Читаем без скачивания Чужие сны и другие истории - Джон Ирвинг

Чувствовалось, это несколько обескуражило его.

— Я думал, ты попытаешься разделить с кем-нибудь саварен.[57]

— Бреннбар не ест десерт, — объяснила я собравшимся. — Это плохо отражается на его лице.

Сейчас Бреннбар был похож на сдерживаемый поток лавы. Я знала, что очень скоро мы вернемся домой. Мне невероятно хотелось остаться с ним наедине.

«Словоизлияния Бреннбара» (1973)

От автора

Этот сердитый рассказик было куда интереснее писать, нежели читать. Первоначально он являлся частью моего третьего романа «Семейная жизнь весом в 158 фунтов» (1974); там эта история служила образчиком литературного творчества Эдит Уинтер — одного из главных персонажей романа. Она же служила примером того, как Эдит «литературно обработала» своего мужа, поскольку для читателей (романа) Бреннбар должен был ассоциироваться с гиперболизированным обликом Северина Уинтера — мужа Эдит. Но меня утомила столь высокая степень игривости; получалась «история в истории», не имевшая особого отношения к сюжету романа. Словом, я убрал ее оттуда.

А незадолго до этого я поспорил с одним человеком (сейчас уже не помню с кем). Тему спора помню: сумею ли я написать правдоподобный рассказ от лица женщины. (Скорее всего, и спорил я тоже с женщиной.) Я решил доказать своему оппоненту (или оппонентке), что подобный рассказ вполне мог быть написан женщиной (Эдит Уинтер), и в доказательство отправил рукопись в «Плейбой». Но автором значился не я, Джон Ирвинг, а некая Эдит Уинтер, которая была и осталась никому не известной (за исключением читателей романа «Семейная жизнь весом в 158 фунтов»).

И вот тут-то возникла проблема. «Плейбой» принял рукопись, однако редакцию заинтересовала личность автора и то, есть ли у Эдит Уинтер что-нибудь еще. Мой тогдашний литературный агент Питер Мэтсон предупреждал: в «Плейбое» мой розыгрыш может очень не понравиться. Пришлось сознаться, что автором рассказа про «прыщизм» являюсь я. Если редакция и рассердилась на меня, то не подала виду. «Словоизлияния Бреннбара» они напечатали в декабрьском номере журнала (1974) под моим именем. Таким образом, Эдит Уинтер лишилась единственной возможности опубликовать свой опус. Я придумал ей Бреннбара и его вдохновенный монолог, и я же потом забрал свой подарок назад.

Но, увидев иллюстрацию к «Словоизлияниям Бреннбара», я искренне пожалел, что автором является не Эдит Уинтер, — настолько безвкусной и отвратительной была та картинка. Художник не нашел ничего лучшего, как изобразить женскую грудь, где вместо соска был прыщ, сдавливаемый большим и указательным пальцами. Оттуда капал гной. «Жесть!» — оценил иллюстрацию мой сын Колин, которому было тогда девять лет. Мне даже захотелось отречься от авторства, однако я не поддался этому глупому порыву. При чем тут содержание рассказа?

Сегодня я могу назвать «Словоизлияния Бреннбара» выражением моей точки зрения на политкорректность задолго до появления самого этого термина. И еще — примером того, что я думал о популярности, не будучи популярным. В романе Эдит Уинтер говорит: «По-моему, популярность для умного человека — величайшее оскорбление». Она ошибалась. Популярность оскорбительна лишь для тех, кто мнит себя умнее популярной личности. Однако «Словоизлияния Бреннбара» были написаны в семьдесят третьем году, и тогда я мало что знал о популярности.

Пансион «Грильпарцер»

Мой отец работал в австрийском бюро туризма, и однажды матери взбрело в голову, что все мы должны сопровождать отца в поездках, целью которых был «туристский шпионаж». Так мать и мы с братом сделались участниками отцовских секретных миссий. В задачу входило посещать австрийские рестораны, отели и пансионы, с которыми сотрудничало бюро, и представлять отчеты, сообщая о пыли в номерах, грубости со стороны персонала, некачественной пище, самовольном сокращении ассортимента и так далее. Поэтому, куда бы мы ни приезжали, от нас требовалось создавать проблемы. Например, подражая чудачествам иностранных туристов, требовать в ресторане блюда, которые отсутствовали в меню. Или — среди ночи шумно плескаться в ванной, заявляя, что мы так привыкли. Мы возмущались, когда в аптечке гостиничного номера не было аспирина, а горничная не могла объяснить, как добраться до зоопарка. Мы должны были вести себя вежливо, но докучать персоналу отеля или пансиона своей привередливостью. Покинув место инспекции, в машине мы обо всем рассказывали отцу.

— Парикмахер у них никогда по утрам не работает, — жаловалась отцу мать. — Правда, мне посоветовали пару хороших парикмахерских, буквально в нескольких шагах от отеля. По-моему, все нормально, если не считать отсутствия парикмахерских услуг.

— Но руководство утверждало, что у них такие услуги есть, — отвечал отец и делал пометку в своем громадном блокноте.

Я был неизменным водителем нашей «секретной группы» и доносил обо всех «странностях», происходивших с нашей машиной.

— Мы специально поставили машину в гараж отеля и дополнительно заплатили за это. А сегодня, когда я ее забирал, я заметил, что пробег, судя по счетчику, увеличился на четырнадцать километров.

— Об этом я сообщу непосредственно руководству бюро, — заявлял отец, снова чиркая в блокноте.

— В туалете бачок течет, — вспоминал я.

— А мне вообще было дверь туда не открыть, — жаловался мой младший брат Робо.

— У тебя вечные нелады во всеми дверями, — напоминала ему мать.

— Этот отель класса С? — спрашивал я.

— Самое печальное, что нет, — отвечал отец. — Он до сих пор числится в классе В.

Какое-то время мы ехали молча, обдумывая аргументы для понижения классности отеля или пансиона. К этому мы относились очень серьезно.

— Думаю, нужно отправить письмо руководству бюро, — предлагала мать. — Обойтись без расшаркиваний, но и без излишних резкостей. Только факты.

— Я тоже склоняюсь к такому мнению, — подхватывал отец, любивший официальные встречи с руководством бюро.

— И не забудь сказать о том, что кто-то брал нашу машину, — напоминал я. — Это непростительное нарушение.

— Пап, скажи им, что яйца были недоваренные, — канючил Робо.

Ему в то время не исполнилось и десяти лет, поэтому его мнение всерьез не принималось.

После смерти деда в состав нашей «секретной группы» вошла бабушка, что сразу повысило уровень эффективности… точнее, придирчивости. Джоанна (так звали бабушку) обладала аристократическими замашками. Она привыкла останавливаться в отелях класса А, однако отцу чаще всего приходилось инспектировать отели и пансионы классов В и С. Такие места пользовались наибольшим спросом среди туристов. С ресторанами были свои хлопоты. Если спать без особого комфорта туристы еще соглашались, то в качественной еде были заинтересованы все.

— Я не позволю, чтобы на мне проверяли пищу сомнительного качества, — заявила нам бабушка. — Вы тут все четверо радуетесь бесплатным путешествиям. На самом деле вы платите очень дорогую цену. Прежде всего, вы никогда не знаете, в каких условиях вам придется ночевать. Американцам, может, и понравится местная экзотика в виде номеров без ванных комнат. Но я уже стара, и меня вовсе не очаровывает, когда нужно идти по длинному коридору в поисках места, где можно вымыть лицо и облегчиться. Естественно, меня это беспокоит, но мое беспокойство — лишь половина настоящих бед. В подобных местах можно легко подцепить какую-нибудь гадость. Я говорю не только о пище. Если кровать покажется мне подозрительной, клянусь, что я глаз не сомкну. И это еще не все. Не забывайте, что вы путешествуете с детьми. Они слишком юны и впечатлительны, а в подобных местах останавливается публика не с самыми лучшими манерами. Задумайтесь, как это повлияет на неокрепшие детские души.

Родители молча кивали.

— Почему ты гонишь, как на скоростном шоссе? — переключилась на меня бабушка. — Покрасоваться хочешь? Сбрось скорость.

Я послушно сбросил скорость.

— Вена, — вздохнула бабушка. — В Вене я всегда останавливалась в «Амбассадоре».

— Видите ли, Джоанна, этот отель не включен в список проверки, — осторожно напомнил ей отец.

— Разве тебя пошлют проверять приличное место? Я так думаю, что мы вообще не попадем ни в один отель класса А.

— Дело в том, что наша поездка охватывает преимущественно отели и пансионы класса В.

— Преимущественно? Как это понимать? Значит, мы все-таки остановимся хотя бы в одном отеле класса А?

— Нет. Нам придется остановиться в одном пансионе класса С.

— Это я люблю, — оживился Робо. — Там драки бывают.

— Могу себе представить, — поморщилась бабушка.

— Это совсем небольшой пансион, — сказал отец, будто величина пансиона оправдывала все остальное.