Читаем без скачивания Не просто скромница - Кэрол Мортимер

— Но вы-то способны?

Джастин криво улыбнулся:

— До такой степени, что даже всерьез задумался о… — Он осекся, осознав, что едва себя не выдал.

— Да?

Джастин быстро переменил тему:

— Элеонора не должна нести ответственность за своего родителя.

— Даже если им действительно окажется Личфилд?

— Даже тогда, — мрачно ответил Джастин. Он вспомнил, как, отправившись прошлым вечером в спальню к Элеоноре поговорить по душам, осознал, что природа его собственного отношения к ней гораздо серьезнее, чем он раньше мог признавать.

Правда об отце обрушила его защитные стены до такой степени, что он больше не мог скрывать это даже от самого себя. Он столь решительно не желал вовлечения чувств там, где дело касалось женщин, что в полной мере не осознавал, насколько разительно Элли изменила его жизнь, пока прошлой ночью не вернулся к себе в спальню, трезвый, но абсолютно не способный заснуть. Коренным переломом стало его возвращение в Ройстон-Хаус после стольких лет категорического отказа. Может, он и говорил Элеоноре, что возвращается, потому что хочет быть рядом с бабушкой, если она снова заболеет, но в глубине души всегда знал, что истинная причина в ней, в его потребности ее защитить, особенно от таких типов, как Личфилд. Потребности, которая привела к глубинному и неожиданному осознанию.

— Любопытно, что при всей распущенности Личфилда и его наплевательскому отношению к желанию женщины, — неторопливо продолжал Ричмонд, — по Англии не бродят табунами его бастарды.

Джастин пожал плечами:

— Мы этого не знаем.

— Тогда, может, стоит постараться это, доказать?

— Ради чего? — полюбопытствовал Джастин.

Ричмонд отвел взгляд и сосредоточился на застегивании своего жилета.

— У меня есть свои причины.

— И эти причины состоят в?..

— Я пока не готов это обсуждать.

— Черт побери, Ричмонд! — взорвался Джастин. — Если у вас есть хоть какие-то указания на то, что Личфилд — не отец Элеоноры, ради бога, сжальтесь и скажите мне!

— Почему это для вас так важно? — спросил граф.

Джастин отвел глаза.

— Моя бабушка без ума от Элеоноры.

— А вы нет? — усмехнулся Ричмонд.

Джастин стиснул зубы, его лицо окаменело.

— Это не ваше дело, черт побери!

— Простите, что я так говорю, но кажется, вы сами в большой степени без ума от мисс Розвуд.

Глаза Джастина превратились в узкие стальные щелочки.

— Вы слишком далеко заходите, Ричмонд!

— У этой юной девушки нет иной защиты, кроме вашей семьи. Надеюсь, вы не зашли с ней слишком далеко.

Джастин выпрямился во весь свой впечатляющий рост.

— Я очень ценю помощь, которую вы оказали мне на прошлой неделе, и всегда относился к вам скорее как к другу, нежели как к просто знакомому, но это не дает вам права расспрашивать меня об отношениях с Элеонорой.

Особенно если он и сам точно не знает, как с ней теперь обращаться!

Взгляды мужчин скрестились в молчаливой битве, и Ричмонд наконец со вздохом отступил.

— Если я вас чем-то обидел, искренне прошу прощения.

Он скованно поклонился.

— Извинение принято, — ответил Джастин и улыбнулся. — Кстати, еще не слишком поздно пригласить вас на ужин в Ройстон-Хаус? Там вы сможете своими глазами увидеть, как «ужасно» мы обращаемся с Элеонорой! — усмехнулся он.

— Я никогда не говорил, что вы или ваши родственники плохо обращаетесь с кем-либо! — запротестовал Ричмонд.

— Надеюсь, при необходимости вы позволите мне сделать для Личфилда исключение? — протянул Джастин, многозначительно похрустывая кулаками.

— Будем надеяться, до этого не дойдет, — поморщился Ричмонд. — Кстати, до меня дошли слухи, что ваша мать вернулась в город.

— И это еще одна причина нас посетить — вы спасете меня от очередного ужина исключительно в женском обществе!

Граф печально улыбнулся:

— В таком случае я с огромной радостью отужинаю в кругу вашей семьи. Спасибо.

— Значит, договорились. — Уже полностью одетый и готовый к выходу Джастин с удовлетворением кивнул. — Я ожидаю новый отчет по Личфилду. Мы сможем его обсудить, когда дамы оставят нас наедине с сигарами и бренди. — Правда, он сомневался, что сам станет пить, учитывая, как гудела голова, когда он наконец продрал глаза к ланчу.

Семья Сен-Джаст ожидала прибытия гостя в Голубой гостиной. Вдовствующая герцогиня с любопытством посмотрела на внука:

— Я и не знала, что ты настолько дружен с Ричмондом!

Элли впервые с тех пор, как он вчера вечером покинул ее спальню, увидела Джастина. Она ушла из дома еще утром, до того, как он спустился вниз, наверняка страдая от ужасной головной боли, как она и предсказывала! Хотя сейчас не похоже, чтобы он сильно страдал.

Стоило ей увидеть его в белоснежной рубашке и черном вечернем костюме, заметить, как последние лучи заходящего солнца превращают его волосы в жидкое золото, как играет свет на строгих чертах лица, а синие глаза светятся умом и проницательностью, у нее туг же забилось сердце, к ее огромному раздражению. После его ухода она еще долго не могла заснуть, думала обо всем, что он рассказал, и осознавала, как сильно это влияло на его представление о браке. Легко представить, как он в детстве строил предположения о долгих частых отлучках родителей и, в конце концов, решил, что они настолько одержимы любовью, что готовы бросить ребенка, лишь бы быть вместе, наедине. Видимо, поэтому он сейчас и считал, что любовь в браке не для него. К несчастью, это понимание абсолютно ничего не меняло в ее к нему чувствах. Она уже не трепетала как школьница при виде его распутной красоты и высокомерной осанки, как несколько недель назад, сейчас при одной мысли, что придется с ним разлучиться, ее сердце разрывалось от глубокой и непоколебимой любви. А ведь разлучиться, безусловно, придется. Она так сильно и страстно его любит, что брак с другим для нее невозможен. Элли понимала, что однажды Джастин должен будет жениться, хотя бы для того, чтобы обеспечить себе наследника, и тогда она уже не сможет жить в Ройстон-Хаус, смотреть на этот расчетливый и хладнокровный союз. Правда, пока он даже не помолвлен.

— Вы говорите о лорде Брайене Андерсоне?

До сего момента Джастин занимался тем, что тайно наблюдал за Элеонорой, которая скромно сидела в кресле у незажженного камина. С восхищением лицезрел ее белую грудь, мягко выступавшую над низким вырезом темно-зеленого платья, точно подобранного под цвет глаз и выгодно оттенявшего густые темно-рыжие волосы. Ему потребовалось определенное усилие, чтобы оторваться от созерцания этой красоты и сосредоточиться на вопросе матери.