Читаем без скачивания Любовь на Рейне - Джейн Арбор

Однако гостья, похоже, отнюдь не собиралась складывать оружие.

— Возможно, и не знали, — признала она, — точнее, не узнали бы, если бы вам этого не подсказали. Именно Ингрэм мог сказать вам — а скорее всего, так и сделал, — что произойдет, если Лизель уедет, оставив родителей совершенно беспомощными. Однако, вынудив их сдаться, вы тем самым избавлялись и от еще одного человека — от меня, — что вполне соответствует вашим интересам, не так ли?

Вирджиния покачала головой.

— Я оказалась бы более чем наивным человеком, если бы подумала, что вне зависимости от того, продадите вы «Драхенхоф» или нет, вы навсегда лишитесь возможности приехать в Кенигсграт, когда сами того пожелаете. А насчет той опасности, которую вы якобы для меня представляете, — что конкретно вы имеете в виду?

— Вам что, по буквам это растолковать? Вы ведь влюбились в Ингрэма, но он не ответил вам взаимностью — вот тогда-то вы до смерти испугались, что я заберу его у вас прежде, чем вы сами сможете это сделать. Ну так вот, чтобы успокоить вас на этот счет, я признаюсь, что ошибалась, и что те слухи, согласно которым Ингрэм всегда точно знает, чего именно он добивается, напротив, оказались верными. А потому, хотя мне самой и не удалось завоевать его любовь, вам, милочка, это также не удастся. Что же до планов на супружество… — Ирма злорадно выдержала паузу. — О, это совершенно другое дело. Здесь он определенно ваш — если, конечно, вы согласитесь принять его на его же условиях. Впрочем, об этом я, естественно, уже никак не смогу узнать.

— Понятно, — проговорила Вирджиния, с трудом сдерживая закипавший в груди гнев. — Однажды вы уже намекали мне на нечто подобное, однако я тогда не поняла, что именно имелось в виду. Но те слухи, о которых вы говорите, дошли также и до меня. Итак, по вашим словам, вы осведомлены о намерениях Ингрэма добиваться моей руки. Он вам что, сам сказал об этом?

Кивок.

— Не далее, как во время нашей последней встречи — непосредственно перед вашей забавой с урожаем.

— То есть он сказал, что вот так хладнокровно женится на мне? Не пытаясь… не пытаясь даже сделать вид, что любит меня? Просто ради удовлетворения своих честолюбивых устремлений, как о том твердит молва? Я… я не верю в это. Только не Ингрэм! Он… он не сможет этого сделать.

Коротким, безжалостным жестом Ирма перебила ее.

— Можете верить во что хотите. Но если он предложит вам — точнее, когда он предложит вам — выйти за него замуж и при этом примется изображать страстные чувства, вы ведь все равно не сможете сказать наверняка, следует ему верить или нет, не так ли? Что и говорить, не самый благоприятный климат для предстоящего супружества, а?

— Да, не… самый.

Ирма встала и взяла свою сумочку.

— Можно, конечно, попытаться вообразить совсем уж немыслимое, а именно то, что, зная правду о возможных мотивах его поведения, вы все равно будете страстно мечтать о супружеской жизни с ним. Но не такая же вы дура, так ведь?

В порыве совершенно не свойственного ей безрассудства, забыв про полнейшую несуразность своего поведения, уверенная в своей готовности заплатить любую цену как за «материальную» ценность Ингрэма для «Вайнберг Рауса», так и за его потаенную ценность для ее собственного сердца, Вирджиния проговорила:

— Да, — и чуть погодя еще раз, причем совершенно отчетливо, повторила: — Да. Если Ингрэм предложит мне выйти за него замуж, я окажусь именно дурой, чтобы принять его предложение.

В полнейшем смятении и не доверяя даже звукам собственного голоса, только что произнесшего эти слова, Вирджиния почти не слышала, как Ирма вышла из комнаты, и продолжала стоять как стояла, практически недвижимая. «Неужели я и в самом деле это сказала? Могла ли я действительно иметь это в виду?»

Глава 11

На протяжении нескольких дней жители Кенигсграта снова вывешивали на стены и окна своих домов флаги и гирлянды из разноцветных лампочек, заготавливали пиво и сосиски, сыры и вина, проводили последние репетиции местного оркестра, извлекали из сундуков присыпанные нафталином нарядные платья и костюмы, и, разумеется, сооружали «Золотой мост императора» — понтонную конструкцию, состоявшую из небольших лодок и соединявшую стоявшую посередине реки баржу с берегом. По городу по-прежнему бродили одинокие туристы, однако какого-то особого внимания им уже не уделяли. Винный фестиваль был торжеством, принадлежащим исключительно жителям Кенигсграта.

День становился все короче, и к тому моменту, когда Ингрэм и Вирджиния приехали, чтобы встретиться с Лизель и Крисом, город уже представлял собой сплошное сияние огней, искрящимися полосками отражавшихся на поверхности воды.

Над «Золотым мостом» Карла Великого вздымались несколько арок, каждая из которых была украшена висячими золотистыми фонариками. Ровно в девять часов императору предстояло пешком пройти по мосту и тем самым официально открыть праздничную церемонию, после чего он должен был благословить собранный урожай, торжественно принять, поздравить и преподнести Виноградной принцессе за ее службу золотое украшение, а также предоставить слово королю Бахусу, чтобы тот распорядился включить винный фонтан и предложить участникам праздника начать пить и веселиться.

Когда часы на башне Ратхаус пробили девять раз, Карл Великий, облаченный в пурпурные и золотистые одежды и сопровождаемый свитой своих придворных, торжественно прошагал по понтонному мосту и сошел на берег, где его встретили и поприветствовали бургомистр и все члены городского совета. Под занавес презентации Карла Великого наконец-то был продемонстрирован гвоздь всей программы: включен фонтан, из которого и в самом деле брызнуло самое настоящее вино.

После ухода императора, освятившего своим присутствием собранный урожай, центр праздничного действа стал смещаться от набережной в сторону города, где была организована небольшая ярмарка с миниатюрной каруселью, будками с игральными автоматами, продавцами жареных каштанов и пневматическим тиром — именно им суждено было стать главными аттракционами праздника, следом за которыми по популярности следовали танцы на городской площади. Пивные рестораны были заполнены до отказа; маленькие и с годами устоявшиеся группы людей приходили со своими собственными складными стульчиками, которые устанавливались прямо под открытым небом на проезжей части улиц и тротуарах, и там же их обладатели начинали бражничать.

Когда Лизель и Крис снова куда-то исчезли, Ингрэм повернулся к Вирджинии и проговорил:

— С моим ростом я нахожусь чуточку ближе к небесам, чем вы, однако и мне уже начинает недоставать свежего воздуха. А как вы себя чувствуете?