Читаем без скачивания Век перевода. Выпуск первый (2005) - Евгений Витковский

ХУАН РАМОН ХИМЕНЕС (1881–1958)

ОСЕННИЙ ДОЖДЬ

Струйки по стеклам стекают,С крыши срываются в камни,В ветках сирени сверкают…В сердце, где чувство остыло,Льются и льются уныло.

Вечер туманом измучен.И, прорываясь сквозь тучи,Солнце свой отблеск колючийКаплей в окно уронило…

Льется и льется уныло.

Каждая капля — утрата.Юность ушла без возврата.Нет ни невесты, ни брата…Голову низко склонил я.

Льется и льется уныло.Вечер, и капли в ресницахСерого с серым граница.Так отчего же мне снитсяУтро, и краски иные?

Льется и плачет, унылый.

БОЛЕСЛАВ ЛЕСЬМЯН (1877–1937)

МОРОЗНОЕ УТРО

Снится солнцу ангел зимним утром.Серебристый — среди метели.Снег сверкает синью с перламутром,Словно древних духов постели.

Вьется след до головокруженья;Мчатся сани, дымкою объяты.Мимолетным ветром их движеньеПо сугробам в петли выплеталось.Половина сна в снегу осталась,А другая — всё летит куда-то.

Я — отшельник. Взволнован и бледен.И, с окошком пристроившись рядом,За санями бегущими следомУстремляюсь и мыслью, и взглядом.

Заблудилась мысль в тумане где-то,Неустанно я ищу ответа.— Что за сани — там, в безумстве бега,Так летели бешено по снегу?

Нам с тобой бы мчаться без опаскиВ этих санках, ветром оплетенных!Закружились бы в снегах бездонныхДве из снега вызванные сказки!

Я б увидел — щиплет ветер шалыйГуб бутон, что только развернулся.А мороз бы жезлом прикоснулся —Цвел кораллом бы румянец алый!

Заблудиться б… Нить следов прервалась,Дымкою опаловой объята.Половина сна бы оставалась,А другая — мчалась вдаль куда-то.

И отшельник, словно призрак бледенИ взволнован бешеной ездою,У окна бы встал, виском прижавшись,Взгляд и думы посылая следомЗа санями. Мысль, не удержавшись,Днем взлетая в небо за звездою,Заблудилась в белизне тумана.Про себя б он думал неустанно:Что за санки там, в безумстве бега,Так промчались бешено по снегу?

ЯН ЛЕХОНЬ (1899–1956)

САРАБАНДА ДЛЯ ВАНДЫ ЛАНДОВСКОЙ

Ветер вдруг в окно ударил. Подхватил порывом смелымВсе страницы. Пусть уносит! Жажду музыки старинной!Вижу — ты идешь по саду, мелким шагом, в платье белом,За тобою — сарабанды, соловьи и тамбурины.

Где поставить канделябры? Где повесить гобелены?У пастушек — роз корзины. Обойдемся без паркета!Васильки толпой стремятся из вазонов, как из плена,А луна пусть будет люстрой — вот и зал для менуэта.

Лучше ночи этой дивной для концерта нет момента!Музыканты-невидимки взяли в руки инструменты,Скрипки, флейты и гобои над ночной запели тишью,Говорят с одной тобою — их еще никто не слышит…

Всё готово. Дымкой скрытый, мир подлунный ждет чего-то.Меж ночных теней размытых все аккорды есть и ноты.Но не вижу силуэта — там, над книжкою, в молчанье.Мы одни лишь до рассвета ночи слушаем звучанье…

Слышишь — над теченьем сонным шепчется Нарцисс влюбленный,Погоди, пока утихнет шелест листьев утомленный.Кто промчался по поляне? Фавн скользнул с надменным смехом.Подожди, пока уйдет он, оставаясь только эхом…

Вот акация, роняя свой цветок, засеребрилась —То Венера, притомившись, сном серебряным забылась.В этом облаке душистом — что ты вспомнишь, что оставишьУ акации, притихшей над слоновой костью клавиш?

Знаешь ты, когда проходишь лунным садом, мягким лугом —Числа нам несешь и грезы, примиряя их друг с другом.Всем завесам — расступаться, и оковы все спадают,Если только эти пальцы ни на миг не опоздают.

Встал вокруг тебя Акрополь тополиной колоннадой,И гармония Вселенной твоему открылась взгляду.Нимфы косы распустили в лодке с музыкой прекрасной,Мраморное совершенство — лишь тебе одной опасно.

Как Цецилия, склонилась ты в своей глубокой вере.О пути лазурном знаешь, к чарам злым открывшем двери.Рушатся Каррары скалы, сотни искр летят победно,А рука уже ласкает Галатеи локон бледный.

Сколько же противоречий эта музыка сплетает!Вот — обыденность, а после — в вечность звуки улетают…Вместе лавр несу и розу тропкой, что касались боги,Где по клавишам тихонько бродят их босые ноги.

Сном пускай глубоким станет высь, где мысль парила с блеском.Пусть в ручей холодный канет — лишь весло разбудит плеском.Средь камней пусть будет камнем, там, на дне заледенелом.И воспрянет под руками, как Офелия, вся в белом.

То высокий звук, то низкий — два зерна упали в землю.Урожай ты собираешь — расцвели цветы и внемлют.И горит звезда всё выше в чистом небе темно-синем.Ты, счастливая, играешь в эту ночь на клавесине…

ЧЕСЛАВ МИЛОШ (1911–2004)

ВАЛЬС

Вплывает, в глубинах зеркальных качаясь,Мелодия вальса в сверкающий зал.Смотри — в канделябрах, в дымы облачаясь,Колышутся свечи. И тянется бал…

Там пыль розовеет — иль яблонь цветенье?Подсолнухи-трубы сияют, чисты.И руки — распятья, и плечи — сплетенье,Стекло с белизною — среди черноты…

Пространство в круженьи летит безмятежном.И перья, и жемчуг, и гул голосов!Зажмурены очи… И с шелестом нежнымШелк тела коснется… И шепот, и зов.

Десятого года часы истекают,Часы водяные отмерили срок…Час гнева настанет, смерть жертвы взалкаетИ с огненным древом взойдет на порог.

А где-то — поэту на свет появиться.О них его песня — но им не слышна.Дорогою млечной ночь в хаты струится,И лаем собачьим деревня полна…

Поэт лишь родится — его еще нету.О нем ты не знаешь — но кружишься с ним…Навеки прекрасна, в легенды одета,Вплетаешься в войны, и в битвы, и в дым.

История — бездна. Из бездны кровавойОн шепчет на ушко тебе — не гляди!Там лик — в ореоле печали и славы…То вальс — или слезы застыли в груди?

В прозреньи внезапном раздвинь эти шторы.Вальс в золоте листьев ползет тяжело.Там мир незнакомый, чужие просторы,И ветер холодный стучится в стекло…

Зимнее поле желтым озарилось,Ночь оборвалась, небо приоткрылось.Мечутся люди — крик несется смертный,Крика не слышишь — видишь на губах.

Снежное поле тянется до неба,Полное смерти — кровь его румянит.Каждый упавший камнем сразу станет…Солнце дымится — пыль к ногам летит…

Пленные строем шагают вдоль речки,Над чернотою — лед белый, колючий,А над водою, за синею тучейБич в красных отблесках солнца.

Там, в той шеренге, бредущей в молчаньи,Сын твой, ты видишь. Лицо всё разбито,И ухмыляется рот приоткрытый.Кричи! Он — счастливый в неволе!

Знаешь, ведь есть у страданья граница.Губы в улыбке навек застывают,Люди проходят — и вдруг забывают,Зачем они шли и откуда.

В скотском покое приходит прозренье.Облако, звезды, заря догорает…Мол, не умру я, хоть все умирают, —И медленно, медленно гибнет.

…Забудь же! В круженьи стремятся навстречуЦветы, канделябры, сиянье зеркал!И вальс наплывает. Колышутся свечи,И взгляды, и шепот, и радость, и бал.

Пусть руки чужие тебя не коснутся.Венера восходит и тонет в заре.На цыпочки встань — зеркалам улыбнуться.Бубенчики. Санки. Рассвет на дворе…

ЯН НЕРУДА (1834–1891)