Читаем без скачивания Гуманное оружие - Антон Антонов

Может быть, этот вариант белого града применялся специально против солдат. Например, чтобы разрушать бронежилеты и дырявить слишком плотную армейскую форму, которую не пробивают шарики деактиватора.

Ругаясь на чем свет стоит, Рома Карпов пытался развернуть «тойоту» и проскочить по обочине мимо нагромождения машин обратно к городу. Им сегодня весь день так отчаянно везло – может, повезет и на этот раз.

Но параболоиды специально охотились за всем, что еще было способно двигаться. А поскольку таких объектов было уже немного, «тойоту» Ромы Карпова они расстреляли с особым удовольствием.

Каким-то чудом Даша успела выпрыгнуть из машины и скользнуть под стоящий рядом грузовик. Похоже, удача была сегодня на ее стороне персонально. Градины больно ударили ее в спину, но она не потеряла сознание – а значит, это был белый град.

Голубые струи прострочили «тойоту» секундой позже. А потом что-то еще привлекло внимание параболоида, и он плавно заскользил куда-то в хвост колонны.

Первое, что сделала Даша, убедившись, что угроза на время миновала – это непослушной рукой набрала на сотовой трубке московский номер и, не обращая внимания на расползающуюся одежду, стала диктовать репортаж о разгроме колонны.

Она пропустила момент, когда из параболоида, зависшего у моста, выпрыгнули на землю три фигуры в черных комбинезонах.

Они двигались по другую сторону дороги, заглядывая в машины и поливая некоторые струями из ручных деактиваторов. Но это было почти бесшумно, и Даша заметила их, только когда из стоящего неподалеку «Икаруса» ударила автоматная очередь.

37

– Тихо поднимаем руки и спокойно сдаемся в плен, – шепотом сказал ефрейтор Разуваев, когда стало очевидным намерение инопланетян заглянуть и в их автобус.

– Ага, – согласился рядовой Демьяновский и нажал на курок автомата.

Перепутал, с кем не бывает.

Он был немного не в себе с того момента, когда струи белого града поразили передовую машину колонны.

Его и так называли в части «тормозом» за неуклюжесть и полное отсутствие смекалки. И этого нельзя было компенсировать никаким умом. Ум в армии не нужен, он только вредит.

А сейчас у Игоря вообще переклинило мозги. Так что и с умом приключилась беда. «Дедушка» ефрейтор Разуваев сделал вроде умное предложение, и Демьяновский его как будто даже поддержал – но вместо того, чтобы поднять руки, начал стрелять.

Прежде ему приходилось стрелять только один раз – во время прохождения КМБ[5], тремя патронами по неподвижной мишени.

И если принять во внимание его близорукость, результат можно было признать хорошим. Он даже один раз попал в мишень – правда, за пределами зачетных кругов.

А тут он, не целясь, пальнул от живота перед собой так удачно, что засадил с десяток пуль прямо в грудь инопланетянке, сунувшейся в салон через дыру в правой стенке.

Когда у автобуса снесло крышу, он остановился, и те, кто сидел впереди, ринулись наружу через переднюю дверь. Но их накрыло струями голубого града – кого на улице, а кого еще в проходе.

Больше повезло тем, кто сидел в хвосте и догадался отпрянуть назад, под неповрежденный участок крыши.

Но «тарелки» еще не закончили свою работу. Они развернулись и зашли спереди, добивая уцелевших.

Игоря Демьяновского прикрыл от голубого града, мореман Витек. Прикрыл не нарочно – просто так получилось. А когда он упал, Игорь наклонился к нему, и следующая струя прошла выше.

Ефрейтор Разуваев тем временем лежал на полу в самом конце салона, в поперечном проходе между рядами кресел. С одной стороны его прикрывала откинутая спинка впереди стоящего сиденья, а с другой – упавший на него офицер.

И так получилось, что из всего автобуса только они двое – Демьяновский и Разуваев – были в сознании к тому моменту, когда параболоиды перестали поливать колонну струями града.

Ефрейтор так и остался лежать, ругаясь на новобранца такими словами, что завяли бы уши, если бы Игорь слышал хоть что-то за собственным криком и грохотом выстрелов. Но он вообще уже ничего не соображал и с детским криком: «А-а-а-а-а-а-а!» давил на спусковой крючок, пока не кончились патроны.

И похоже, пришельцы решили, что все это очень серьезно.

Старый АКМС, который еще в семидесятые годы двадцатого века верой и правдой служил десантникам, а когда тех перевооружили новейшими АК-74, был передан в войска связи, глухо щелкнул, и наступила тишина.

Профессионал в этом случае немедленно перезарядил бы оружие. А инфантильный интеллигент Игорь Демьяновский замер в неподвижности, как парализованный, в ужасе от дел рук своих.

Одна убитая инопланетянка лежала головой в салоне, а ногами на улице. Другая навзничь упала на обочину дороги, а третья, раненая, отползала к кустам с совершенно человеческим стоном. И никто не спешил ей на помощь.

Все вокруг словно вымерло.

Но Игорь Демьяновский был человек здравомыслящий и даже в этом состоянии не верил, что он один своим автоматом мог разогнать сразу всех врагов.

И правильно делал, что не верил.

Черный параболоид бесшумно опустился на полуразрушенный «Икарус» сверху. И уронил в салон синий шар.

38

Ближе к ночи следственная работа в мрачном сером здании на Литейном проспекте практически замерла.

В здании почти не осталось сотрудников. Весь день они убывали по заданиям в разные концы города, и возвращались не все.

С некоторыми связь пропадала полностью и бесповоротно, и никто не мог сказать, что с ними случилось.

Может, они поражены голубым градом где-нибудь в дорожной пробке, а может, погибли в схватке с разъяренной толпой или вооруженными мародерами. А может, просто решили позаботиться о себе и о родных. В этой неразберихе никто все равно не узнает, где они были и чем занимались, а из города пока еще можно выбраться пешими тропами – если очень захотеть. И тому, у кого в кармане удостоверение ФСБ, сделать это гораздо проще, чем всем остальным.

Пришельцы, конечно, не разбирают, кто там чекист, а кто просто погулять вышел, но зато свои – милиция с армией – мешать не будут. Можно спокойно проехать через город по закрытым трассам, которые еще не запружены битыми машинами и не заблокированы живыми пробками.

К вечеру этих «невозвращенцев» становилось все больше. Похоже, чекистов тоже затронуло массовое иррациональное представление, будто ночью из города будет легче уйти.

Чем белая ночь радикально отличается от дня, никто сказать не мог, но всем почему-то казалось, что в ночное время пришельцы будут менее активны.

В конце концов, сам начальник ГУФСБ уехал в Смольный на совещание и не вернулся. Оперативный дежурный по управлению никак не мог дознаться о его судьбе.