давно не уверена в верности своего мужа.

На лице хохотушки гримаса отвращения — она ощущает себя так, словно она старая потасканная б….ь, которую использовали и отбросили в грязь. Она суетливо поправляет халат, чтобы никто не заметил, что под ним у неё ничего нет, и, уходя в сторону туалета, прячет в полотенце порванные трусики.

Крашенная блондинка с помятым лицом и растрепанными волосами, выглядит так, словно всю ночь не могла уснуть и вертелась на своей полке. Спустившись вниз, она смотрит на себя в зеркальце и, тихо выругавшись, тянет руку к сумочке. Используя все возможные средства из арсенала свое косметички, она, тем не менее, не может скрыть мешки под глазами и дряблую кожу лица.

Поезд приходит на Ярославский вокзал Москвы точно по расписанию. Я подхватываю свою сумку и ухожу, не оглядываясь.

Целые сутки в обществе лидеров продаж, едущих на очередной семинар, где они в очередной раз на мгновение почувствуют свою значимость, оставила глубокий след в моём сознании. Я вдруг понимаю, что в некотором роде эта поездка была для меня так же значима, как и моё первое убийство.

Я понимаю, что мне еще рано уходить в Тростниковые Поля.

20

Мария Давидовна раз за разом набирала номер телефона, но механический голос терпеливо объяснял ей, что абонент временно не доступен. После нескольких попыток, она отбросила трубку в сторону и снова посмотрела на экран монитора. Слова о принцессе Атоссе, сказанные доктором, она запомнила, но информацию об этом смогла найти только утром, когда пришла на работу, — компьютера дома у неё не было, а в тех справочниках, что у неё были дома, информация об этом отсутствовала. И вот теперь, она снова и снова читала фразу, найденную в многочисленных ссылках в Яндексе: «Древнегреческий историк Геродот (500 лет до н. э.), записав предание о принцессе Атоссе, страдавшей опухолью молочной железы, донес до нас одно из первых свидетельств несвоевременного обращения пациента за медицинской помощью. Из-за своей "природной" скромности принцесса обратилась к знаменитому врачевателю Демоседесу лишь тогда, когда опухоль достигла гигантских размеров. Сегодня медицинская наука справедливо гордится успехами, достигнутыми в области лечения рака молочной железы. Однако, как и тысячи лет назад, беспощадное время может свести на «нет» все усилия врачей, если пациент следует «заветам» незабвенной принцессы».

Первый раз Мария Давидовна нашла у себя образование в груди две недели назад. В общем-то, случайно — в душе она намыливала тело рукой и наткнулась на твердый участок в обычно мягкой правой молочной железе. В первый момент она не испугалась. Прощупав грудь снова, она поняла, что там что-то есть. Закончив мыться, она вышла из ванной комнаты и подошла к зеркалу.

Мария Давидовна смотрела на своё обнаженное отражение и — страх медленно вползал в её сознание. Правая грудь была чуть больше, чем левая. Пока еще еле заметно, но кожа над правым соском чуть изменилась. Маленький участок кожи, который выглядел, как апельсиновая корочка — слегка бугристый и немного подтягивал сосок вверх. Она снова пощупала образование в груди и, поняв, что ей это не показалось, внезапно для себя заплакала.

Мария Давидовна знала, что она нашла у себя в груди, и она знала, чем ей это грозит. И еще — она знала, что ни за что не сможет решиться на то, что бы ей удалили правую молочную железу.

Она снова потянулась к телефонной трубке и набрала номер телефона. Получив тот же ответ, она позвонила в справочное, и узнала номер телефона терапевтического отделения, где работал Михаил Борисович.

— Здравствуйте, будьте добры, позовите к телефону Михаила Борисовича, — сказала она, услышав в трубке женский голос.

— А вы кто? — равнодушно спросил голос.

— Знакомая.

— О, у Михаила Борисовича есть знакомые с таким приятным голосом, — сказала заинтересованно женщина.

— Позовите его, пожалуйста, — сказала Мария Давидовна, добавив немного металла в свой голос.

— К сожалению, его нет ни в отделении, ни в городе. Он сегодня рано утром уехал на конференцию в Москву.

— И когда он вернется?

— Через пять дней.

Мария Давидовна, не прощаясь, нажала на кнопку отбоя. И вздрогнула, услышав стук в дверь.

— Да, войдите, — сказала она, глядя на экран своего сотового телефона, словно видела там что-то важное для себя.

— Здравствуйте, Мария Давидовна, — поздоровался Иван Викторович, — это я к вам.

Женщина кивнула в ответ и, наконец-то, положила трубку на стол.

— Вы что-то хотели, Иван Викторович? — спросила она.

— Да. Я вот о чем думаю. Уже прошло четыре дня, и ни одного убийства. Может, все- таки это был подражатель, который по каким-либо причинам больше не будет убивать?

Мария Давидовна посмотрела на сидящего напротив мужчину и подумала о несправедливости жизни, — все самые ужасные болезни сваливаются на голову женщин, все страдания и муки испытывают женщины, почти все тяготы и лишения этой жизни несут на своих плечах женщины. Почему для мужчин все удовольствия жизни, а для женщин — первая близость, несущая боль; беременность, которая высасывает все соки из организма женщины; нестерпимо болезненные роды, когда лоно разрывается, чтобы родился человек; множество болезней, уродующих их женскую сущность?

За что такая несправедливость?

— Мария Давидовна, почему вы так на меня странно смотрите? — спросил Иван Викторович, инстинктивно отодвигаясь от стола.

— Я просто устала, — сказала Мария Давидовна, опустив глаза.

— Мария Давидовна, так что же вы молчите, — всплеснул руками Вилентьев, — конечно, идите домой и отдохните, тем более, что сейчас у нас тихо.

Мария Давидовна кивнула.

Она шла домой и думала о том, как ей прожить пять дней, чтобы не сойти с ума.

21