Читаем без скачивания Безымянный (СИ) - Анин Александр

Следующую ночь шли максимально быстро. Майору было очень тяжело, но он мужественно держался, а Алексей периодически снимал нагрузки на сердце этому волевому человеку. Майор быстро понял, что ему помогает народный целитель и молча кивал в знак признательности. Ещё через сутки день пережидали в четырёх километрах от полевого аэродрома. Несколько десятков истребителей целый день вылетали на задания. Некоторые возвращались с дымным следом. Такие Алексей просто ронял на землю внедряя авиационному топливу свойства воды.

Майор с лейтенантом стали думать, где бы им раздобыть немецкую карту. Алексей предложил проведать аэродром и там разжиться всем, чем можно.

Майор посмотрел на Алексея, как на умалишенного. Новикову пришлось просто сказать, что б ему доверились и к следующему утру карта будет.

******

Заместитель командира аэродрома оберст-лейтенант Пауль Миллер был разбужен в утренних сумерках настойчивым стуком в дверь. Выругавшись, подполковник быстро встал, оделся и пригласил зайти утреннего визитёра. На пороге его комнаты стоял повар Розмаер и докладывал, что со склада кухни пропало по десять ящиков трёх наименований консервов. Миллер хотел высказать недоверие повару, поскольку такого в принципе быть не может, как тишину утренних сумерек нарушил взрыв бочек с авиационным бензином и следом взорвалось хранилище бомб. Аэродром пылал. Казарма лётного состава тоже. Выбитыми взрывом стёклами Паулю посекло лицо, а Розмаер лишился глаза. В это время, усилив до предела собственные силы, Алексей нёсся молодым влюблённым лосем на точку встречи с группой майора Васнецова. Два немецких ранца с харчами и карта от начальника аэродрома приятно грели душу. Вообще, от аэродрома там уже ничего не осталось. Все пилоты умерли ещё во сне и теперь майору придётся уносить ноги, поскольку немцы такое прощать просто не намерены. Но это теперь проблемы немцев. Судя по карте, до линии фронта осталось пятнадцать — двадцать километров и выходить к нашим нужно с максимальным эффектом. Через полтора часа бега Алексей достиг точки встречи.

— Это что там так рвануло? Не подскажете, товарищ народный целитель?

— А то вы, товарищ майор, не догадываетесь, что нет больше аэродрома.

— А без такого шума карту добыть было никак?

— Немцы ни за что бы не простили пропажу тридцати ящиков консервов. А раз они всё равно будут злыми меня искать, то почему бы им не насолить покрепче.

Майор стоял ошарашенный таким докладом. В пяти метрах, на земле, гогоча, валялся старшина и повторял фразу о пропаже тридцати ящиков консервов, а лейтенант давил лыбу и шептал майору. Не умеем мы воевать, товарищ майор. Вот доктор наш — могёт. Он в прежнем лагере каждый день с дороги добычу приносил…

Майор недоумённо посмотрел на лейтенанта.

— А как он упёр тридцать ящиков консервов?

— Видимо, втиснул в эту пару немецких ранцев.

Майор посмотрел на лейтенанта, как на больного.

— Могу поспорить, товарищ майор, но не сейчас. Сейчас нам уходить надо.

— Хорошо. Лично пересчитаю, — сказал майор и одел один из ранцев себе на плечи.

— Пересчитайте, Олег Петрович. Нас пятнадцать. По два ящика на нос трёх видов консервов как раз хорошо покушать перед фильтром.

Майор построил людей, и они побежали. Бежали час, потом десять минут отдых и ещё час. А потом Филин углядел неприметный вход в землянку, которую закрывал куст с вялой листвой. На пятнадцать человек землянка была тесновата, но если оставить внешние посты, то вполне можно спокойно провести день. Судя по близости канонады, до линии фронта осталось километров пять, дальше идти днём командиры не рискнули, и, выставив посты, бойцы отряда набились в землянку.

Майор поставил ранец и с улыбкой подмигнул лейтенанту. Триумф победы в споре просто читался на лице майора. Майор начал вытаскивать банки и раздавать бойцам. Когда количество вытащенных банок перевалило за двести, майор оставил это занятие.

— У меня высшее военное образование. Я окончил училище с отличием, и у меня один вопрос — как? Как вы, товарищ народный целитель, умудрились впихнуть столько в этот ранец. По внешнему виду в него двадцать банок и то не впихнёшь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Просто я знаю, как сделать так, чтоб впихнуть. Вы видите вещмешок у младшего сержанта медицинской службы, — майор кивнул, — а у неё там ящик патронов для винтовки Мосина.

— Волшебство какое то… — проговорил майор.

— Простая артефакторика, — пожал плечами Алексей.

— Это, товарищ майор, не чудо, — взял слово старшина и показал руку с пальцами имеющими отличный от остальной кисти цвет кожи. Вот, видите, какая кожа на пальцах?

— Вижу.

— Так вот это потому, что эти пальцы мне Алексей Николаевич вырастил за полтора часа и у меня трое очевидцев, не считая лейтенанта. Вот это чудо. А уложить банки…Алексей Николаевич при необходимости и тонну солярки в ведре унесёт. Я вот в этом не сомневаюсь.

Алексей кивнул в подтверждение.

— Хорошо. Давайте, тогда, поедим, — и майор быстро раздал по банке консервов всем присутствующим. Крепко покушав, Алексей пошёл сменить кого-нибудь из ребят часовых. Через полчаса службы на посту Алексей заметил в рунном зрении семь отметок живых людей в двух сотнях метрах. Алексей внедрил руны парализации в тонкие тела гостей и тихо дойдя до землянки и крикнул в люк:

— У нас гости. Семь человек в двухстах метрах.

Бойцы горохом высыпали из землянки и ощетинились стволами. Майор подошёл к Алексею и спросил:

— Где?

— Пойдёмте, товарищ майор.

Распределив бойцов, майор с Алексеем прошли до места, где застыла наша разведгруппа. Шесть бойцов и радист были перенесены к землянке в неподвижном состоянии. После обыска и обезоруживания Алексей снял действие руны паралича и выслушал такой матерный загиб, что аж крякнул.

— Э… разведка, я понимаю, что вы перенервничали, но я ж могу и поносом наградить в благодарность за услышанное и на мгновение активировал рунную цепочку, которая как раз была разработана для лечения запоров.

— Оп… Не надо понос. Погорячились признаю, но уж так вышло.

— Ладно, я не в обиде.

Далее командир группы и майор с лейтенантом ушли в землянку, а весь личный состав молча отдыхал.

Алексей вернулся на пост, и продолжил осматривать вверенный ему сектор. Вспомнив, что до фляжек у него руки так и не дошли, он ненадолго отвлёкся и нанёс на стекло руны. Теперь фляги всегда будут полны свежей водой.

О чём говорили командиры Алексей не знал, но через пару часов, когда он сдал пост, его позвали к майору.

— Алексей Николаевич, тут товарищ лейтенант говорит, что обсуждал с вами возможность взятия языка с максимально большими погонами.

— Было дело.

— Вот, товарищу из разведки помочь сможете?

— Конечно. Особенно, если товарищ знает рыбное место на старший командный состав, чтоб по времени сильно не растягивать это занятие.

— Приблизительное место мы знаем, — ответил товарищ из разведки.

— Если маршрут отхода продуман, то вообще не вижу преград.

— Тогда этой ночью уходим.

— Значит пойду посплю, пока время позволяет.

Молчаливая улыбка командиров была знаком одобрения.

Найдя Екатерину, Алексей передал ей одну из рунных фляг и, выбрав место поудобнее, устроился на земле и уснул.

Разбудили Алексея уже на закате солнца. По идее отцов-командиров, Алексей должен был идти вместе с разведчиками, а сводная группа майора пойдёт отдельным маршрутом. Алексею не очень понравился этот вариант, но он прекрасно понимал логику разведчиков. Поэтому перед выходом он подозвал к себе Катю и показал ей как накладывать паралич и сон, а так же наложил на кожу ученицы защиту от колюще-режущих проникновений. С наступлением сумерек группы бойцов растворились в лесу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как и предполагал Алексей, через пару километров от обилия немецких солдат начало рябить в глазах. Алексей наложил на разведчиков отвод глаз, и группа потихонечку стала пробираться к одной из станиц в бескрайней степи Придонья. Алексей двигался практически в головном дозоре и показывал расположение дозорных постов, часто применяя метод, опробованный им на команде трофейщиков. Когда часовой на несколько минут засыпал в парализованном виде, а проснувшись просто тряс головой и продолжал нести службу.