Читаем без скачивания Укол повелителю галактики, или Психиатрический анамнез - Максим Малявин

Киллер поначалу поглядывал угрюмо, но искренний интерес к собственной персоне ему явно льстил, и понемногу завязалась беседа. Доктор, как бы между прочим, бросил одну фразу. Мол, а что вам, киллерам: час работам – год летам. Куда-нибудь на Средиземное море. И тут наемного убийцу прорвало.

Час работы?! Да что вы знаете про нашу работу! Я, между прочим, этого клиента больше месяца пас! Хорошо еще, всю сумму авансом проплатили, у меня к тому времени сложился определенный авторитет. Он, между прочим, и ваш клиент тоже. Почему? Да потому что параноик! Ему везде киллеры мерещились. Нет, то был не я, я свое дело знаю туго, он меня ни разу в глаза не видел. Подозрительный, зараза, как агент вражеской разведки! Между прочим, ваша недоработка, таких лечить надо. И мне было бы меньше забот. Он ведь везде с охраной ездил и даже домой каждый раз по новому маршруту возвращался! Перехватить где-то по дороге – нереально, тут же засветишься. В квартире у него – бронированная дверь и видеодомофон.

Что оставалось делать? Бить с расстояния, через окно. Лучшая позиция – на чердаке соседнего дома.

Я срезал старый замок, купил свой. Петли смазал, чтобы не скрипели. На чердаке чуть ли не генеральную уборку сделал: вы не представляете, сколько там мусора, пыли, перьев, кошачьего дерьма и керамзита! Не хотел делать лежанку, а пришлось: на улице зима, холод собачий, полежи-ка три-четыре часа, мигом все отморозишь! А клиент словно почуял: мелькнет в окошке – и отойдет. А может за весь вечер ни разу не подойти. А шторы у него тяжелые, непрозрачные – сволочь, одним словом. Я стал брать с собой два термоса: в одном чай, в другом борщ. А то, думаю, не только простужусь, но и желудок себе посажу на такой работе.

А клиент словно издевается: начал девочек по вызову приглашать. Я смотрю – занавеска отодвигается, ловлю в прицел – не он. Девчонки покурить подошли. Пальцы мерзнут, оптика потеет. А они там развлекаются. Вот да, сволочь, вы точно сказали. Я уже на чердак, как работяга на смену, стал ходить. А заказчик нервничает, торопит.

А потом мне повезло. Ему на карниз кто-то уронил бутерброд. Все как положено, маслом вниз. То ли гулянка наверху была, то ли дети баловались, а только примерз этот бутерброд намертво. И прилетели два голубя, стали клевать. Потом ворона их прогнала. Потом другая прилетела, устроила разборки. Тут-то он на шум и выглянул, даже окно открыл, чтобы карниз почистить. Аккуратный был, зараза.

А вы говорите – работа непыльная! В общем, не беритесь вы, доктор, за это дело никогда, вот вам мой совет. Нервы ни к черту, соцгарантий никаких, а деньги… Я вам как специалист скажу: деньги – не главное!

Претензия

Если когда-нибудь в Аиде объявят конкурс на замещение вакантной должности Сизифа, я уже почти знаю, кто его выиграет. Или хотя бы окажется в первой десятке претендентов. Это будет преподаватель какого-нибудь университета. Почему? Да потому, что энергия, затраченная на обучение среднестатистического студента, равна произведению массы переданных знаний на квадрат скорости, с которой они улетучатся из его головы после сессии. И ведь что удивительно: при разовом ее высвобождении после выпускных экзаменов ни один атолл Бикини не пострадал. Ну разве что как предмет одежды.

Одна из наших коллег-психиатров несколько лет работала по совместительству в интернате для умственно отсталых детишек. Есть в этом заведении штатная должность врача-психиатра. Работы хватает: надо участвовать в медико-педагогических комиссиях, чтобы определять, кому из детей какой объем знаний и навыков принципиально возможно передать, какую форму обучения выбрать, на какую специальность можно в будущем ориентировать, а главное – как в перспективе устроить ребенка в этой жизни.

Много приходится заниматься с детьми, которые не уживаются в коллективе: кто-то привык в качестве аргументов использовать кулаки и зубы, кто-то, напротив, совсем не может за себя постоять, кто-то выяснил, что у него есть нечто, чем можно не только орехи колоть и землю пахать, и новым знанием нестерпимо тянет поделиться…

Такая работа изматывает сильнее, чем обычный амбулаторный психиатрический прием, да и времени отнимает изрядно. И однажды доктор решила, что пора уходить. Два участка на основной работе, двое своих детей дома – ей нагрузки хватает. Написала заявление, подписала обходной. А поскольку по характеру она человек совестливый, решила напоследок зайти к директрисе интерната, тоже медику по образованию. Высшему, между прочим.

Посидели, поговорили за жизнь, за работу. Наша доктор предложила найти себе замену: мол, есть у меня на примете психиатр, очень ответственный и внимательный, вам как раз подойдет. Хорошо, что чай успел остыть, иначе ожог нижней челюсти, упавшей в чашку, был бы коллеге обеспечен:

– Да что толку вас, психиатров, на работу принимать? Вот, к примеру, вы: проработали у нас несколько лет. ВЫ ХОТЬ ОДНОГО РЕБЕНКА ВЫЛЕЧИЛИ?

Доктор попыталась подобрать адекватный ответ. Потом вычеркнула из плана выступления всю обсценную лексику. Потом – словосочетания «прививка интеллекта», «пересадка головы» и «переливание головного мозга». Потом закрыла рот, попрощалась и вышла из кабинета.

В космосе тоже жизни нет

Принято считать, что у наших пациентов нет критики к тому, что им мнится, видится или слышится. Мол, на то она и психическая болезнь, что человек ее не осознает. На самом-то деле у многих из них она есть, просто эта дама с характером и особенностями. Причем похлеще, чем у Жанны Агузаровой. И ее (критику, я имею в виду) вполне можно понять. Поди-ка справься с двумя, а то и больше реальностями, каждая из которых считает себя реальнее самого конкретного пацана при золотых веригах и боевой машине вымогателя, а все прочие реальности мнит альтернативными и мастдай!

Как-то раз пришел к Оксане на прием пациент. Из регистратуры следом принесли его амбулаторную карту. Толстая такая карточка – не карточка, а солидный том. Сразу видно – человек заслуженный, со стажем. И в глазах что-то такое неуловимо покровительственное: дескать, вы, доктор, столько в медицине не работаете, сколько я тут у вас на учете состою!

Глеб Станиславович (назовем его так) пришел не с пустыми руками. Он принес ампулу модитен-депо. Это такой нейролептик длительного действия: одна инъекция делается раз в несколько недель. Очень удобно, и не в последнюю очередь потому, что врачу можно не гадать, пьет ли пациент лекарства, или забыл про них, или кормит ими большого белого друга.

Доктор удивилась: Глеб Станиславович сроду уколов не делал. То есть ему пытались их назначить, но он гордо заявлял, что, во-первых, не колется, а во-вторых, его базис дан ему природой вовсе не для того, чтобы знакомить его с хладным железом и всякой химией. Всякую химию он и в таблетках не особо жаловал: доктор, вы же знаете, где они в итоге окажутся, причем минуя желудочно-кишечный тракт! Неудивительно, что в стационаре Глеб Станиславович был частым гостем, и далеко не всегда по собственному почину.

– Оксана Владимировна! Сделайте мне укол! – с порога заявил пациент.

– Глеб Станиславович, вы меня удивляете. Стряслось чего? Откуда такая гражданская сознательность?

– Доктор, я за собой давно наблюдаю и знаю, что со мной. Это не болезнь. Это особенности мозга. Я все сигналы из космоса воспринимаю напрямую, без всяких там антенн. И этим нагло пользуются.

– Кто?

– Да уж не Роскосмос, будьте уверены! Я им предлагал свои услуги: и письмо писал, и мысленное пожелание через их спутники передавал, но они сделали вид, что ничего не получали. Им же хуже, они с таким уровнем развития техники еще долго будут ковыряться в космической песочнице.

– Кто тогда?

– Я понимаю, что скажу банальную вещь, но вы уж поверьте на слово. Это инопланетяне. Вижу, вы не удивлены.

– Нашли чем удивить психиатра! Инопланетянами какими-то!

– Ну, раз вы тоже знаете, что они существуют, нам будет намного проще общаться дальше.

– Вы остановились на том, что инопланетяне нагло пользуются особенностями вашего мозга.

– Да-да. Они… как бы вам это сказать поприличнее… Давайте я вам шепну на ушко, чтобы медсестра не слышала. – Глеб Станиславович наклонился вперед и пояснил, что именно делают эти космические негодяи с его мозгом.

– О. Я-то думала, это такое образное выражение, – изогнула бровь Оксана Владимировна.

– Всякое образное выражение имеет под собой вполне реальную подоплеку, чтоб вы знали! – поднял вверх указательный палец пациент.

– Ну а смысл? Чего они этим добиваются? Синхронного ментального оргазма?

– Что вы! Все гораздо прагматичнее! Они так размножаются!

– Не поняла. Вы же мужчина вроде.

– У них все по-другому, – махнул рукой Глеб Станиславович. – Во время процесса мозгое… прошу прощения, ментально-репродуктивного контакта в мозгу зарождается идея. Я начинаю думать об инопланетянах. Сначала по чуть-чуть, изредка, потом все чаще и чаще. Потом – даже по ночам, напролет, без сна. А потом – вуаля!